Покоритель джунглей - Луи Жаколио

Погода стояла великолепная, море было спокойное и гладкое, словно зеркало, шхуна должна была прибыть в Пондишери на следующий день к вечеру, на закате солнца.

Глава VII

Франция в Индии и восстание сипаев. — План Сердара. — Распределение ролей. — На рейде Пондишери. — Прием. — Комическая ситуация. — Узнан! — Страшное поражение. — Попытка самоубийства. — Ложная телеграмма. — Торжественное отплытие.

Некогда весь Декан с населением в восемьдесят миллионов человек принадлежал французам, а на долю англичан в Индии приходился клочок земли. Ныне же в этой стране, еще с трепетом вспоминающей о подвигах Дюплекса, Ла Бурдонне, маркиза де Бюсси, Лалли-Толлендаля, франция владеет несколькими незначительными поселениями, греющимися на солнышке под отеческим покровительством ее флага. Это Пондишери, Карайккал и Янам на Коромандельском берегу, Махи на Малабарском берегу и несколько мелких поселков в Бенгалии. Но, по договорам 1815 года, мы не имеем права ни добывать там опиум и соль, ни восстанавливать укрепления в Пондишери, одним словом, мы — у англичан, и они дают нам это понять.

Во время великого восстания сипаев весь юг Индостана с волнением ждал сигнала Франции, чтобы примкнуть к восставшим. Жители Пондишери вступили в сговор со всеми свергнутыми раджами, которым англичане оставили лишь видимость власти, приставив к ним резидентов. Все было готово, достаточно было, чтобы губернатор сказал только одно слово — «вперед!», и восемьдесят миллионов человек ринулись бы в бой под лозунгом «Да здравствует Франция!». Через неделю в Индии не осталось бы ни одного англичанина.

Полк морской пехоты, который стоял в Пондишери, должен был полностью обеспечивать офицерским составом туземные армии. Высшие офицеры становились главнокомандующими, капитаны — бригадными генералами, лейтенанты и младшие лейтенанты — полковниками, унтер-офицеры — майорами, а рядовые — капитанами. Пусть не подумает читатель, что я повествую о вымышленном заговоре, он действительно существовал и не удался по самым ничтожным причинам.

Семь месяцев спустя после начала революции губернатор так и не подал сигнала, которого ждали с нетерпением. Господин де Рив де Нуармон был человеком несомненной доброты и честности, но отличался характером слабым и нерешительным. Он был не способен принять самостоятельное решение в подобном деле, ибо это был один из тех проектов, когда удача приносит славу, а в случае провала можно поплатиться головой. Надо было действовать смело и решительно, не рассчитывая на одобрение и поддержку, а в случае успеха поставить всех перед свершившимся фактом.

Было совершенно ясно, что французский губернатор, который встал бы во главе восстания в Декане и сумел бы изгнать из Индии англичан в тот момент, когда они, обессиленные Крымской войной, были не в состоянии собрать две тысячи солдат, чтобы послать их в Индию, получил бы полную поддержку общественного мнения, что правительство вынуждено было бы одобрить его действия и встать на его сторону. Но прежде следовало добиться успеха, а для этого надо было броситься в драку без разрешения — да что я! — несмотря на запрет своего правительства.

Г-н де Рив де Нуармон не годился для подобной роли, тогда как человек более энергичный на его месте не колебался бы.

Между тем одно событие, по видимости незначительное, но на самом деле имевшее глубокий смысл, могло бы показать ему всю важность его возможных действий и то, как они были бы восприняты в высоких сферах в случае успеха.

Почтенный г-н де Рив после того, как раджи и другие влиятельные лица обратились к нему за разрешением восстать во имя Франции, немедленно снесся с Парижем, прибавив от себя, что был бы счастлив дать согласие на то, о чем просили его раджи при единодушной поддержке всех индусов, ибо Франции никогда больше не представится столь блестящая возможность отомстить англичанам.

После подобной депеши, если бы правительство хотело предотвратить всякий конфликт, оно немедленно отозвало бы губернатора, выразив ему откровенное недовольство. Но г-н де Рив де Нуармон не только не был отозван, но и не услышал ни единого слова порицания. Дело ограничилось тем, что он получил официальное письмо, где его информировали о том, что запросу его не может быть дан ход, ибо оба государства находятся в состоянии мира. Ему напомнили, что, будучи союзниками, они вместе проливали кровь в Крымской войне.

Человек решительный немедленно понял бы, что это послание значило следующее: «Вы делаете нам официальный запрос, и мы вам отвечаем официально. Если же вам удастся вернуть нам Индию так, чтобы не вмешивать нас в это дело, мы будем счастливы».

Но, повторяю, г-н де Нуармон не был решительным человеком. Он понял ответ буквально, не сумев ничего прочесть между строк, на чем и успокоился. Не помогли и мольбы французов из Пондишери, которые не понимали, почему надо колебаться, когда речь идет о том, чтобы вернуть то, что у нас отняли.

Из стечения этих обстоятельств и родился план Сердара, план, великолепно задуманный, который провалился в самый последний момент по чистейшей случайности. Существовал один шанс из ста тысяч, из миллиона, что Сердар потерпит неудачу, и надо же было случиться, что именно этот роковой шанс и сыграл в пользу англичан. В лотерее непредвиденных обстоятельств они вытащили счастливый билет, хотя Сердар продумал все до мелочей, не оставив места неожиданностям.

Настало время рассказать об этом дерзком проекте, осуществление которого наш герой начнет через несколько часов.

Сердар верно разгадал тайный смысл письма, о котором мы говорили выше. Содержание депеши стало ему известно благодаря его многочисленным связям. Он увидел в нем скрытое поощрение и, убедившись, что г-н де Нуармон сидел сложа руки, решил за неимением лучшего занять его место на сутки и осуществить то, на что не решался боязливый губернатор.

Он написал в Париж бывшему консулу, яро ненавидевшему англичан, и тот, придя в восторг от замысла своего друга, немедленно выслал ему все необходимое для успеха задуманного предприятия.

Благодаря связям в военно-морском министерстве он сумел незаметно раздобыть бланк указа о назначении со всеми печатями, который оставалось только заполнить и вписать туда имя его обладателя. Имея на руках официальный документ, где было указано вымышленное имя, Сердар мог сыграть свою роль. Для этого требовалась только отвага, которой ему было не занимать. Он заказал у ловкого портного-мусульманина два французских Генеральских мундира, один — дивизионного генерала — для себя, другой — бригадного генерала артиллерии — для Барнетта, которому отводилась роль его адъютанта.