Аполлинария Суслова - Людмила Ивановна Сараскина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
У меня до вас просьба, милочка. Когда у вас будут деньги, купите в Спа, франков в 15, длинную шкатулочку, немного подлиннее и пошире этой страницы, для работы. Вы видели ту мерзость, в которую я кладу свои иголки, нитки, шелк. Надо бы, чтобы в крышке или сбоку (лучше в крышке) была бы подушечка, куда втыкать иголки и булавки. Я шкатулочки Спа ужасно люблю. Это цветы по темно-серому фону. Они везде выставлены, и вы их легко найдете. Когда приедете в Париж или Версаль (я не теряю надежды, что к сентябрю вы ко мне в домик вернетесь), то я вам отдам, что вы истратите на покупку.
Откуда вы в Бельгии нашли немцев? Не фламандцы ли? Откуда быть немцам? Впрочем, я немцев не люблю как нацию, но личности есть отличные. Французов люблю как нацию, а как личности большинство их пошло до тошноты. Прощайте. Крепко целую вас. Когда долго не отвечаю, значит, что занята. Завтра еду к Труб[ецкому] в Бельфантен на два дня и буду назад в среду. Лечитесь хорошенько, серьезно, а зимой, Бог даст, займетесь, и хандры не будет.
Е. В. Салиас – А. П. Сусловой // Долинин А. С. Достоевский и Суслова. С. 269–270.
16 июля. Спа. 1864. Письмо
Дорогая Графиня! Я на днях получила Ваше письмо и прочла его с особенным удовольствием. Вы такая добрая…
Суслова А. П. Годы близости с Достоевским. С. 88.
Спа, 4 июля (23 июня) 1864 г.
А. П. Суслова – Ф. М. Достоевскому (несохранившееся письмо).
Спа, 9 июля (28 июня) 1864 г.
А. П. Суслова – Ф. М. Достоевскому (несохранившееся письмо).
Павловск, 11 (23) июля 1864 г.
Ф. М. Достоевский – А. П. Сусловой (несохранившееся письмо).
17 июля. Спа
Дорогая Графиня!
На днях я получила Ваше письмо и прочла его с особенным удовольствием. Вы такая добрая. Мне было особенно приятно узнать, что Вы меня любите, но я думаю, что ничем не заслужила этой любви; если бы Вы были менее снисходительны, я была бы спокойнее.
Я с любовью вспоминаю теперь время, проведенное у Вас, и буду его помнить, потому что никогда не забываю, где мне было хорошо. Не было мне особенного счастья у Вас, но было более – точка опоры, вера в сочувствие и [?] хорошего человека; мне это было так необходимо. На меня часто находит тоска, и мне казалось, что никто не хочет меня знать, в то время, когда тупоумие и ограниченность хохотало над моей наивностью.
Но в Ваше сочувствие я верила и знала, что всегда могу к Вам обратиться и имею на это право, потому что хоть я и увлекалась и много сделала ошибок, но всегда поступала честно и если страдала, то только потому, что не хотела и не могла лицемерить; жить хотела сознательно, а не идти избитой дорогой и ждать, что пошлет судьба. Я была уверена, что Вы поймете все, потому что сами жили и должны знать, как это дорого достается.
Мне здесь хорошо, и я у этих немцев как член семейства. Они меня закармливают тартинками и потчуют пивом. Какие это типы, Графиня! Я нашла, что немцы симпатичнее французов, чего не ожидала. Они отчасти идиоты, но человечнее французов. Здоровье мое значительно лучше, хотя я только что начала купаться. Вы не поверите, милая Графиня, какие я длинные прогулки делаю и нимало не устаю. Гуляю я почти везде с хозяйкой, которая со мной за компанию начала пить воду.
Вчера я получила письмо от сестры, которое меня встревожило. Она, прежде чем выехать, хочет знать наверное, можно ли ей поступить в другую школу или по крайней мере выдержать экзамен, потому что она [?] настолько работала, что может в случае нужды обойтись без учителей. Во время каникул, пользуясь тем, что лекции закрыты, она ходит в клиники некоторых докторов, которые не враги женской самостоятельности. Доктора эти рассказывают и объясняют все, что нужно.
Я думаю и почти не сомневаюсь, что в Париже допустят к экзамену, так как есть женщины здесь, получающие разные ученые степени. Здешний доктор мне сказал, что в Государственные университеты женщину в Бельгии не пустят, но [в?] Брюсселе какой-то частный университет, так туда еще можно постучаться.
Сестре должно быть тяжело проситься у отца ехать за границу, не зная наверняка, будет ли из этого толк, он уже так много для нас сделал. Я решилась сама написать отцу, чтоб вместо меня послать за границу сестру, так как главный вопрос в деньгах. Мне очень не хочется ехать теперь в Россию по разным причинам, которые здесь не расскажешь, но делать нечего. Мне нужно учиться и видеть людей, а жить в Петербурге не могу, следовательно, нужно ехать в деревню.
Ваша А. Суслова.
Я во всяком случае буду еще в Париже, и мы с Вами увидимся.
Я думаю, что во всяком случае проживу зиму в Париже. Говорят, что в Америке нет возможности теперь учиться – беспорядки[112]. Нельзя ли подать просьбу за сестру, о слушании лекций, в ее отсутствие?
Напишите мне Ваши соображения по поводу моей сестры. Не торопитесь, однако, ответом.
А. П. Суслова – Е. В. Салиас // РГАЛИ. Ф. 447. Оп. 1. Д. 21.
21 июля. Спа
Теперь я всего более занята делами сестры, относительно ее образования. От этого также зависит мое пребывание в Париже. Я почти [отдалась] этим маленьким делам и неприятностям. А то я начала уже возвращаться к моему убеждению, что жить незачем… Вот человек: то жить ему незачем, то он все ждет удовлетворения какого-нибудь каприза.
Суслова А. П. Годы близости с Достоевским. С. 88.
8–9 [20–21] июля 1864 г., Павловск
Милый Паша… Брат при смерти. Не говори никому об этом. Я написал Коле…
Ф. М. Достоевский – П. А. Исаеву // Достоевский Ф. М. Полное собрание сочинений: В 30 т. Т. 28. Кн. 2. С. 94.
10 [22] июля, в 7 часов утра – смерть брата Миши.
Ф. М. Достоевский. Записная книжка 1863–1864 гг. // Достоевский Ф. М. Полное собрание сочинений: В 30 т. Т. 27. С. 93.
Спа, 3 августа (23 июля) 1864 г.
