Черные стрелы (СИ) - Игорь Конычев

— Тенро? — Казалось, на бледном лице Кирана отразилось мимолетное удивление, сменившееся жутким выражением мрачного удовлетворения. — Я рад, что ты пришел. Именно ты. Тот, кого ждала моя ненаглядная сестренка.

— Отпусти! Отпусти ее! Умоляю, — Оттолкнув в сторону Тенро, Линна бросилась сыну на грудь, но что-то заставило ее отпрянуть и вжаться в стену.

— Нет! Киран, не надо! — Ульн кинулся к женщине и принялся лихорадочно водить руками по ее запястьям, отрывая мелкие склизкие корни, проросшие сквозь земляную стену и теперь опутывающие пронзительно закричавшую женщину.

 Несмотря на старания, пилигриму не удалось совершить задуманное — корни проворно метнулись к нему и, спустя несколько мгновений, притянули к стене.

— Тенро, берегись… — сдавленно выкрикнул Ульн, и охотник проворно отскочил к двери, избежав постигшей Линну и пилигрима участи.

 Отпрыгивая, Тенро ногой зацепился за свисавшее до пола одеяло и оступился. Охотник начал заваливаться назад, коснулся рукой стены и почувствовал, как тысяча острых жал впивается в его кожу, утягивая в сторону.

 Запутавшееся вокруг его ноги одеяло потянулось следом и упало на пол. Потревоженное пламя свечей задергалось, едва не угаснув, но смогло разгореться вновь.

 Вздрагивающий свет растекся по комнате и Тенро не смог сдержать сдавленного вздоха: все тело Кирана обвивали пульсирующие корни, уходящие далеко под истончившуюся кожу, а в области колен, его ноги сами превращались в переплетение корней, уходящих в землю.

 Одной рукой молодой человек держался за стену, выпуская в нее неестественно длинные потемневшие пальцы, а другая  была прислонена к спине Милы. Между телом девушки и пальцами Кирана, так же, тянулись склизкие перемычки корней.

— Кто ты… Что ты с ней сделал, тварь?! — Тенро рванулся, что было сил, но корни обвились вокруг его запястий, сдавив их мертвой хваткой, и мечи охотника упали на землю.

— Уже ничего, — спокойно ответил Киран. — Она, как хорошая сестра, помогла мне и больше не нужна.

 Сын Линны медленно убрал руку от спины сестры, и ее тело безвольно сползло на пол. Бессильная рука опала, опрокинув миску со свечами, и пламя одной из них принялось облизывать кожу Милы. Но девушка не спешила отдергивать руку. Она лежала неподвижно и не дышала, а запах паленой плоти начал быстро заполнять тесный подвал.

— Альтос милосердный… — Ульн зашептал молитву об упокоении души несчастной девушки, но корни из стены быстро заставили его замолчать, набившись пилигриму в рот. Тело Ульна затряслось и его стошнило.

 Тенро забился в своих путах, но корни держали крепко. Все что оставалось охотнику — смотреть на тело девушки.

 «Никогда не сдаваться», — призыв, благодаря которому Тенро смог вернуться домой живым, забился в его душе, побуждая к действиям. Неважно каким. Он должен сражаться, должен пытаться выбраться…

 Мышцы охотника напряглись, и он рывками начал пробовать хватку корней на прочность, не забывая при этом следить за происходящим в комнате.

 Линна стояла неподвижно. Женщина не плакала и, не мигая, смотрела на свою дочь. Когда ее ноги подогнулись, корни выпустили свою пленницу из объятий. Упав на колени, Линна подползла к телу Милы и, обняв ее, прижала к себе мертвую дочь.

— Как… как же так, мальчик мой?.. — шептала она, глядя в пустоту перед собой и гладя дочь по седым волосам. — Ты же обещал мне, что она не умрет. Почему не взял меня вместо нее. Она даже ничего не знала…

— Ты, увы, не непорочна, а безгрешная душа Милы вернет мне ту, кого вы отняли! Мы снова будем вместе! Но сначала — все вы заплатите. — Прошипел Киран, и в его голосе проскользнула единственная человеческая эмоция — злость. Черный и склизкий язык юноши змеей вынырнул из-за бледных губ и поспешно облизал их.

— Мила ничего тебе не сделала!

— В ней та же проклятая кровь убийц, что и во всех вас! Она заплатила за ваши грехи! И вы все заплатите! — Говоря, Киран смеялся, и в его голосе клокотала нескрываемая ненависть. — Я чувствую, как наверху льется кровь. Час расплаты пробил и меня уже никто не остановит.

— Ты чудовище… — затрясла головой Линна. — Ты не мой сын. Ты — монстр!

 Женщина выпустила мертвую Милу. В  дрожащих руках появился узкий нож. Вскочив на ноги, она попыталась ударить Кирана в грудь, но выстрелившие из стен корни, словно стрелы, пробили тело Линны в десятках мест, заставив ее замереть неподвижно.

 Кровь брызнула во все стороны и нож упал на землю. Капля крови Линны, попавшая на лицо Тенро, еще не успела остыть, как корни-жала снова спрятались в стенах, с мерзким звуком покинув тело женщины, и Линна замертво рухнула рядом с дочерью.

 — Ублюдок!.. — Тенро затрясло от ярости, и он рванулся с удвоенной силой, пытаясь сбросить свои путы. — Это же твои родичи! Твоя плоть и кровь!

— Теперь нет, — равнодушным тоном отозвался Киран. Из отверстий в стенах заструился туман, окутав саваном тело юноши. — Я слышу, я снова слышу ее голос! Еще немного крови и мы воссоединимся вновь… — с каким-то пугающим благоговением зашептал Киран, распахнув ставшие невероятно яркими глаза и уставившись в потолок.

— Проклятая тварь! — Тенро тщетно напрягал мускулы, в попытке освободиться, но корни держали крепко. — Убийца! — Проклиная собственное бессилие, охотник плюнул в сторону Кирана.

— Не тебе меня так называть. Не тебе и не тем, кто сейчас тонет в собственной крови там, наверху!

— Ты бредишь! Туман помутил твой разум, сделав тебя своей игрушкой! Ты, только что, убил собственную мать и сестру!

— И что с того? — Спокойно спросил Киран. Его голова медленно приподнялась, и разгоревшиеся глаза впились в охотника. — Моя мать сама, вместе с остальными,  отослала меня на войну, на смерть. Теперь же, когда я вернулся, хотела меня убить. Что же до моей сестры, что ж, она, пожалуй, единственный человек здесь, кто искренне был рад моему возвращению. Она ухаживала за мной, рассказывала о тебе. Но ее жертва была необходима, а ты пришел слишком поздно, чтобы спасти ее, как и я когда-то… — Киран надсадно рассмеялся и его смех походил на карканье ворона, кружащего над свежей могилой.

— За что? За что ты убил ее!?

— Так ты не знаешь?  — кажется, почти полностью сокрытый туманом юноша удивился. — Ах, ты же тогда воевал. Знаешь, я бы, пожалуй, даже отпустил бы тебя. Ты всегда нравился мне, всегда. Но не теперь. Ты сын этого проклятого пса, а значит — должен умереть, как и все здесь! Я покажу тебе голову твоего отца, чтобы ты насладился ужасом в его застывших глазах прежде, чем отправиться следом за ним! Просто немного подожди здесь.