Развод неизбежен, предатель (СИ) - Берг Аруся

— А... — начинаю я и осекаюсь на полуслове, когда в палату входит врач.

Шумно сглотнув, я все же вырываю свои ладони из хватки мужа. На этот раз Бурак не сопротивляется и отпускает меня, поднимаясь на ноги.

Мы бросаем взгляд на мужчину в халате и выжидающе на него смотрим. Только если Бурак выглядит максимально сосредоточенным, то я просто боюсь, предполагая возможный исход. И судя по тому, как расплывается в улыбке врач, оказываюсь права. Не так я хотела, чтобы это произошло. Не так...

— Ну что? — Феррахоглу первым начинает разговор. — Как моя жена? С ней ведь все в порядке, да? Сегодня она очень сильно перенервничала... Эмоции, стресс... Все свалилось в одну кучу.

Доктор загадочно ухмыляется. Стреляет удивленным взглядом в мою сторону.

— Да, — соглашается он. — И это тоже могло спровоцировать обморок. Стресс, апатия, чрезмерные эмоциональные всплески... Ей нужно исключать подобное. Так нельзя рисковать.

Бурак с подозрением прищуривается.

— Почему вы сказали «тоже»? У произошедшего есть и другая причина? И какая? Что-то серьезное?

— Конечно, — кивает врач и оглашает пространство новой информацией. Той, которой муж еще не знал, а я так боялась и не хотела говорить: — Господин Феррахоглу, ваша жена беременна.

Я с силой прикусываю губу и сжимаю простыню. Тяну ее, будто хочу выдрать. Но главное... Прямо сейчас я ловлю на себе взгляд Бурака, который явно не ожидал подобного. Он смотрит то на меня, то на врача. Хмурится, переваривая сказанное. А затем начинает тереть лицо и качать головой.

— Лейла... — рвано выдыхает он, глядя на меня потемневшими глазами. — Это правда?

Но я не отвечаю, борясь с ворохом мыслей и чувствуя, что обстановка в палате накаляется до предела.

Бурак поджимает губы и поворачивается к врачу.

— Что скажете? Я правильно расслышал: моя жена беременна? — Его тон меняется, приобретая глубокие ноты.

— Конечно, правда. — Мужчина широко улыбается. — Можете не сомневаться.

Глава 37

Врач что-то еще говорит, но в ушах так звенит от напряжения, что мне с трудом удается уловить суть его слов. Бурак со стороны выглядит вполне спокойным, однако лучше меня никто не может знать, что творится внутри него. Там бушует ураган, который вот-вот вырвется наружу и снесет все на своем пути, едва мужчина в белом халате покинет палату.

Но я ничуть не жалею. Сам виноват. Если бы не Феррахоглу, который выкинул меня из дома, не дав ни единого шанса объясниться, все могло бы быть совсем иначе. Мне не пришлось бы переживать все те унижения, из-за которых внутри меня зародилось еще одно чувство к Бураку — ненависть. И, конечно же, не пришлось бы скрывать беременность от человека, к которому доверия больше нет.

Как бы сильно я его ни любила... Все же рана, которая до сих пор кровоточит в груди, и невыносимая боль, режущая мое сердце — те составляющие, которые я никуда деть не могу. Как бы ни пыталась...

Врач покидает помещение, сказав, что все тревоги позади. Но, конечно, лучше сдать анализы и убедиться, что с малышом все в порядке.

Я поджимаю губы, мечтая, чтобы он поскорее исчез из поля моего зрения и не говорил больше ни слова. На самом деле мое раздражение к нему никакого отношения не имеет. Он ничего плохого мне не сделал. Лишь поставил в известность. А это его долг. Бурак рано или поздно узнал бы о моей беременности. Да только не так я себе все это представляла. Ждала подходящего момента. Но, видимо, судьба решила сыграть со мной в очередную игру.

Да и в целом... Какая разница? Рано или поздно бы все равно узнал. Поэтому сегодня или через какое-то время — роли не меняет. Чему быть, того не миновать. Что уж теперь жалеть. По крайней мере, я не чувствую себя обманщицей и предательницей.

Тогда... я думала только о том, как бы защитить себя и сына от стервятников вокруг. Они все могли навредить. Да и будь Бурак любящим мужем... Веди он себя адекватно, поддержи он меня, когда на мою голову свалилось столько проблем, — он однозначно узнал бы все первым.

— Судя по тому, что ты не удивилась, услышав новость... Ты знала? — наконец обращается ко мне Бурак.

Трет подбородок тыльной стороной ладони. Хмурится. Между бровями образовывается складка. Он смотрит на меня в упор. Взгляд выжидающий. Полный боли и растерянности. Зрачки поблескивают. Он однозначно злится на меня за то, что я не призналась ему, но в тоже время рад новости. Потому что она связывает нас сильнее... То, чего я изначально боялась.

— Зачем мне рассказывать тебе о своей беременности, Бурак? — Я выгибаю бровь. — Что тебе даст эта информация? Ах, дай угадаю! Ты бы обвинил меня в измене с двойной агрессией, верно? Сказал бы при своих родных, что я его «нагуляла». Для этого я должна была тебе все выложить? А ты мне дал хотя бы маленький шанс объясниться? Отвечай, Бурак!

На последнем предложении мой голос срывается. Я перехожу на крик, позабыв, что мы находимся в больнице... Да и как быть спокойной в такой ситуации?

Сначала та девица, утверждающая, что мой муж любит только ее. Что это я лезу в их отношения и все порчу. А теперь Феррахоглу, который выводит меня на эмоции своими раздражающими вопросами.

Я отворачиваюсь к окну, заметив, как поблескивают глаза Бурака. В них стоят слезы. А я не хочу видеть его в этом состоянии. Мне больно, хоть ничего плохого я и не сделала. Просто высказала все как есть.

Но, черт возьми, в груди просто щемит. Сердце разрывается на кусочки от мысли, что буквально пару месяцев назад мы были счастливы и так друг с другом не разговаривали. Никогда не повышали друг на друга голос.

Что же с нами случилось? Почему мы настолько отдалились? Откуда появились все его сомнения? Умом понимаю, что Бурак ничего такого не сказал, чтобы я так агрессивно ему отвечала. Но ничего со своими эмоциями поделать не могу. Они вырываются наружу как ледяная лавина, крушат все на своем пути. Хочется просто уткнуться в подушку лицом и расплакаться.

Господи, да что, черт возьми, происходит? Я не хотела такого... Никогда не задумывалась над тем, что будет, если вдруг между нами образуется железобетонная стена. Я не готова ко всем этим испытаниям, что предоставляет мне судьба.

— Лейла, — подает голос он.

Феррахоглу опускается на колени рядом с кроватью, на которой я лежу. Берет меня за руку. Подносит к губам и целует ладонь, затем кончик каждого пальца, чем вызывает мурашки во всем теле.

На моих глазах снова наворачиваются слезы. Второй рукой прикрываю лицо, дабы не видеть Бурака. Его боль, взгляд темных омутов.

— Я бы тебе все рассказала в первую очередь, — шепчу, пытаясь отогнать слезы. Однако они не слушаются и текут по щекам ручьем. — Если бы ты позволил, Бурак. С кем, если не с тобой, я должна была поделиться такой новостью? Верно — ни с кем. Но ты настолько отдалился... Так унизил, так сильно ранил меня... что стал абсолютно чужим человеком. И зачем после всего случившегося говорить, что у нас родится второй малыш?

Некоторое время в воздухе повисает звенящая тишина. Напряжение между нами никуда не уходит, не сбавляет обороты. Наоборот, меня еще больше колотит от ярости. Сегодня явно не мой день, потому что появление той девицы на моем пути — худшее, что могло произойти в моей жизни после всего, что я пережила. Лучше бы Сания Экремовна преградила мне дорогу и наговорила всяких гадостей, чем та шалава. Ее лицо так и стоит перед глазами, ее слова — как удар острым кинжалом в сердце. Ее самодовольная ухмылка, самоуверенный тон... Меня просто тошнит от них и выворачивает наизнанку.

— Я все понимаю. — Голос Бурака хриплый, едва слышный. Мне кажется, что он заставляет себя говорить. — Понимаю, что причинил тебе невыносимую боль. Что оставил шрам на твоем сердце. Те воспоминания... они просто убивают... И не только тебя, но и меня, Лейла. Я ненавижу себя каждый раз, как вспоминаю тот день. Тот спектакль, который сам же устроил. Я жалею, родная. Мне очень жаль, что я повелся на провокацию своих же родных. Но... это и мой ребенок тоже. Ты должна была рассказать мне. Я ни в коем случае не стал бы тебя обвинять...