Маори - Алан Фостер

Глава 8

Ему действительно надо было поспешить домой, это Коффин понимал, чувствуя полное изнеможение. Надо рассказать Холли о том, что случилось, успокоить Кристофера. Она, скорее всего, уже знает все детали. Окленд не такой большой. Новости здесь распространяются быстро. Без сомнения, она уже знает, что его вызвали к губернатору.

Все, чего он сейчас хотел, это повалиться на свою кровать и заснуть дня на два. Ему нужен был отдых, даже если он его боялся, боялся ночных кошмаров, которые могли начать его преследовать. Эпизод в доме губернатора напугал его больше, чем он сам думал. Это, конечно, был всего лишь продукт его переутомления.

Он теперь уже неясно помнил его. Сон поблек в его памяти.

Но он видел слоновую птицу. Слоновых птиц нет. Есть только их кости, это все, что оставили первые маори, чтобы подразнить своих потомков. И все же она казалось такой реальной. Он пожал плечами. Он видел кости, а его воображение оживило их и одело экзотическим плюмажем. Все цвета и краски были еще у него в голове. Но это, конечно, не доказывает, что он подвинулся рассудком!

Это вообще ничего не доказывает. Слоновая птица, маори, который манил его издалека, были иллюзией. Неудивительно, что Туото появился в его сне. Старый тоунга оказал сильное впечатление на молодого Коффина.

Важно было не замыкаться на этом эпизоде. Как мог он контролировать постоянно растущую торговую империю, если не мог контролировать сам себя? Теперь появилось еще дополнительное дело: убедить маори согласиться на предлагаемую Греем государственную монополию на продажу земли. Да, у него было столько дел, а он занимал себя переживаниями по поводу странного дневного сна.

Ничто не мешало ему отказаться от некоторых его деловых обязанностей. Элиас мог бы делать всю бумажную работу «Дома Коффина» лучше, чем кто-либо, но он не был организатором. Состояние у Коффина было. Уважение должно было скоро последовать. Стать личным представителем губернатора подходило для него как нельзя лучше. Да, причин для согласия на предложение Грея было больше, чем достаточно.

Он уже выполнил всю свою дневную работу, но чувствовал себя еще слишком беспокойным, для того, чтобы ехать домой. Он поднялся к центру города, мимо умеренно разукрашенных таверн — какой контраст с разрушенной Корорарекой. Завернув за угол, он услышал, как его приветствует отец Метьюн.

— Ты выглядишь измученным, Роберт. Тебе бы надо домой, — выражение его лица вдруг стало очень серьезным. — Я слышал, что тебя вызывал к себе губернатор.

— Нет секретов в этом городе. Это правда. Грей хочет установить государственную монополию на продажу земли. Он просил меня донести его предложение до рангатира и совета вождей.

Метьюн поднял брови.

— С этим будут проблемы.

— Он знает, но я думаю, что в конце концов все с ним согласятся, — Коффин прищурился, глядя на гавань. — Мне лично будет жаль, когда Грей покинет свой пост. Я никогда еще не встречал губернатора, который бы так хорошо понимал ситуацию.

Он не заметил, что Метьюн смотрит на него оценивающе.

— Мы могли бы иметь здешнего человека на этом посту. Коффин удивленно посмотрел на него.

— Я не думал, что вы уделяете столько внимания мирским делам, отец Мей.

— Есть много путей ко спасению, Роберт. Для того, чтобы наша церковь преуспела в своей миссии здесь, мы должны позаботиться, чтобы коммерция и торговля так же преуспевали, — внезапно он нахмурился. — Ты хорошо себя чувствуешь?

Коффин слегка покачнулся и закрыл глаза. Затем он заставил себя выпрямиться.

— Ничего. Усталость. Я ведь еще не спал.

— Да, я представляю. Окленд сегодня наверное полон измученными людьми. Лучше отправляйся домой и ложись спать. Да, скверные дела.

— Вам надо бы лучше изучать историю, отец. Здесь в Новой Зеландии все будет так же, как это было повсюду. Туземцы будут подчинены, и узнают свое место. Только надеюсь, что это будет сделано более мирным способом, чем в других колониях.

— Я не уверен, что так просто маори займут место, уготованное для них колонистами. Ну, всего хорошего тебе, Роберт Коффин.

— И вам тоже, отец…

— И побереги себя, — добавил Метьюн, пока Коффин снова взбирался на лошадь. — Ты в самом деле неважно выглядишь.

Просто устал, подумал. Коффин еще раз махнув рукой на прощанье, прежде, чем повернуть на улицу, которая приведет его в самую шикарную жилую часть города. Слишком много надо сделать за слишком короткое время. Но тот сон повлиял на него, так же, как и странное предупредительное письмо несколькими месяцами раньше.

Глава 9

Длинная крытая веранда как поясом окружала большую часть дома. Холли и Роберт Коффин сидели на креслах друг против друга. Он читал, она заканчивала плести сложное кружево. Кристофер играл со своими друзьями на большом дворе.

Как и надеялся Грей, первоначальный прилив ярости, вызванный разрушением Корорареки, постепенно сошел на нет. Других атак предпринято не было. Если не считать случайных единичных набегов на отдаленные фермы или заставы, маори вели себя спокойно. Воины Хоне Хеке оказались не в состоянии нападать на города, как и было предсказано, и его сила увяла также быстро, как и возникла. А с ней исчезла из сознания колонистов и угроза, которую он представлял.

Коффин удивило, что, к большому удовлетворению Грея, маори охотно согласились на государственную земельную монополию. С правительственным агентами, наблюдавшими за сделками, вместо бессовестных спекулянтов, мир и стабильность вернулись в страну. Маори богатели почти также быстро, как и в прежние дни, но теперь их не обманывали. И следовательно, этих обманщиков перестали вешать посреди селений маори. Грей во всем оказался прав.

Коффин и его жена не были одни на веранде. Пожилой человек глядел поверх своих очков на детей, игравших в саду. Холли отложила свое кружево и тоже посмотрела во двор.

— Он выглядит намного лучше, теперь Кристофер, без сомнения, на равных с мальчиками его возраста, — решила она.

Бейнбридж угрюмо кивнул. Коффин ничего не сказал. Бейнбридж был, по крайней мере, шарлатаном в меньшей степени, нежели его коллеги. Он имел смелость признавать свое незнание, когда не имел ответа на какой-либо вопрос, в то время как другие были готовы уцепиться за любую ложь, только бы не сказать правду. К тому времени Коффин уже хорошо его знал. Бейнбридж был частым посетителем его особняка.

Вдруг Кристофер и другой мальчик столкнулись. Оба упали. Через минуту другой ребенок вскочил и, смеясь, поспешил вновь присоединится к игре. Кристофер поднялся медленнее.

Холли поднялась со своего кресла. Коффин перегнулся и схватил ее за запястье.

— Оставь мальчика, женщина.

— Но ему же больно, Роберт. Неужели ты не видишь?

— С ним все будет в порядке. Только оставь его в покое. Он посмотрел на нее и удерживал взглядом до тех пор, пока она не села снова.

По правде сказать, Кристофер с явной неохотой продолжил участвовать в этой возне, но в конце концов втянулся снова. Бейнбридж был недоволен.

— Подобные контакты не хороши для ребенка.

— Он мальчик, — почти зарычал Коффин, решительно оставляя свое чтение. — И я не стану наряжать его в передник и заплетать ему косички. Пока он может находиться в компании своих ровесников, я буду ему это позволять.

В ответ на это Бейнбридж обменялся с Холли взглядами. Коффину не полагалось этого видеть, но он увидел.

— Что вы там замышляете у меня за спиной?

— Я не понимаю, из чего вы это заключили, сэр, — доктор делал жалкие попытки замаскировать свой промах.

— Да ну, бросьте притворяться!

— Ты сейчас не в настроении для этого, Роберт.

Он раздраженно посмотрел на нее.

— Неужели?

— С тобой иногда бывает трудно. Скажите ему, доктор Бейнбридж.

Коффин резко взглянул на врача.

— Да, скажите мне, доктор.

Доктор покрылся испариной под этим холодным взглядом. Затем он вспомнил, кто он есть. Он должен был поддерживать репутацию.

— Очень хорошо, мистер Коффин, я не раз уже это обсуждал. Я не нахожу здешний климат наилучшим для ребенка.

— Странно, — быстро ответил Коффин. — Мне казалось, что я не раз слышал от вас, что влажный воздух ему подходит.

— Влажный, да, но не зимний влажный морской воздух, холодный и с тяжелыми примесями. Теплая влажность будет гораздо лучше для слабых легких Кристофера. Недавно он достиг обнадеживающего улучшения, но зимой его тело может вернуться к прежнему слабому состоянию.

Это не звучало как шарлатанство. Это звучало довольно убедительно.

— Что же вы ждете от меня? Переместиться со всем предприятием на самый конец Северного мыса и махать оттуда проходящим кораблям?

— Такие экстремальные меры ни к чему. Кроме того, переезд на Мыс откроет мальчика продолжительному воздействию соленого воздуха.

— Соленый воздух хорош для мужчины, — запротестовал Коффин. — Мальчик любит море.