Княгиня Ольга. Истоки (СИ) - Отрадова Лада

— Не могли мы остаться в стороне, когда творится такое беззаконие. Да и разве ты поступил бы на нашем месте по-другому? — отвечает ему сын посадника и замечает деньги, которые торопливо прячет друг его отца. — Что это? Позарился на твои богатства и захотел ограбить?

— Умный купец не станет держать при себе подобную сумму... — мотает головой заподозривший неладное Бранимир. — И не станет носить при себе столько монет, если только... на то нет определённой причины. А судя по перстню твоего знакомого — купец он не глупый.

— И то верно, твои спутники не только отважны, но и обладают ясным разумом, — рассмеялся засуетившийся Вепрь, чьи маленькие глазки забегали по троице дружинников. — Это не случайный тать, окаянный душегуб принуждал меня принести денег и вымогал всю эту сумму, в противном же случае обещал спалить склады с моим воском. Разве позволю я делу всей своей жизни вот так в один миг сгореть? Принёс... а он решил и разжиться богатствами, и избавиться от меня, чтобы я никому ничего не рассказал.

— Почему Вы к отцу не обратились? — заволновался Ходута и бросил обеспокоенный взгляд на купца. — Он непременно бы наказал его и не дошло до вымогательств!

— К счастью господина... Вепря, так? — косится на него Бранимир и пытается понять, что не так с упитанным и нелепым мужчиной напротив него. — Как второй воевода княжеской дружины я могу взять расследование и поиск преступника на себя с сотоварищами. Если, конечно, он сам не против. Вы же не против?

Выражение лица торговца стремительно поменялось, а коленки затряслись, едва только до него дошла суть слов Бранимира: перед ним не обычные нетрезвые наёмники, а приближённые князя Игоря! Вепрь, дабы не выглядеть совсем паникующим, решает придать своим эмоциям и соответствующим реакциям тела немного другой вектор, тем более, что здесь он кажется ему довольно уместным.

— Не против... И попросил бы вас сопроводить до дома, если вдруг у уважаемой дружины в этот вечер нет срочных дел, — толстяк вздыхает и нервно крутит на среднем пальце толстый перстень с пятью одинаковыми мелкими рубинами. — Да, вряд ли душегуб вернётся сегодня по мою жизнь, но страх после пережитого... он никуда не денется, а у меня дела, жена... Простите, ничего не могу сделать с коленями, стоит только подумать, что было бы, не подоспей вы вовремя...

— Этот Вепрь куда больше напоминает борова, — шепчет на ухо Сверру Ари, но даже укол касательно внешности жертвы нападения не может вывести высокого скандинава из его тяжёлых дум. Сверр лишь отмахивается от лысого друга и вздыхает: раз уж вечер испорчен и он не сможет продолжить отдых, делать нечего — придётся согласиться.

— Я могу сопроводить почётного купца до его хоро́м, — кивает он и смотрит на Ари и Бранимира. — Вы присоединитесь?

— Да, к тому же, нам всё равно нужно будет переговорить с глазу на глазу касательно вымогательств того негодяя, — хмурится старший дружинник. — Ходута, ты с нами?

— Я бы с радостью, но... — начинается мяться как нашкодивший подросток сын посадника. — Мне велено было не отлучаться из дома, а я и без того задержался с вами в таверне. Отправлюсь домой, пока отец не обнаружил моего отсутствия, а завтра увидимся. Вы же навестите князя с воеводой у нас в гостях, так?

— Угу, — кивает, морщась от боли — нижняя челюсть дико болит, Ари. — Тогда до завтра. Что ж, Вепрь... Показывайте дорогу к своему гайну.

Троица под предводительством кряхтящего купца, что сунул мешок с деньгами подмышку, направляется дальше по переулку, а старший сын посадника держит путь в другую сторону, на мгновение подняв глаза на потемневшее небо с высыпавшими на него звёздами. Что-то... было не так, голова кружилась, и явно не от одного только хмеля.

Рука, как бы он её не зажимал, продолжала кровоточить — душитель на славу постарался так, чтобы он запомнил негодяя ещё на пару недель. Острый кинжал оставил в его предплечье глубокую алую борозду подобно вспахавшему почву плугу.

Если дома увидят рану, то непременно начнут задавать ненужные вопросы, поэтому... Сын посадника оборачивается и видит знакомые двери таверны, что уже через минуту со скрипом отворились.

Чуть прихрамывая из-за усилившейся боли, Ходута с уверенностью направился прямиком к стойке и, оперевшись на неё, оставил на деревянной поверхности несколько багровых капель и прокряхтел от неприятных ощущений.

— Отхожее место дальше по коридору, а здесь еду подают, — недовольно пробурчала согнувшаяся за стойкой над посудой девица, но ответом ей послужил лишь протяжный сдавленный стон.

Сердце дочери владельца "Пьяной Овечки" бешено заколотилось, когда она встала в полный рост и разглядела посетителя. Высокий и сильный, с тёплыми карими глазами и безбородым подбородком, он какой-то час назад победил в поединке старого опытного дружинника, а сейчас был в шаге от того, чтобы потерять сознание.

Под его рукой разлились алые реки, что добавят ей ещё больше работы до закрытия.

Не раздумывая, она бросилась к нему.

— Эй, ты, — спросила пышногрудая брюнетка слегка дрожащим голосом. — Ты цел?

Ответа со стороны Ходуты всё ещё не последовало: побледневший и задрожавший, словно от холода несмотря на конец июня и жару в питейном заведении, он, кажется, пребывал скорее в каком-то ином месте, нежели здесь.

Всплеск!

Полкружки с прохладной водицей выливаются ему прямиком на лицо и мгновенно приводят великана в чувство. Девица, уперев руки в бока, наклоняется ближе к раненому и спрашивает:

— Вижу, что не слишком цел. Что случилось?

— С чем? — хлопает глазами богатырь, но, поймав на своей руке многозначительный взгляд собеседницы и окинув взором покрытую кровью столешницу, продолжает. — Негодяй зацепил.

— Спишу с тебя несколько кружек пива, — вздохнув, приговаривает девушка и закатывает глаза. — Давай за мной, и чем скорее, тем лучше.

Она осторожно взяла его за здоровую руку и повела в тихий уголок таверны, подальше от посторонних глаз любопытных посетителей. На втором этаже заведения, где находились комнаты для постояльцев, они и разместились в одной из пустующих светлиц. Темноволосая красавица оставила юношу лежать на постели и освободила его от сапог, а сама на несколько минут куда-то отлучилась.

Впрочем, вернулась она довольно быстро.

Брюнетка ловким движением рук собрала вместе чистые тряпки, небольшой тазик с тёплой водой, различные сухие травы, известные своими целебными свойствами, да небольшую баночку с какой-то грязно-жёлтой массой.

— Не смей терять сознание, — процедила она сквозь зубы и выжала лишнюю влагу из тряпицы. — Иначе как я потом с тебя возьму плату?

Застигнутый врасплох нежностью в прикосновениях и колкостями в словах, Ходута слегка поморщился, когда девушка промыла оказавшуюся куда глубже рану. Слабый аромат лаванды наполнил воздух, когда она приложила к его ранам припарку, успокаивая и заживляя израненную плоть.

Пока девица "колдовала" над ним, сын градоначальника внимательно наблюдал за ней. Её тёмные, с тёплыми бликами локоны каскадом струились по плечам, обрамляя слегка загорелое лицо с тонкими чертами. Карие глаза искрились от преисполненности помочь, и Ходута, кажется, был очарован одним только её присутствием рядом с ним.

С каждым прикосновением её руки он словно осязаемо чувствовал растущую привязанность к дочери владельца "Пьяной Овечки". Её забота и решимость затронули в глубине его сердца те струны, о существовании которых он раньше и не подозревал.

Когда брюнетка закончила осторожно наносить жёлто-зелёную мазь на его рану, Ходута, словно загипнотизированный, протянул к ней свою грубую (и здоровую) руку и смахнул со вспотевшего лица девицы прядь прилипших к нему волос.

— Спасибо тебе... — пробормотал он, чувствуя, как его с головой накрывает волна какой-то странной слабости. — Я... ведь даже имени твоего не знаю.

— Забава я, задорова дочь, — отвечает девица и ошарашенно глядит на ставшего белым как мел великана, принимаясь трясти его. — Очнись! Очнись же!