Мужья и любовники - Рут Харрис

МАНХЭТТЕН

Джейд и Джордж, Джордж и Джейд. У них был очень современный роман. Когда они встретились впервые, она была замужем, а он был женат. При новой встрече оба были в разводе.

Проблемы возникли не сразу. В начале все было просто, как у всех женщин и мужчин в те нервические семидесятые. Они запомнили, как сразу их потянуло друг к другу, – такое нечасто бывает.

Это было ранней весной 1977 года, на новоселье, где-то в самом конце Пятой авеню. Мансарда принадлежала Тициану Феллоузу, последнему представителю некогда аристократической, а ныне выродившейся семьи из Саванны, штат Джорджия. Тициан, со светлыми, как у альбиноса, волосами и стройный, как тополь, оставил бурную жизнь повесы и сделался модным и процветающим фотографом. Джейд доводила до кондиции несколько самых известных фотографий, а Джордж спроектировал для него новое жилье, которое было одновременно и студией. Гости пили «Перье» и белое вино; «Брие» выходило из моды, уступая место «Шевре»; все начали увлекаться бегом и разными гаданиями. Из стереопроигрывателя доносился голос Мэри МакГрегор – она исполняла шлягер «Между двумя любовниками». Джейд посматривала на мужчин в комнате, а Джордж стоял в стороне, ожидая начала вечера.

Джорджу она сразу понравилась: волосы цвета влажного песка; поразительные карие глаза с золотистыми крапинками; чувственный рот, губы, вызывающе выкрашенные в помаду цвета американского флага. В тот вечер на ней была гофрированная блузка с двумя высокими воротничками – один ярко-красный, другой – пронзительно-голубой. Блузка была заправлена в темные легкие брюки и подхвачена богато украшенным ковбойским поясом ручной работы.

В мансарде было полно красоток модельерш, модных фотографов, загорелых, с иголочки одетых фланеров с Седьмой авеню, до блеска отутюженных редакторов дамских журналов и художников. И все равно Джейд привлекала всеобщее внимание. Джордж заметил ее, едва войдя в комнату, и сразу же выделил в толпе. Его поразило, насколько она переменилась после их последней встречи: была незаметной – стала яркой, была заурядной – стала особенной. Она была неотразима и неприступна, но Джордж был из тех мужчин, которые не знали «сопротивление» женщин.

– Джейд Хартли, – произнес он, слегка коснувшись ее волос. Он вдыхал запах ее духов, слышал легкое потрескивание нейлоновой блузки, видел блеск ее глаз и волос. Встречались они в Нью-Йорке, но он знал, что живет она в Форт Уэйне, штат Индиана.

– Джейд Маллен, – поправила она, улыбаясь в ответ и думая, что если кого из мужчин и можно назвать красивым, то это, бесспорно, Джордж Курас. У него были густые темные волосы; точеные черты лица; жемчужно-белые зубы; безупречная оливковая кожа; проницательные живые янтарные глаза. И все же самым привлекательным в облике Джорджа было нечто неуловимо-чувственное, почти женственное. Это Джейд по-настоящему ценила в мужчинах, особенно на фоне стопроцентных американских убийц, вроде того, за которым она когда-то была замужем.

– Маллен? – удивился он, слегка приподнимая брови. Наверное, развелась, без особой уверенности подумал Джордж. А может, просто вернула себе девичье имя, – сейчас многие женщины так делают. – Как там Барри?

– Мы развелись, – ответила Джейд. В голосе была твердость, во взгляде – тоска.

– Жаль, – сказал он, и взгляд его потеплел. Ему было жаль, что она переживает. А что развелась – вовсе нет.

– Я тоже, – добавил Джордж, криво усмехнувшись. – Развелся. – Теперь была ее очередь выражать сожаление, хотя удивляться было нечему. Ведь она знала Джорджа, когда тот был женат. Джейд помнила, как его партнер Ролли Леланд, человек в семейной жизни счастливый, завидовал донжуанскому списку Джорджа.

Она помнила шутки насчет записной книжки Джорджа и кладбища разбитых женских сердец. Наверное, его жене все это надоело, и она оставила его. Джейд была на ее стороне – она бы поступила точно так же. Впрочем, почему «бы» – она так и поступила.

– Другую нашли? – спросила Джейд, полагая, что так оно и есть. Из тысячи всегда найдется кто-нибудь, кто уведет от жены такого мужчину.

– Я – нет, – покачал головой Джордж. – Она нашла.

– О, – Джейд смутилась и не нашла что сказать. Вот тебе на!

Повисло неловкое молчание, и, нарушая его, Джордж предложил уйти отсюда и поужинать где-нибудь.

– С удовольствием, – ответила она и ушла, разбив по дороге с полдюжины сердец.

Джордж повел Джейд в «Пантеон», куда ходили все сотрудники «Нью-Йорк таймс» и ели грудинку с домашним йогуртом и только туристы заказывали масаку. Они поболтали о фильмах, которые им обоим очень понравились: «Сеть» и «Мойка». И о фильмах, которые им просто понравились: «Черное воскресенье» и «Прогулки с Диком и Джейн». И о фильмах, которые им не понравились: «Кинг Конг» и «После полуночи». Затем разговор перескочил на последние работы Джо д'Юрсо (Джейд вполне разбиралась в дизайне – профессии Джорджа) и витрины Бендела, которые произвели настоящую сенсацию (Джордж вполне ориентировался в мире моды, которая была профессией Джейд). Джордж рассказал о внезапной смерти Ролли Леланда через четыре месяца после того, как они переехали из своей мастерской в богатый особняк; он признался, что после этой смерти и развода с женой он пережил душевный срыв, да и в материальном отношении оказался на краю пропасти. Джейд призналась, что и она после развода чувствовала себя отвратительно, и тоже оказалась на мели, и что теперь единственная ее забота – войти в колею и зажить спокойно.

Со стороны могло показаться, что они просто болтают, перескакивая с одного на другое – коммерция, светские сплетни, любовные приключения. Но в глубине разворачивалась целая драма. Они ощущали удивительную близость – душевную и физическую, – но воспринимали это по-разному. Джейд испытывала смущение и даже себе отказывалась признаться в своем влечении. Она ненавидела любовь. Любовь – это худшее из того, что с ней случилось. Джордж, напротив, целиком отдался вспыхнувшему чувству. Он любил любовь. Любовь заставляла его ощущать себя мужчиной.

– Так что там у вас с Барри произошло? – спросил он наконец, когда в крохотных чашках принесли кофе по-восточному.

– Оставим это, – сказала Джейд, сразу замкнувшись. И хоть голос ее звучал ровно, он понял, что лучше не настаивать. – Это было давно, и я стараюсь не думать на эту тему.

– Понятно, – Джорджу пришлось уступить, хоть он и умирал от любопытства. Давно? Но ведь раньше она говорила, что всего год прошел. И она старается об этом не думать? В это трудно поверить. – Ну, вас я не виню, – сказал он вслух, как бы соглашаясь кончить разговор.

Он думал, что Джейд спросит о его разводе, однако она заговорила о том, что очень хочется, наконец, покончить с частными заказами и найти настоящую, хорошую, с девяти до пяти, работу. Главное – деньги, так она считает. Мало найдется в мире женщин, которые бы, подобно ей, ушли от богатого человека почти без гроша в кармане.