Маори - Алан Фостер

Роза опять начала дышать, затем подошла посмотреть на отца. Его грудь медленно вздымалась и опадала. Он захрапел, но не перевернулся.

Взгляд девочки скользил, пока не наткнулся на рукоять огромного палаша. Наклонившись, она обнаружила, что может обхватить руками эту рукоять. Чтобы приподнять один конец оружия от пола и сделать несколько шагов ей пришлось приложить все свои силы. Поднять палаш выше было очень трудно, но Роза решила, что это ей удастся. По весу оружие превосходило вес девочки. Все, что было нужно, это установить палаш на спине лежащего без сознания человека, надавить на него, и все будет кончено в одно мгновение. Все страдания, боль и страх. Она наконец-то окажется в безопасности. Никто даже не подумает возложить вину на маленького ребенка. Люди посчитают это несчастным случаем или преступлением неизвестного бандита, которого застали, когда он забрался в дом. Полиция даже внимания не обратит на тихую крошечную девочку с осунувшимся личиком.

Роза не будет ни в чем нуждаться. Ей не придется жить на улицах или в доках, как Эдварду. Семьи друзей позаботятся о ней. После смерти Тобиаса Халла миссис Пертви встанет на ее защиту и расскажет, что выносил несчастный ребенок с самого раннего детства.

Руки Розы дрожали от напряжения под тяжестью тяжелого палаша. Она медленно опустила лезвие. Девочка много раз стояла перед лицом смерти, но стоять было легче, чем вызвать ее. Роза бросила палаш рядом с отцом и попятилась из гостиной.

Засов на двери из дерева и стекла сдвинулся легко. Девочка закрыла дверь за собой, и повернулась лицом к ночи. За пределами ужасного дома воздух был насыщен сыростью Окленда. Роза ощущала запахи доков, соседних домов, моря. Где-то рядом залаяла собака, и между двух зданий стрелой пронесся кот. Добравшись до безопасной зоны около дерева, он оглянулся на девочку и моргнул. Его глаза сверкали в темноте, словно маленькие огоньки.

Тяжелая спеленатая фигура, видневшаяся на веранде дома напротив, исчезла. Кот опять моргнул, хотя свидетелей этого больше не было, и скрылся в кустах.

Начался дождь. Пришла пора всем существам искать на ночь убежище.

КНИГА ТРЕТЬЯ

1858 год

Глава 1

«Генерал Томас» не принадлежал такому же классу, как знаменитый джентльменский клуб в Лондоне «Сент-Джеймс» и другие подобные заведения, но, несомненно, это была самая роскошная поилка, которую только видели в Окленде. Его комфортабельные комнаты были пропитаны запахами хорошего табака и вина, обставлены стульями и креслами ручной работы из орехового и красного дерева. Картины из Европы и Америки покрывали стены, а в стеклянных витринах находились лучшее английское серебро и китайские статуэтки. Конечно, это был не Лондон, но и далеко не бары старой Корорареки.

Роберт Коффин отдал шляпу и трость швейцару. У него было достаточно времени выпить чашку чая и бегло просмотреть газету перед тем, как заняться завершением обустройства нового склада, третьего по счету. Он направился к своему любимому стулу около окна, но вдруг заметил Ангуса Мак-Кейда, Эйнсворта, Уолтера Ренсома и еще нескольких горожан, погруженных в оживленную беседу. Они поставили свои стулья полукругом перед камином. Коффин колебался, пока не убедился, что среди них нет Тобиаса Халла, и наконец направился к ним.

Он узнал о присутствии Мак-Кейда еще не видя его. Молодой Ангус имел склонность к дорогим импортным сигарам, и его всегда сопровождал их аромат. Как и у всех присутствующих, бизнес Мак-Кейда в последнюю декаду процветал. Богатые бюргеры Окленда теперь могли позволить себе некоторую роскошь. Они развлекались за все годы тяжелой работы. Коффин покачал головой. Богачи проводили большую часть времени в красивых офисах, отдавая приказы подчиненным вместо того, чтобы самим присматривать за делами. Но только не Коффин. Он передал некоторые обязанности подчиненным, но все затруднения всегда решал сам. Его люди ценили такое внимание к делу, не говоря уже о том, что это заставляло их быть честными и бдительными.

К сожалению, он не мог вышвырнуть из «Генерала Томаса» Тобиаса Халла. Коффин обвел глазами комнату, но его злейшего врага нигде не было видно. Кто-то говорил, что Халл стал с годами мягче. Но Коффин знал его лучше. Халл мог быть или не быть самым богатым человеком в Новой Зеландии, но это не замедляло его падения. Когда жадность споткнется, ярость не выручит. Неважно, какого успеха достиг этот тип. Все равно он оставался опасным.

Рума разогнал дым, и Ангус Мак-Кейд посмотрел на Коффина сквозь плавающие серые клубы.

— Роберт! Вы как раз во время. У нас спор.

— Надеюсь, не по поводу еды, — улыбнулся Коффин своему приятелю. Мак-Кейд начинал напоминать старого Титуса Абельмара. Сигары были не единственной роскошью, к которой он был склонен. Коффин, Халл, Эйнсворт или любой другой могли являться настоящими богачами, но никто не мог поспорить с тем, что у Мак-Кейда был самый лучший повар. Он давно бросил диету своих предков в пользу более приемлемой диеты изнеженных бельгийцев.

Сейчас Мак-Кейд и его располневшая талия наклонились навстречу Коффину.

— Вы видели газету?

— Еще нет. Я только вошел.

— Тогда взгляните, — Мак-Кейд протянул ему передовицу.

Пока Коффин читал заголовок и статью, все внимание было обращено на него. Наконец он бросил газету на ближайший столик.

— Ничего нового. Американцы спорят по поводу рабства уже несколько десятилетий.

Купер Мерли произнес, не переставая жевать трубку:

— Этот парень, Линкольн… Похоже, он собирается что-то предпринять. Для южан было бы мудрее прислушаться к нему.

— Я бы хотел от него действий, но он ничего не предпримет, — Коффин выглядел задумчивым. — Из всего прочитанного мною я понял, что это слишком хитрый политик, чтобы отказываться от многообещающей карьеры ради кучки африканцев. Но насчет одного вы правы, Купер. Вопрос рабства, похоже, становится основным в Америке.

— Большой вопрос, Роберт, — сказал Мак-Кейд. — Как вы думаете, будет война?

— Гражданская война? — Коффин покачал головой. — Американцы слишком чувствительны для этого, как и сам Линкольн. Хотя там, где замешаны американцы, можно ожидать любого сумасшествия;

— Жалко, что овцы не дают хлопок вместо шерсти, — произнес Эйнсворт. Несколько его друзей вежливо засмеялись.

— Если возникнет угроза войны, думаете, парламент признает южные штаты самостоятельным государством? — громко спросил Мерли.

— Трудно сказать, Купер. Сделать это — значило бы обеспечить надежную поставку хлопка для заводов Бирмингема и Манчестера, но, насколько я слышал, египтяне начали выращивать достаточно хлопка сами. Парламент может решить, что более важной является поддержка дружественных отношений со свободными государствами, Какое бы решение ни было принято, оно не будет иметь никакого отношения к моральному вопросу рабства. Все дело в бизнесе, вот увидите.

— Скоро, Роберт? — глядя на Коффина, Мерли потирал бакенбарды.

— Значит, для вас все дело в бизнесе?

— Правильно, Купер. Все. Если бы мы только могли сохранить нашу говядину и баранину во время долгой перевозки через океан! Если Америке угрожает война, там повсюду вскоре потребуется много мяса.

— О, мы станем богаче крезов. Почему вы сегодня задержались, Роберт?

Коффин сел в кресло рядом с Мак-Кейдом и сделал официанту заказ.

— Скажу вам, джентльмены, если бы я не жил в этом городе со времени его основания, я бы не поверил, что он так разросся, — он взглянул на Мак-Кейда. — Я опоздал, Ангус, потому что попал в пробку на улице. Вы можете в это поверить? Движение по всему Окленду!

— Сочувствую вам, Коффин, — сказал Рам Бакстер. На самом деле его звали Ромулус, но, находя его слишком патрицианским, все звали его Рамом. — Один раз мой экипаж застрял на улице на два часа. Два часа, представляете! Все из-за какого-то дурака-курьера, столкнувшегося на своей повозке с телегой фермера. В такое трудно поверить, — он усмехнулся при этом воспоминании.

— По крайней мере, наша полиция восстановила порядок. Они действительно стали разбираться, кто виноват в случившемся, вместо того, чтобы по обыкновению отлупить всех дубинками.

— В городе много новых людей.

Все знали, что имел в виду Мак-Кейд. Семь лет назад в Австралии нашли золото. Сейчас первоначальный поток, унесший многих из Новой Зеландии на поиски легкой наживы, возвращался, и люди более печальные, как правило, совсем обедневшие, старались снова связать нити поспешно заброшенной жизни. К ним присоединялись другие старатели из более отдаленных районов. Не добившись успеха на северо-западе, люди решили попытать счастье среди зеленых полей Аотеароа.

— Это не новости, — Купер повернулся в своем кресле. — Вот то, что я слышал на днях, вас заинтересует.

— Продолжайте, Купер, — с интересом произнес Эйнсворт. — Вы нас заинтриговали.