Коронованный странник - Сергей Карпущенко

- Перейдите к сути дела, сударь, - начала терять терпение Елизавета, сильно не любившая Николая.

- Перехожу незамедлительно, сударыня. Итак - напрямую я имею подозрения, что под именем нынешнего государя России, моего брата и вашего супруга, скрывается личность, выдающая себя за императора Александра Павловича.

Императрица ждала, что ей когда-нибудь заявят об этих подозрениях так откровенно. Она и сама видела, что из Белорусси в столицу Российской империи возвратился совсем другой человек, но признать это Елизавета не могла - тогда бы она перестала быть императрицей, а положение государыни ей было слишком лестно. Поэтому сейчас она насмешливо вскинула брови и сказала:

- Надо же! Самозванец?

- Да, самозванец, - решительно сказал Николай.

- Но тогда я у вас, сударь, должна спросить, где мой муж? Вы были подле него в Бобруйске, спали в одном доме с императором и, выходит, не заметили, как настоящего государя, моего супруга, заменили на какого-то самозванца? вы сами-то отдаете себе очтет о том, что говорите: Ах, фантазии какие, ваше высочество! - Женщина саркастически покачала головой. - Нет уж, я скорее соглашусь с доктором Виллие, утверждающим, что оспа в некоторых случаях способна исказить черты человека до полной неузнаваемости!

Николай, злой на самого себя, не заметил, как ущипнул левретку, собачка звонко тявкнула и небольно укусила великого князя за палец.

- Ах, дьявол! - выругался Николай и сбросил девретку с колен. Потом он резко поднялся и стал ходить по комнате: - Да, ваше величество, в ваших словах много правды! Трудно, почти невозможно поверить в то, что вашего мужа каким-то образом подменили на самозванца, но и поверить в то, что общаешься с прежним Александром, когда видишь этого... рябого, тоже нельзя. Он совсем, совсем другой. Маменька, кстати, тоже не видит в теперешнем императоре своего сына.

- Что ж, и я, может быть, не вижу в нем прежнего супруга, - с твердостью проговорила женщина. - Но ведь и другие доказательства можно отыскать...

- Доказательства чего?

- Того, что нынешний Александр Павлович - истинный император. Например, почерк, манера говорить, двигаться. К тому же самозванцу трудно было бы так хорошо разбираться в тонкостях этикета, знать мельчайшие подробности придворной жизни, детали.

Николай нетерпеливо взмахнул рукой:

- Ах, оставьте, пожалуйста! Как раз все эти детали и подробности можно было бы узнать от какого-нибудь сообщника-придворного. Но вот что касается почерка, то здесь на самом деле история странная. Я носил бумаги, заполненные почерком нынешнего царя, одному ученому французу, мастеру своего дела. Дал ему для сличения и письма Александра которые он посылал мне ещё до болезни. И вот что удивительно: почерки ученый нашел принадлежащими руке одного человека!

- Ну, а я вам что говорила? - не скрыла своего удовлетворения императрица.

- Нет, подождите! И почерк можно отработать, так что нельзя сделать его доказательством. Другое важно! - Николай наставительно поднял вверх палец. - Этот... рябой...

- Прошу вас, не называйте так моего супруга и императора! потребовала Елизавета.

- Хорошо, не буду, - кивнул Николай. - Этот... император действует совсем не так, как прежний: вернувшись из Белоруссии, приступил к решительным реформам, захотел отменить военные поселения - его же детище! отобрал у Аракчеева право принимать доклады министров, задумал было одним махом уничтожить крепостное право!

- И что же удивительного вы находите в этих мерах? - усмехнулась Елизавета. - Александр Павлович смолоду имел пристрастие к реформам. К тому же вы сами знаете, что ни поселения, ни крепостное право он так и не отменил, а прием министров ему наскучил этак скоро, что граф Аракчеев и отдохнуть-то от этого занятия не успел - снова министров принимает.

- Это все верно, ваше величество, верно! - нетерпеливо взмахнул кулаком Николай. - Однако же ходят слухи, что император собирается выступить с докладом перед членами Государственного совета, где объявит о введении в стране конституции!

- И на это он имеет право, - с невозмутимым видом сказала Елизавета.

- Нет, не имеет! - совершенно забывшись, взвизгнул Николай, резко поднявшись на цыпочки и тотчас опустившись. - Да будет вам известно, я тот, кто назначен вашим настоящим супругом, императором Александром, стать его преемником в случае кончины Благословенного, а поэтому не могу допустить, чтобы какой-то там самозванец ограничивал мою власть, а то и вовсе лишал меня императорской короны! То, что чинит этот рябой, простите, похоже на то, как поступил бы якобинец, добравшись до власти! Я уже готов обратиться к министру внутренних дел с предложением организовать комиссию, которая бы тайно занялась сбором сведений, что произошло в Бобруйске и что за человек, выдающий себя за императора, силится толкнуть Россию на путь безрассудных реформ!

- Если его величество император Александр Павлович узнает от меня о том, что вы замышляете, то он и не вспомним о том, что вы - его брат! - с откровенной угрозой сказала Елизавета.

- О, не пугайтесь! - озлобленно взглянул на женщину Николай. - Чего мне терять? Лишь действуя решительно, я приобрету корону, а молчаливая слабость отнимет у меня возможность когда-нибудь стать императором. Все же, сударыня, я и пригласил сюда за тем, чтобы сделать своим союзником. Когда корона достанется мне, и самозванец будет разоблачен, вы можете явиться перед всем миром или в роли разоблачителя, или же в роли соучастника. Представляете, каким позором вы покроете себя, если все узнают, как вы упорствовали, покрывая страшного государственного преступника? Но дело может закончиться для вас не одним позором - чем-нибудь похожу! Власть отомстит сотоварищу самозванца!

- Уж не судьба ли французской королевы ожидает меня? - попыталась казаться беззаботной Елизавета.

- Ну, пусть не гильтотина, а уж заточения вам не избежать, - снова взял в руки левретку Николай и уселся в кресло. - Так вот, помогите мне на первых порах в обнаружении верного доказательства того, что прибывший из Белоруссии человек - не есть император Александр.

- Как же я добуду это... верное доказательство? - улыбнулась Елизавета, не догадываясь, к чему клонит Николай.

- О, это вам будет сделать очень, очень просто! - наклонился в сторону женщины великий князь. - Я знаю, что он пока ещё избегает вашей спальни, делая вид, что является настоящим Александром, давно уже отказавшимся от любого общения со своей царственной супругой...

- А я и не знала, что моя частная жизнь пользуется таким пристальным вниманием при дворе! - побледнела Елизавета, и слезы мгновенно заблестели на её ресницах.

- Какая наивность! - погладил собачку Николай. - Так вот, я хочу просить, чтобы вы, сударыня, очаровали своего муженька настолько, что он воспылает к вам сильной страстью. Ну, пусть всего только на ночь воспылает, на полночи, на час! Я знаю женщин, ведь их в подобных случаях обмануть невозможно. Этот экзамен вы должны будете учинить господину, назвавшемуся императором Александром, ради блага России, своего блага ну... и моего блага тоже.

Елизавета поднималась с кресле медленно, въедаясь взглядом в красивое, серьезное лицо великого князя. Впервые в своей жизни её так тяжко оскорбили.

- Вы подлое, грязное животное! - вытолкнула она слова, которыми никогда прежде не называла людей. - Уйдите прочь отсюда! Сегодня же о нашем разговоре будет передано государю!

Она направилась к выходу, унося в руках книгу, а в глазах - обиду и отчаянье, но Николай остановил её строгими, холодными словами, почти приказом:

- Вы не сделаете этого! Вы сделаете то, чего желаю я. Неужели вам приятно осознать, что вы, императрица и супруга императора, не можете вытащить мужа из постелей фрейлин, прислуживающих вам? Представляете: господин предпочитает служанок госпоже! Об этом говорит весь двор, вы же, наверное, и здесь желаете находиться в счастливом неведении? Поборитесь со своими соперницами, победите их, и двор посмотрит на вас совершенно иными глазами. Ну же, будьте императрицей и... спасительницей отечества.

Елизавета с пылающими щеками - что было ей несвойственно - выслушала всю фразу Николая, отворила дверь и, не закрыв её, вышла из покоев. А Николай, подвергав себя за ус, улыбнулся и сбросил пискнувшую левретку на пол. Он был уверен. что Елизавета Алексеевна сделает все, что было нужно ему.

Событие, о котором Николай предупреждал императрицу и о котором давно ходили слухи, свершилось: император созвал государственный совет, чтобы сделать важное заявление. Оставив Аракчееву бесполезный, на взгляд Норова, труд по приему докладов от министров, отдавшись чисто императорской деятельности, то есть присутствию на парадах, смотрах и разводах, на балах, приемах, открытиях богоугодных и всяких прочих заведений, Василий Сергеевич тем не менее не мог поступиться обещанием, данным им Муравьеву-Апостолу и Бестужеву-Рюмину.