Выйти замуж за дурака - Надежда Первухина

– Значит, будет. Что вам снилось?

Охранник поежился, глаза его приняли отсутствующее выражение.

– Мне часто снится один и тот же сон, – заговорил он глухо, – Я подхожу к поляне, на которой играют дети. Много детей. Они смеются, качаются на качелях, лепят куличики из песка… И вдруг… Огонь, безумный огонь с неба обрушивается на них и превращает их в обугленные скелеты… И огненный ветер уносит их, словно сухие листья… Я вижу это и понимаю, что ничего не могу сделать… Ужасно.

– Ужасно. Тем более что это не ваш сон. Точнее, вам он сниться не должен.

– А вот снится, собака! И я при этом себя так чувствую, словно внутри у меня железо и только снаружи – человеческая плоть. К чему-бы это?

– Вы успокойтесь, – задушевно, сказала я. Этот сон вас не касается. А для профилактики попейте настойки пустырника. Помогает.

– Думаешь? – Охранник снова улыбнулся. Ладно, ступай свою подругу разбуди, а я все для завтрака приготовлю.

– Как скажете. Я отправилась будить свою прекрасную тезку, при этом размышляя над тем, какие странные вещи могут происходить во вверенном нам мире, И даже в сказках попадаются элементы мировых блокбастеров.

Василиса Прекрасная, оказывается, уже не спала. Она сидела перед небольшим столиком с овальным зеркалом в красивой бронзовой раме и укладывала в сложную прическу свои грандиозные косы. Поскольку рот Василисы был занят целым батальоном шпилек, на мое приветствие она ответила крайне невнятно.

– Охранник зовет нас завтракать, – ввела в курс дела я.

– Пшшдем. Еще три шпильки втыкаются в узел волос на затылке.

– Он странный, но, по-моему, неплохой человек.

– Хвауи шено ф штогу, а хошаина ф хробу! – ввернула в разговор народную мудрость тезка, и с десяток разнокалиберных шпилек воткнулись в прическу Василисы Прекрасной с грандиозной скоростью и точностью. Мне даже стало неудобно за свой собственный весьма непрезентабельный вид. Одолжившись у тезки большим костяным гребнем, я пристроилась рядом у зеркала и принялась наводить порядок на голове, иногда поглядывая на результат моих манипуляций,

– Да, кстати, свежая новость: ночью здесь побывала Аленка.

– Фто?!

Василиса выплюнула шпильки и закричала:

– Как это было?!

Я вкратце обрисовала общую картину ночного приключения.

– Беда! – схватилась за голову Василиса. Не оставит нас Аленка в покое! Раз уж она к самому Охраннику заявиться не побоялась…

– Заявиться-то заявилась, да ушла ни с чем. И, по-моему, этот Охранник – за нас.

Василиса Прекрасная горько улыбнулась:

– Ничего ты не понимаешь! Он и не за нас и не за них. Его дело охранять сказки. Остальное его не касается.

– Но пока, во всяком случае, он нас спас. И пойдем чай пить. Кстати, здешние удобства находятся во дворе. Могу проводить.

– Сделай одолжение.

Утро было прохладным и чуть пасмурным. Накрапывал легонький мелкий дождик. Поэтому задерживаться на лоне природы не хотелось. Даже ромашки, казалось, поникли от всепогодной мрачности и не радовали глаз.

Охранник не солгал, когда сказал, что на завтрак будет творог. Этого молочного продукта на столе было просто изобилие. Причем в разных видах, свидетельствующих о кулинарной изобретательности хозяина. Да, для того, чтобы вытворять подобное с обычным банальным продуктом, надо обладать воображением Сальвадора Дали. Хотя бы.

Я с некоторым опасением надкусила верхушку плотного белого конуса. Оказалось – ничего страшного. Просто прессованный творог с ванилью, начиненный Земляникой. С брусничным чаем – восхитительно!

– Что вы, уважаемые дамы, намерены делать дальше? – поинтересовался Охранник, едва мы покончили с творожным завтраком.

– Бежать. Посерьезнела расслабившаяся было за чаем Василиса Прекрасная.

– Зачем?

– Чтоб Аленка нас не достала на погибель нашу.

– Логично. Только, думается мне, она вас везде найдет. Уж если даже ко мне сунуться не побоялась…

– Значит, мы найдем такое место, куда она побоится лезть.

Пока Охранник и Василиса Прекрасная беседовали таким манером, я с любопытством осматривала комнату. В ней опять произошли метаморфозы. То, что ночью представлялось бревнами и пеньками, почему-то преобразилось в пластиковые мини-автомобильчики, вроде тех, на которых катаются пятилетние любители парковых аттракционов. Холодильник превратился в самое настоящее чучело императорского пингвина. Под крылом у него был зажат небольшой толстый альбом в сафьяновом переплете. В клюве пингвин ухитрялся держать чернильный прибор. Чайники-зайцы вообще куда-то исчезли, а на их месте красовалась напольная китайская ваза с букетом искусственных ирисов,

– Где мой компьютер? – поинтересовалась я у Охранника, бестактно вклиниваясь в его рассказ.

– Не волнуйся, – отмахнулся тот. Вон, бутыль стоит с жидкостью синего цвета, видишь?

– Да.

– Он и есть.

– Тогда там все погибло, – обреченно вздохнула я. Моя диссертация, Альманах, вообще все… Вы его что, в денатурате растворили?

Охранник расхохотался. Нет, он все-таки нормальный мужик. Какой-нибудь законченный подлец или жулик не сможет так искренне смеяться. Хотя, возможно, я просто плохо разбираюсь в людях…

– Не беспокойся. Отсмеявшись, Охранник вновь посерьезнел. Все в полном порядке. И те метаморфозы, которые происходят с вещами в этой комнате, не должны тебя пугать.

– А действительно… Почему здесь все меняется? Когда мы вчера к вам пришли, вон тот сиреневый в салатовую полоску автомобильчик был вполне респектабельным диваном. Ночью же на месте сего дивана я обнаружила бревно. Про другие вещи я уж и не говорю…

– Да, все меняется, – философски заметил Охранник. Ты когда-нибудь наблюдала такое зрелище: посреди быстро текущей реки торчит из воды какая-нибудь коряга. Или ветка. И всякая мелочь, что плывет, подчиняясь воле реки, обязательно за эту корягу зацепится. На мгновение. Или навсегда. Мой дом – та самая коряга в непрерывно движущемся потоке сказок. И все лишнее, ненужное потоку, попадает сюда само собой. И постоянно меняется – под воздействием сказочной атмосферы. Не слишком понятное объяснение, но на большее не рассчитывай.

– Ладно. Но он хоть может превратиться обратно?

– Конечно.

– Когда?

– Вероятно, следующей ночью. А зачем тебе? Все равно с собой ты его не понесешь, как я уже сказал. Ты оставишь его у меня на хранение. И заберешь тогда, когда… камни запоют.

Если камни запоют,

Ты припомнишь, как живут.

– Это же слова из заклинания, которым Аленка заколдовала моего мужа! Откуда вы знаете… про камни?

Охранник даже слегка удивился:

– Да кто ж об этом не знает! Есть такое место, пользующееся дурной репутацией. Чертоногий лес называется. Так вот там имеется уникальная заповедная зона; так называемая Каменная роща, где все из камней: деревья, трава, даже звери. И каждую пятницу все эти камни начинают петь. По непроверенным мною слухам, именно в каменную рощу попадают те, кто подпал под влияние злых чар. Заколдованные люди, одним словом.

– Никогда об этом не знала, – удивленно протянула Василиса Прекрасная, а я сидела и думала только об одном,

Поющая Каменная роща.

Заколдованные люди.

Заколдованный Иван.

Я даже самой себе боюсь признаться в том, что он стал мне дорог. И вовсе не из-за постельных отношений. В нем было то, чего так не хватает современному мужчине: безыскусная простота и талант ничего не бояться. А леденцы… Подумаешь, леденцы! Военнослужащие ВМС США все поголовно с утра до вечера жуют «Джуси фрут», и ничего, половина женщин Америки в них влюблена (а другая половина безуспешно требует выплаты алиментов)…

– Значит, так, – сказала я. Не знаю, какие у вас планы, а я иду в Чертоногий лес. Кто со мной – спасибо, кто не со мной – спасибо и дайте компас и карту, а кто не спрятался, я не виновата.

– Да ведь это значит идти на верную погибель! – всплеснула руками Василиса Прекрасная.

– Ничего не поделаешь, – вздохнула я. У вас тут вообще куда не наступи, везде будет верная погибель. Не сказка, а минное поле какое-то…

– А ведь ты дело говоришь! – восхитился мной Охранник. Верно говорит пословица: «Раз в году и палка стреляет, раз в году и баба мудрое слово говорит»…

Я хотела было вспылить в ответ на этот неприкрытый сексизм, но сдержалась и продолжала слушать то, что вещал Охранник.

А вещал он следующее:

– Другого нет у вас пути, как в Чертоногий лес идти. Этого леса все боятся: и люди, и звери. Даже самые премудрые чернокнижники стараются обходить сей лес стороной. Значит, и Аленка туда предпочтет не соваться. Тем более что лес этот так велик, что в нем две Фигляндии поместилось бы. Или одна Великая Братания. Но это я так, к слову. От моей делянки до Чертоногого леса верст десять идти. До опушки я вас провожу, всем, чем надо, снаряжу, но дальше с вами не пойду – увольте!

– Боитесь? – поддела я.