Развод неизбежен, предатель (СИ) - Берг Аруся

Поэтому мой ответ ему — нет. Я останусь при своем мнении. И точка.

Бурак на удивление не стал возникать и вступать со мной в перепалку. Видно, не хотел ссориться. Да и понял мою точку зрения. Оно и к лучшему. Мне не нужны эмоциональные всплески, которые могут навредить малышу у меня в животе. Теперь нужно беречь себя и следить за своим психическим состоянием.

Но с Феррахоглу всегда как на пороховой бочке. Не угнаться за его действиями и словами, которые он кидает, стоит отвлечься или показать ему слабину. Я больше не хочу быть уязвимой перед мужем.

По возвращении в квартиру я наконец выдыхаю. Все же время, проведенное в больнице, дает о себе знать. Усталость сдавливает плечи. Бурак, видя мое отношение, уезжает к себе. А мы с Али после повседневной рутины практически сразу ложимся спать.

Утром я встаю как можно раньше. Хожу по дому, собираюсь. Готовлю вещи в садик сыну. Одеваюсь сама и иду в комнату к Али, чтобы его разбудить.

Он просыпается практически сразу. Зачем-то оглядывается по сторонам. Хмурит бровки, явно не очень довольный. И только потом я понимаю, почему.

— Мам... — тянет сын.

— Да?

— А мы еще поедем в наш дом?

— Не знаю, — отмахиваюсь я, тут же переводя тему: — А давай позавтракаем? Я тебе там наготовила еды. Все, как ты любишь.

Али поджимает губы, но все же соглашается. Видно, что дом ему очень понравился. А кто скажет иначе?

Он прекрасен. С каких сторон ни смотри. Не зря ведь я выделила его еще тогда, в каталоге. И будь мы настоящей семьей, я бы с радостью согласилась. А теперь мною движут страхи, поэтому я не могу принять тот факт, что мы будем жить под одной крышей с Бураком.

Это невыносимо — вновь окунаться в те воспоминания.

Я ставлю перед Али чашку чая, а он подпирает щеку кулаком и выжидающе на меня смотрит. Ровно так, как делал это вчера его отец, когда пытался до меня достучаться и внушить, что вместе нам будет лучше.

— Али? — Я выгибаю бровь. — Ты что-то хочешь сказать?

Он кивает.

— А тебе совсем не понравился тот красивый белый дом?

От его вопроса я едва не впадаю в ступор, но, превозмогая неуемное любопытство сына, все же отвечаю.

— Конечно, понравился. Очень даже.

— Ма-ам... — снова тянет он.

Я встаю из-за стола и отворачиваюсь. С силой прикусываю губу, понимая, какой вопрос он задаст следующим. И ошибаюсь. Потому что даже не один. Множество.

— А почему не захотела там остаться? А почему не согласилась с папой? И вы поссорились... Я все видел! Ты его ругала, да... Почему вы поссорились? И почему ты ругала? Мама... ответь! Почему молчишь?

Я сжимаю кулаки и прикрываю глаза, слыша в голове голос сына и его бесконечные «почему?».

— Скажи, а мы вечером после садика поедем в тот дом?

— Нет, — слишком резко отвечаю я. Голос не повышаю, однако все же не выдерживаю. Не могу больше. — Али, мы туда не поедем. Точка.

Оборачиваюсь к нему и смотрю, как сын поджимает губы и опускает голову. Принимается ковыряться ложкой в тарелке. Явно обиделся.

— И доешь свой завтрак, — указываю ему.

Али молча кивает и быстро доедает приготовленную мной пищу. Затем вытирает рот салфетками и убегает в свою комнату.

Я же падаю на стул и хватаюсь за голову. Шмыгаю носом и вытираю тыльной стороной ладони набежавшие слезы. Не хотела я обижать сына, но в последнее время не могу совладать с эмоциями. Нервы на пределе. Совсем вымоталась. Уже устала со всем бороться. Хочется тишины и покоя. Чтобы никто не доставал. Чтобы все было хорошо. Но увы, так не получается... Никак не выходит. Вот и на сыне уже отыгрываюсь. Это совсем неправильно. Он не заслужил такого отношения.

Просто тема с домом и Бураком очень сильно меня ранит. Я никак не могу простить ему ту боль, что он мне причинил. А он давит и давит. Прет напролом. Все никак не может оставить меня в покое. Да и теперь, узнав о беременности, никогда это не сделает. А я не могу смириться с этим. Да еще и Али своими вопросами... Все навалилось одно за другим. И как справиться со всем, я не знаю. Однако сейчас нужно исправить свою ошибку и помириться с сыном.

Встаю со стола и иду к нему. Али бегает по комнате и собирает свои вещи в рюкзак. Меня совсем не замечает. Я лишь рвано выдыхаю, наблюдая за всем этим.

— Папа придет, — под нос шепчет он, проходя мимо меня.

Обиженный. Маленький. Упрямый.

Я кидаю взгляд на часы и качаю головой. Действительно, Бурак должен совсем скоро прийти. Али это знает и ждет его прихода.

Я ловлю сына у двери, сажусь на корточки и удерживаю, когда он начинает вырываться. Обнимаю его крепко и всхлипываю.

— Прости меня, малыш. Я не хотела тебя обидеть. Я тебя очень сильно люблю.

— Но ты не хочешь, чтобы мы жили с папой, — шепчет он мне прямо в кофту. — А мне дом понравился, и я хочу там жить. Все вместе!

— Я не знаю, поедем мы туда или нет... Это весьма сложно, — сдаюсь я. — Просто пойми: я пока не готова туда поехать.

Он вырывается из моих объятий, и я поджимаю губы. Видимо, прощать меня не хочет. Однако уже в следующий момент Али тянет ко мне ручки и начинает гладить по голове.

— Значит, не готова... А когда готова будешь, поедем? — совсем по-взрослому спрашивает он.

— Конечно. — Я киваю.

— Вот и хорошо. — Сын целует меня, крепко обнимая и полностью капитулируя. — Тогда договорились.

Именно в этот момент раздается дверной звонок. Мы оба оборачиваемся, предполагая уже, кто это может быть.

Довольный и веселый, Али идет к Бураку на руки. Они о чем-то шепчутся. В суть я не вникаю. Вместо этого быстро проверяю, все ли взяли. А затем мы выходим из дома.

Довозим сына до детского сада и едем к офису.

Бурак дважды спрашивает, все ли со мной в порядке и как я себя чувствую? А я сухо отвечаю, не желая развивать эту тему. Работа, как-никак, очень отвлекает от насущных проблем, и без нее я бы вряд ли смогла собраться. Не психотерапия, конечно, но все же очень хороший помощник, чтобы не сойти с ума в веренице дел и трудностей, возникающих на пути.

В офисе жизнь кипит. И думать о наших с Бураком отношениях совсем не получается, что меня очень радует. Я заполняю документы, ввожу данные в Excel, распечатываю. Делаю все то, что уже здорово у меня получается. На автомате.

К концу рабочего дня я едва ли не закрываю глаза от усталости. Спина сильно затекла. Глаза болят от света, исходящего от экрана. Зато все сделала, считай, наперед. Я тянусь руками, разминаю плечи, и когда хочу встать, раздается настойчивый стук в дверь.

Я выгибаю бровь, совсем не предполагая, что кто-то может прийти. Бурак обычно ждет меня у выхода. А нужную документацию я уже сдала.

— Входите, — хрипло выдаю я.

А уже в следующий момент дверь открывается, и в кабинет входит та, кого я совсем не ожидаю увидеть. Жена брата моего мужа. Уфука.

Гулизар неспешным шагом проходит в помещение, гордо вскинув подбородок. Окидывает кабинет оценивающим взглядом. Затем меня, но уже с явным презрением и ненавистью. Смотрит на меня сверху вниз, словно показывая, кто тут главный.

— Ну, чего... — усмехается она, и я непонимающе выгибаю бровь. — Больше никуда не взяли, поэтому решила у мужа под боком поработать? — Она делает пальцами кавычки. — Хотя... какая тут может быть работа? Все прекрасно понимают, за какие заслуги ты здесь. Ты ведь ни на что другое не пригодна, Лейла. Умом-то не дотягиваешь, к сожалению. Стыдно должно быть.

Глава 39

Ее слова я, конечно же, игнорирую. Внешне остаюсь спокойной, хотя дается это крайне сложно, тем не менее отвечаю на самые каверзные и нелицеприятные вопросы.

— Стыдно? — Изо рта вылетает смешок. — А за что, позволь спросить? За то, что я стала работать в компании Бурака? Так имею на это полное право. Как и в других фирмах. Какое тебе дело до моей жизни? Или своей совсем нет, поэтому решила прийти? Стало легче? Хорошо. Да только реакции не жди. Я работаю сейчас. Работала до замужества. Мне есть чем гордиться, поэтому если ты просто решила испортить мне настроение — не получится. Или у твоего прихода есть другая причина? Если есть, то скажи прямо сейчас.