Последняя лошадь Наполеона - Григорий Александрович Шепелев

галлюцинации, возникающие при биполярном аффективном расстройстве. Но если их так снимать, наступит неконтролируемый и длительный паралич сознания. То есть – остров Святой Елены без Ватерлоо. Игоря Карловича за это снимут с работы и лишат степени.

– Кто? – спросил Игорь Карлович.

– Тот, кто жаждет украсть у меня победу при Ватерлоо.

– Тапки надень, – предложила Света. Достав из пакета шлёпанцы, положила их перед Ритой. Рита надела. И вдруг уселась на подлокотник кресла. Их глаза встретились.

– Как Мюрат?

– Нормально. Слушай, меня вчера утвердили на кинопробах! Потом был знаешь какой банкет? Кого только не было!

– Да, кого-то там точно не было, – улыбнулась Рита чёрными от засохшей крови губами, – думаю, что тебя.

– Ритка, хватит бредить! Я там была! Меня утвердили!

– Тебя там не было. И не будет. Смотри, не вздумай кому-нибудь рассказать, что ты там была! Окажешься здесь. Это уже будет реальность.

У Светы раздулись ноздри.

– Так ты считаешь, мне больше не позвонят?

– Тебе позвонят. Но не соглашайся.

– На что? На роль?

– Ни на что. Забудь слово «да». Мюрат тебя защитит. Ему нужны деньги на коня с саблей.

– Мюрату?

– Да. Про меня забудь. Мне здесь хорошо. Ничего не бойся и никому не верь. Мюрат тебя защитит. Ему нужны деньги на коня с саблей. Может быть, с плетью. Против лакея сгодится плеть.

– Какого лакея?

– С которым ты танцевала. Нельзя иметь от него ребёнка. Он – вор, подлец, жалкий трус. Не пей с ним вино. Вообще не пей. Вино нельзя пить.

– Вино?

– Да, вино. Спрячь его подальше. Не вздумай пить его!

– Где оно находится?

– В лошади.

– А где лошадь?

– Лошадь пасётся возле свинарника. Мне не дали на ней уехать. Жалко её.

– Послушайте, вам не надоело?– спросил Слепнёв, обращаясь к Свете. Она ответила:

– Нет.

– А мне надоело, – сказала Рита, – сделайте мне укол. Отведите спать. Вы все – идиоты.

– Лена! – крикнул Слепнёв. Вошла медсестра.

– В палату её!

Рита поднялась. Света ей вручила пакет с вещами.

– Ритка, пока! Я ещё приеду.

– Не приезжай. Мне здесь хорошо. Мюрату – привет. Тебе позвонит лакей. Вино пить нельзя.

Женщина-гора взяла Риту за руку выше локтя, и они вышли. Света закрыла лицо руками.

– Вот только плакать не надо, – попросил Игорь Карлович, – через две-три недели она вернётся в реальность. Случай типичный. Она – физически крепкая, молодая, не импульсивная…

– Я не плачу, – зачем-то соврала Света, – просто у меня возникло вдруг ощущение, что моё лицо – не моё. Такое со мной иногда случается.

Игорь Карлович промолчал. Попрощавшись с ним, Света торопливо покинула кабинет, а затем – больницу. К метро она шла пешком. Точнее, бежала. Слёзы текли по её щекам.

Вернувшись домой, она сперва выяснила при помощи интернета, где расположен Следственный комитет, затем с помощью Мюрата произвела тщательный осмотр комнаты Риты. Ей нужен был дубликат ключа от машины и второй пульт. Они где-то были, она их видела. И они, действительно, обнаружились в секретере, в замке которого торчал ключ. Сунув их в карман, Света перешла в свою комнату. Там она отперла верхний правый ящик письменного стола, и, вынув оттуда стянутую резинкой пачку зелёных денег, посредством скотча накрепко прилепила её к дну шкафа, близко к стене. Для этого ей пришлось лечь на пол. Когда она поднялась, Мюрат забежал под шкаф и проверил, всё ли там сделано хорошо. А когда он вышел, Света уже натягивала ботинки. Поняв, что она его вновь покинет, Мюрат отчаянно замяукал. Света заткнула его сосиской. Пока он с ней расправлялся, она тихонько вышла на улицу и опять со всех ног помчалась к метро.

Глава седьмая

Для экономии времени Света ехала на метро до Авиамоторной, затем через всё Лефортово – на троллейбусе. Она вышла сразу за Яузой. Уложилась в тридцать минут. Машины в Техническом переулке, как и с других сторон здания СК, были запаркованы в два ряда на проезжей части. Примерно столько же их стояло на тротуарах. Пришлось немало побегать, чтобы найти красную «девятку» с литыми дисками, чуть заметной вмятиной на крыле и треснутой фарой. Номер Света не помнила. Ею уже начинало овладевать отчаяние, когда в прилегающем переулке что-то похожее обнаружилось. Отдышавшись, Света вынула из кармана пульт и нажала кнопку. Лошадь Наполеона сонно моргнула. Да, это была она – грязная, покинутая, несчастная. Но красивая.

Света села за руль. Бутылку вина она нашла сразу, в дверном кармане. Тут её сотовый затрезвонил. Номер был незнакомый, но Света вышла на связь.

– Алло!

– Здорово, звезда, – пацанским баском пролаял её мобильник, – ты меня помнишь?

– Нет. С кем имею честь?

– Да я твою честь уже отымел в сортире! Забыла?

– Кто вы такой? – вконец растерялась Света.

– Что ты, паскуда, косишь под тупорылую? В «Праге» я тебя дрючил над унитазом, потом тебе отвалил десятку гринов! Ты пообещала кое-что сделать. Вспомнила?

– А! Лакей?

– Что ты там бормочешь?

– Говорю, вспомнила.

– Молодец! Короче, такое дело. Твои услуги больше не требуются. Лавэ придётся вернуть. Если вернёшь завтра – проценты я тебе не начислю, а послезавтра будет уже десять пятьсот. Каждый день влетаешь на пятихатку. Вопросы есть?

– Почему хозяин твой не звонит? – спокойно спросила Света, – Он мне платил, а не ты.

– Ты, …, не тявкай! – взорвалась трубка, – если мой шеф тебе позвонит…

– Вот с ним я и буду решать вопрос, – перебила Света, – а долбаные шестёрки пусть шестерят. Если я ещё раз услышу твой сраный голос – пасть порву, понял?

Мобильник задребезжал от визга. Нажав на сброс, Света запихнула ключ в замок зажигания и уверенно завела мотор. Потом призадумалась. Ни водительского удостоверения, ни, тем более, документов на транспортное средство у неё не было. Но водила она неплохо. Её учили отец и брат. И она решила-таки проехаться с ветерком, чтоб как-то развеять мерзкий осадок от всех событий этого дня, который, казалось, уже заканчивался. Но это только казалось.

Путь она знала, но, чтобы не нарушать предписания светофорных стрелок и знаков, вынуждена была сбиваться с маршрута. Вскоре запуталась, заблудилась. Въехала в центр. При виде башен Кремля, промелькнувших слева, началась паника. Бедной красной «девятке» со всех сторон все сигналили, потому что она мешалась. На Маросейке двигатель вдруг заглох. Причина сомнений не вызывала – топливный счётчик был на нуле. Выключив зажигание, Света вышла и разревелась, сев на капот. Гнетущая атмосфера дурки прилипла к ней, волочилась следом, внушая чувство зависимости от грубой, всеподавляющей, подлой силы. Света ждала её проявлений от каждого, кто пытался с нею заговорить. Тем не менее, молодому человеку на «Опеле» кое-как удалось её успокоить. Он дотащил её на буксире до АЗС на Садовом и объяснил, как доехать по этому же кольцу до Таганки. Денег хватило только на восемь литров бензина. Этого, впрочем, было вполне достаточно, чтобы исколесить ещё не изъезженную часть города.

Не успела Света вновь сесть за руль и выехать на дорогу, как