Долина кукол - Жаклин Сьюзан

– Да неужели? Тогда не забудь пристегнуть боковые ремни, премьера в Нью-Хейвене – это все равно что боевой вылет!

Декабрь, 1945 год

Они встретились на Центральном вокзале. Было свежо и прохладно. Гладко выбритое лицо Генри казалось утомленным и слегка отекшим. Лайон приветливо и тепло улыбнулся Энн.

Разместились они в вагоне-салоне, где мужчины сразу же открыли свои дипломаты и погрузились в изучение контрактов и других юридических документов. Для них пребывание в поезде было всего лишь продолжением обычного рабочего дня.

Энн читала журнал, но никак не могла сосредоточиться. Яркий солнечный свет, сиявший в окнах, резко высвечивал холодную зимнюю наготу местности, по которой мчался поезд. Энн сразу вспомнила Лоренсвиль, потому что в Нью-Йорке человек забывал, какой ледяной и мрачной может быть зима. Неоновые огни, вечно спешащие толпы, заполненные машинами и такси улицы превращали снег в серую грязь, а эту грязь – в какую-то мутную воду, исчезавшую так быстро, что уже и представить себе было невозможно, что где-то за пределами города раскинулись пустынные снежные равнины внешнего мира. О, зимнее одиночество! Долгие вечера, проведенные вместе c матерью и тетушкой Эми в их большой чистой кухне. Иногда, правда, они ходили в кино или поиграть в кегли или бридж. Энн мысленно возблагодарила Бога за то, что Он дал ей силы бежать от такой жизни. Боже, молила она, не заставляй меня возвращаться назад, никогда и ни за что.

Когда они подъехали к полутемному вокзалу Нью-Хейвена, щелкнули, закрываясь, замки дипломатов, мужчины встали и потянулись, разминаясь после долгого сидения в одном положении. По усталому лицу Генри было видно, что он предчувствует, что ничего хорошего его здесь не ждет, и такое уже случалось c ним не раз.

– Ну что, пошли – прямо на передовую, – сказал он.

Лайон взял Энн за руку:

– Пошли, девочка. Ты должна получить массу удовольствия от первой премьеры в Нью-Хейвене. Ради бога, не слушай Генри, а то он все тебе испортит.

– Я бывал здесь раз пятьдесят, – жалобно начал Генри. – Но лишь в очередной приезд вспоминаю, насколько я его ненавижу. Нью-Хейвен в любое время не подарок, так и жди неприятностей, но если у них идет шоу Хелен Лоусон, тогда это уже полный облом.

Гостиница «Шафт» имела мрачный и неприступный вид.

– Иди умойся и приходи к нам, мы будем в баре, – сказал Генри. – Кстати, на твоем месте я не стал бы сразу звонить Хелен. В Нью-Хейвене к ней страшно подойти, вполне может прикончить. Она наверняка сейчас в театре. Я схожу туда и покажусь ей. Он совсем рядом.

Энн быстро распаковала сумку. Хотя комната была маленькая и унылая, настроение взволнованного ожидания, в котором все время пребывала Энн, не покинуло ее. Ничто в этот день не смогло бы испортить ей настроение. Она чувствовала себя как девушка, впервые в жизни одна отправившаяся в далекое путешествие, ее переполняло предчувствие чего-то совершенно чудесного и необыкновенного, что вот-вот должно c ней случиться.

Энн подошла к маленькому окну и посмотрела вниз, на улицу. Ранние зимние сумерки уже опустились на город. В сером полумраке постепенно загорались уличные фонари. Напротив гостиницы неуверенно мигала неоновая вывеска какого-то ресторанчика. Услышав резкое треньканье телефонного звонка, Энн быстро оглянулась и направилась к телефону. В трубке раздался голос Нили:

– Я только что вернулась c репетиции. В театр заходил мистер Беллами, ему нужно было повидать Хелен. Он мне сказал, что ты здесь. Я страшно рада!

– Я тоже. Как идут дела?

– Кошмарно, – выпалила в своей обычной манере Нили. – Вчера вечером у нас была репетиция в костюмах, и мы пробыли в театре до четырех утра. Хелен пытается увести еще одну песню у Терри Кинг. Терри в бешенстве убежала вчера c репетиции, а сегодня днем явился ее администратор на разборки c Гилом Кейсом. Терри уверена, что Хелен не сможет отобрать у нее эту песню. А танец c «Гаучерос»? Жуть одна! Готова поспорить, что его выкинут из шоу, а Чарли и Дик получат пинок под зад, их уволят, – весело прибавила Нили.

– Да, похоже, что дела плохи. Хелен уже вернулась к себе?

– Нет, она еще в театре. Заперлась в своей гримерной вместе c Генри Беллами. Понятия не имею, как им удастся все уладить.

– Ты хочешь сказать, что завтра премьера не состоится?

– Ну нет! Занавес уж всяко поднимется, – радостно успокаивала ее Нили. – Но суматоха будет еще та. Энн, ты знаешь, Мэл ко мне приехал.

– Он, наверное, приехал c нами на одном поезде.

– Нет. Он приехал вчера вечером. – Немного помолчав, Нили сказала: – Энн, я… то есть мы это сделали.

– Что именно?

– Сама понимаешь что.

– Нили, ты хочешь сказать, что вы…

– Ага, то самое. Было страшно больно, и я не могла кончить. Но Мэл сделал так, что я все равно кончила, по-другому.

– О чем ты говоришь, не понимаю!

– Он меня лизал.

– Нили, побойся Бога!

– Прекрати, Энн. Перестань вести себя как старая дева. Держись проще. Если ты ничего не чувствуешь к Аллену, это еще не доказывает, что я потаскушка. Я, между прочим, люблю Мэла.

– Поэтому, значит, все позволено.

– Да, черт возьми! Мы оба хотим друг друга. Сейчас никто не женится только для того, чтобы иметь право заниматься любовью. Мэл любит и уважает меня сегодня ничуть не меньше, чем вчера. Наверное, даже больше, потому что теперь он любит меня по-настоящему. И я его люблю. Кроме того, пока мы не можем жениться. Ему надо помогать родителям. Но если наше шоу будет иметь успех, я смогу рассчитывать на сто долларов в неделю, тогда мы сможем пожениться.

– Но, Нили, то, чем вы занимались… – Энн от смущения не могла выговорить ни слова, они застревали у нее в горле.

– Тебя смущает, что я позволила ему себя лизать? Послушай, Мэл говорит, что если двое любят друг друга, то не может быть ничего ненормального в том, как они это делают. И кстати, ощущение при этом божественное! Ох, мамочки, прямо ночи не могу дождаться, скорей бы она пришла. Энн, когда он берет мою грудь, я чувствую это всем телом, даже внизу, в этом самом месте, поверь мне. Наверняка кончать обычным способом не так здорово…

– Нили, ради бога, замолчи!

– Подожди, придет и твоя очередь. Тогда сама убедишься, что я права. Увидимся после спектакля. Следи за мной на сцене. Во втором действии у меня три строчки текста.

Лайон поджидал ее за столиком в баре.

– Генри