Танкист - Дмитрий Кружевский

Один из солдат подбежал к окну и метнул вниз связку гранат, которая, ударившись о наклонную броню борта, отскочила от него и взорвалась под гусеницами. Самоходка вздрогнула и завертелась на месте, надсадно ревя движком.

Тут же со стороны левого здания ударила пулеметная очередь, и солдат, бросивший гранаты, рухнул на спину буквально перерезанный очередью.

– Денис!

– Не могу, Андрей, отсюда не видно, – Дейнар откатился от окна и, пригибаясь, кинулся из комнаты.

Андрей осторожно приподнялся, чтобы поглядеть, что происходит, однако по окну снова полоснула пулеметная очередь, выбивая бетонную крошку, и он, вжавшись в пол, благоразумно предпочел ретироваться.

Дейнар выбежал в коридор и, пнув закрытую дверь в квартире напротив, вбежал внутрь. В отличие от только что покинутой тут создавалось такое впечатление, что хозяева недавно вышли. Мельком бросив взгляд на добротную мебель и висевшие по стенам картины, эльф подбежал к окошку и, осторожно выглянув, вскинул винтовку и, прицелившись, выстрелил. Немец, сидевший за пулеметом, ткнулся лицом в подоконник, второй нырнул вниз, но недостаточно быстро. Дейнар передернул затвор и улыбнулся. Снизу раздалось дружное «ура», а из нижних окошек здания стали выпрыгивать солдаты, однако из трехэтажного здания за фонтаном ударили автоматы немцев и оставшийся пулемет, заставив пехоту вжаться в брусчатку. Неожиданно ожила застывшая самоходка, рявкнув движком, она резко развернулась, царапая голыми катками брусчатку, и открыла огонь из пулемета по залегшей пехоте.

Пехотинцы, попавшие под кинжальный огонь немцев, запаниковали. Многие попытались отползти назад, но были срезаны пулеметным огнем. Некоторые успели выскочить из довольно ограниченного сектора обстрела САУ, но попали под автоматные очереди немецкой пехоты.

Эльф снял еще нескольких врагов и, торопливо перезаряжая винтовку, скрипя зубами, смотрел, как падают солдаты под очередями немецких автоматов.

Справа из-за угла дома показалась «тридцатьчетверка» с номером 125 на башне и сразу выстрелила. Бронебойный снаряд, выпущенный с близкого расстояния, буквально развернул немецкую самоходку вокруг оси. Ее корпус треснул, разломившись практически пополам. «Стодвадцатьпятка» развернула башню и выстрелила по зданию с засевшим пулеметным расчетом.

– Ну, ребята, вы вовремя, – майор по очереди обнял танкистов. – Еще б немножко…

От батальона Глушко помимо самого полковника уцелело около пятнадцати человек. Все были ранены и измучены. Забаррикадировавшись в одном из домов, они несколько часов подряд отражали атаки немцев, и было просто чудо, что немцы не уничтожили их всех. По словам майора, батальон погиб практически мгновенно, столкнувшись с превосходящими в несколько раз силами противника, отступающими из обреченной Варшавы. Немцы при поддержке нескольких танков и самоходок сперва заставили наших солдат залечь, затем принялись методично расстреливать их из орудий и пулеметов. После чего за дело принялась пехота, завязав бои внутри домов, где засели советские солдаты. Через час упорного боя, загнав остаток батальона в угол, фашисты продолжили движение, оставив отряд прикрытия, на который и натолкнулась рота Выборнина, потерявшая, кстати, одну из машин, подбитую немецкой САУ. По словам Глушко, оставшиеся не рвались штурмовать приготовившихся к последнему бою советских солдат. И если бы не их атака, скорее всего, выждав еще с полчаса, просто бы ушли догонять своих.

Алексей, отключив рацию, откинул шлемофон на спину и выбрался из башни. Вдохнув полной грудью пахнущий гарью морозный январский воздух, он огляделся и подозвал к себе одного из сидевших у разожженного костра солдат. Попросив его отыскать ему Семенова, несколько минут пристально вслушивался в глухие звуки идущего в городе боя. Тот явился примерно через пять минут.

– Серега, где тебя черти носят?

– Да, – тот махнул рукой в сторону площади, – самоходку рассматривали. Впервые вижу, чтобы от бронебойного снаряда ее так переламывало. Федор там полазил и говорит, что металл паршивый, слишком углеродистый.

– Федор? А, это тот кузнец.

– Он не кузнец, это у него отец кузнецом был, а он, насколько я знаю, сталеваром до войны работал.

– Да, немец уже не тот, – с какой-то грустью в голосе сказал Алексей. – Сереж, я тут со штабом связался, положение, значит, такое. Немцы бегут, точно тараканы, или сдаются пачками, по словам Саблина, все в командовании уверены, что к вечеру Варшава будет наша. Остаткам роты вместе с батальоном Глушко приказано закрепится в этом квадрате и пресечь попытки противника к прорыву.

– С каким батальоном? – хмыкнул Семенов. – Алексей, тут способных держать оружие человек двадцать наберется, а не раненых и того меньше. Их же в тыл всех надо.

– Я тоже об этом сказал, но Саблин и слушать не захотел. Надо, и все, тем более что в этом направлении прорвалось до полуроты немцев, а может, больше.

– И что? – Сергей пожал плечами. – Ты предлагаешь их поискать?

– Не язви, – поморщился Алексей. – Сам все знаю, смотри…

Он открыл планшетку с картой города.

– Вот смотри, видишь этот перекресток?

– Ну.

– Если фрицы пойдут в нашу сторону, то это место хоть как не минуют. Так что возьмешь с собой пару пехотинцев и перекроешь его. Увидишь противника, действуй по обстановке, но сильно в бой не лезь, отходи. Мы закрепимся здесь. Я пока попытаюсь организовать отправку раненых в тыл. Задание ясно?

– Так точно, товарищ старший лейтенант.

– Тогда выполняй.

Сергей откинул крышку люка и оглядел перекресток. Улица, пересекающая ту, на которой сейчас стояла «тридцатьчетверка», была раза в два шире и, на его взгляд, вполне могла бы пропустить три танка, идущих корма к корме, однако с правой стороны она была перегорожена обрушившейся стеной здания. Остальные стены уцелели, и теперь дом смотрел на лейтенанта пустотами квартир с обвалившимися лестничными пролетами и потолками. Слева улица шла прямой стрелой и терялась в черном дыме. Сергей несколько минут пытался рассмотреть, что там так горит, но затем бросил это занятие. Улица впереди, через пару десятков метров, упиралась в стоящий перпендикулярно дом и делала резкий поворот.

Он убрал от глаз бинокль и нагнулся внутрь башни.

– Вить, видишь разрушенное здание?

– Это то, что за перекрестком?

– Точно, можешь туда въехать?

Танк выехал на перекресток и, развернувшись, медленно, задним ходом въехал в проем разрушенного здания.

Открыв люк и с опаской посмотрев на нависающую над машиной бетонную балку, Сергей выбрался наружу. Виктор, откинув люк, уже стоял рядом, с интересом рассматривая разрушенное помещение.