Нелюдь - Алексей Селецкий

Осталось только идти следом. Разглядеть что-нибудь было почти невозможно, разве что тропинка чуть выделялась среди травы и прошлогодней листвы. Буквально с каждым шагом лес становился все темнее и темнее. Ветви над головой сначала слились в дымчатый покров, потом вдруг четко обрисовались. «Зарево», – поняла Лена. – «Огни большого города. Если тучи низкие, света будет не меньше, чем от луны». Под ногой хрустнуло, и Александр, не оборачиваясь, приподнял руку над плечом и погрозил пальцем.

В овраге было совсем темно, пару раз Лена обнаружила – весьма чувствительно для лба и груди – рядом с тропинкой раскидистые кусты. От шиповника она каким-то чудом увернулась в самый последний миг: огромные когти-шипы проскрежетали по плащу. Под кустом кто-то дернулся и помчался вверх по склону, отчаянно шурша и треща. Александр остановился, огляделся, прислушался и махнул рукой – подойди поближе!

– Так дело не пойдет, – прошипел он на ухо. – У тебя что, куриная слепота? Не видишь ничего в сумерках?

– Какие тут сумерки, тут ночь! Может, нам чуть медленнее идти? – Лена старалась шептать тихо, но убедительно. – Тогда я хоть присмотреться смогу…

– Тогда мы к полуночи не успеем. Ты верхним зрением пользуйся. Кусты, деревья – они живые, их сразу видно. И корни под ногами, кстати, тоже.

– Верхнее… А-а, поняла! А земля, камни? Ветки сухие?

– Не видишь – ну и бог с ними. Ладно, сейчас нам немного пошуметь можно, не подкрадываемся все-таки. Вот когда ваш костер увидим – тогда на ощупь пойдем, а пока… Тут сейчас много всяких разгуливает. Все, пошли. Не сбивайся с тропы и на меня поглядывай.

Идти и в самом деле стало легче. По крайней мере, настолько, что можно было позволить думать о чем-то еще, кроме тропинки и кустов. Например, о том, почему вышагивающий впереди вояка сказал «верхнее зрение». Все знатоки, которых знала Лена, называли его «тонким», «вторым», даже «духовным». А вот «верхнее»… У кого же он все-таки учился? И откуда вообще взялся?

Впереди чуть посветлело. Или только показалось? Нет, не показалось – над пятнистым плечом взметнулась широкая ладонь. Лена замерла и запоздало удивилась: вот уж никогда не думала, что сможет так быстро научиться команды выполнять… Александр присел, двинулся вперед по-утиному, вперевалку, правой рукой словно нашаривая что-то над самой землей. Приподнялся, всмотрелся, выпрямился. Подозвал к себе коротким взмахом. Показал куда-то вперед и влево. Там, вдали, деревья были подсвечены дрожащим светом, переливающимся от розового к оранжевому. На несколько мгновений показалась яркая звездочка, уколола глаза и тут же расплылась, исчезла.

– Костер. Почти километр, – прошептал на ухо Александр. – То

ли палатки его прикрывают, то ли еще что-то.

– Это наши?

– Нет, в другой стороне. Еще какая-то компания. Просто я тебе показать хотел, как далеко его заметно, даже в лесу. И отсвечивает хорошо. Правда, здесь овраг, вдоль него все дальше видно. Кстати, не пугайся, но справа от нас в кустах хрюшка сидит. Дикая. Метров сто до нее, а мы чуть приблизимся. Так что если затрещит и побежит – не пугайся, ей страшнее.

– Как ты ее увидел?! – Лена не сдержалась, от удивления чуть повысила голос. Тут же воняющая реппелентом рука прижала губы.

– Тихо! Тут не только она может быть! Поверху увидел, как же

еще? Присмотрись – вон там, на склоне… Потопали дальше, не в зоопарке все-таки.

Действительно, затрещало солидно – как будто через кусты по склону покатилась каменная глыба. Рокочущая тень перемахнула через тропинку и помчалась по кустам дальше в овраг. Где-то вдалеке обиженно хрюкнули, и все затихло.

Ненадолго. Редкие щелчки дождя по кронам становились все громче. Потом исчезли – пришел ветер, зашумел над головой, сбросил с листьев воду и начал швырять холодные капли в лицо. Александр приостановился, обернулся, сказал весело:

– Погодка как по заказу! Теперь можно немного и шагу прибавить. Да не натягивай капюшон, откинь! Ничего же не услышишь. Кто тут купаться среди ночи собирался? Ну, не озеро, так душ. Зато вода чище и пиявок нет. И спать не хочется.

Какой там сон! Разверзлись хляби небесные, ливень ударил штормовой волной. Во что собирался вслушиваться проводник-лесовик, непонятно: гул и стон прокатились по лесу. Мокрыми тряпками шлепали листья, ветки трещали так, словно их кто-то грыз огромными тупыми зубами. Отсвет далекого костра погас, и Лена не взялась бы даже показать, где именно он был. Тропинка под ногами сначала намокла, потом понемногу расплылась липкой грязью. Над головой перекатился бледный сполох. Через полминуты сквозь шум деревьев и ветра донеслось сердитое ворчание грома.

Прибавить шаг не получалось. Ветер и дождь заставляли идти чуть ли не спиной вперед, мокрая грязь облепила кроссовки и уже ехидно чавкала внутри. Молнии полыхали все чаще и ближе. Очередная ярко-лиловая вспышка на миг высветила застывшие в воздухе алмазные россыпи, и тут же все скрылось в непроглядном мраке. Грохнуло так, что удар почувствовали даже плечи. Лена остановилась, затрясла головой. Как бы ни называлось это зрение… Сейчас у нее не было никакого. Даже обычного. И слуха тоже.

– Все, стоим здесь! – хлопнувшая по плечу рука заставила не вздрогнуть – подпрыгнуть. На долю секунды показалось, что опускаться придется уже где-нибудь далеко: ветер чуть не

перевернул в воздухе. – Давай вон под тот куст, там рядом

высоких деревьев нет. На гребень сейчас пусть мои враги вылазят!

– Н-н-не люб-бишь т-ты их! – простучала зубами Лена, покорно ныряя куда-то во мрак и неизвестность. Плащ на ней жил собственной жизнью: дергался, потрескивал, временами разворачивал хозяйку из стороны в сторону. – И в-воб-бще ж-жест-токий т-ты ч-человек!

– Кто тут сказал, что я человек? Я с тобой как Древний пошел, то есть нелюдь по определению. А любить врагов…

На этот раз увидеть вообще ничего не удалось. Почти. Кроме огненно-белого столба и его разноцветных отпечатков, запрыгавших под зажмуренными веками. Мир покачнулся и лопнул, ударив в лицо острым, щекочущим запахом. Потом земля ушла из-под ног, все перевернулось, что-то ударило по лбу. Еще один кувырок, и нижняя точка спины почувствовала под собой опору. Надо заметить, очень уверенно почувствовала. Искры перед глазами уже были, просто они приобрели новое направление полета.

– …и не рыпаемся! – наконец-то вернулся слух. Интересно, многое ли она пропустила, и что именно? – Главное, не поднимайся! Как, видишь что-нибудь?

– Ниче… – красный всплеск под веками и новый хлесткий удар над головой. Затрещало и со стоном рухнуло дерево. Далеко, но земля вздрогнула. – Ничего я не вижу! Я и глаза открыть не могу!

– А ты попробуй, – голос был на удивление мягким. Даже почти ласковым. И звучал над самым ухом. – Только сначала ладошкой прикрой и старайся смотреть вниз.

Получилось. Следующая вспышка позволила рассмотреть собственные ноги и мокрую, мерцающую и искрящуюся траву. Гром на несколько мгновений запоздал, но все равно прозвучал внушительно.

– Пронесло, – вырвалось у Лены.

– Это ты о чем? – тут же с прежним ехидством уточнил Александр. – Если о грозе, то и в самом деле. И почти что на нас. Заметила, как она быстро налетела? Я такое за всю жизнь раза четыре видел, и то два из них – в горах. А чтобы так быстро проходила – вообще впервые. Обрати внимание – ветер уже не тот, да и дождик поменьше.

Дождик хлестал по листьям, брызги летели в лицо. Хотя вообще-то ветра и холода Лена почти не чувствовала. Блеснула еще одна молния – и стало понятно, почему. Плащ над ней был растянут руками Александра. Получился вполне уютный шатер для одного не слишком крупного человека. Впрочем, скорее не шатер, а кресло с навесом. Можно было прислониться к сидящему сзади человеку, а колени использовать как подлокотники. Когда он успел?!

– Ку-уда выскакиваешь? – шатер тут же превратился в мешок. – Сиди, грейся, пока возможность есть. Минут пять, самое большее – десять, и пойдем дальше.

– Пусти, слышишь?! Выпусти сейчас же!

– Ну, как знаешь! – Александр вскочил, помог девушке выпутаться из пятнистых складок, поставил на ноги. – Тогда пойдем прямо сейчас. Погоди, я тут найду кое-что.

Он прошел несколько шагов вверх по тропинке, начал что-то высматривать под ногами. Подобрал тускло блеснувшую полоску металла, сунул за голенище. Шагнул в сторону, снял с разлапистого шипастого куста здоровенную темную тряпку. Встряхнул – еле слышно звякнуло и стукнуло. Одел, вернулся. Посмотрел виновато.

– Вот видишь, испугался малость. Когда рядом молния шарахнула, я от железок быстренько избавился, чуть нож не посеял. Рос бы потом здесь кактус из нержавейки…

Куртка даже при тусклом свете городского зарева выглядела достаточно жалко – насквозь мокрая, грязная, с налипшими прошлогодними листьями и торчащей из-за ворота травинкой.