Цветочек. История о заигравшемся лицедее. Том 1 - Екатерина Гичко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Наг сам отстранился. Отстранился и с радостным вожделением уставился на широко распахнутые от удивления глаза и приоткрытые влажно блестящие губы.
— Какая ты красивая, — прохрипел Ссадаши, обхватывая лицо хранительницы ладонями, и склоняясь, чтобы ещё раз чмокнуть её красные губы. — Всегда будь такой. Не нужно, — его хвост неожиданно скользнул между ног Дейны и прижался к её паху, — меняться здесь.
Нага отвлёк грохот сверху, и он недовольно уставился на потолок.
— Мешают… — Ссадаши вновь посмотрел на ошеломлённую хранительницу и улыбнулся ей. — Ну обманул, прости. Ты была таким милым и наивным ребёнком.
Щека Дейны дёрнулась. Голова наконец-то заработала.
Пусть господин сейчас и одурманен, но так радикально личность изменить не могло бы ни одно зелье.
Грохот вновь отвлёк нага, и он отпустил женщину.
— Вот твари, — недовольно пророкотал он, направившись к выходу.
Дейна молча проводила его взглядом и осталась стоять.
— Сестра, — Шерр нагло приобнял её за плечи, — тебе не кажется, что тебя надули, а?
Дейна не глядя потянула руку за спину.
— Эй, ты его охраняешь, — всполошился Шерр, увидев, как темнеет её лицо. — Дейна, он же неадекватный, прибьёт! Дейна…
— Не переживай, — с убийственной холодностью отозвалась сестра. И склонив голову так, что глаза под тенью чуба превратились в два бездонных колодца, добавила: — Я просто отведу его в безопасное место.
Свёрнутый кнут стремительно распустил свои кольца.
Глава XVII. Свихнувшееся бедствие
— Убейте его! — до слуха Ссадаши откуда-то сверху донёсся грозный ор Рясия. — Он не должен уйти живым.
— О-йя-йя-я, — сокрушённо протянул наг, — и чего меня так не любят?
В коридоре, в который он попал из камеры, царила кромешная тьма, пересекаемая лишь трещинами света на потолке, меж половицами. Охраны у дверей не оказалось. Точнее, на полу лежали какие-то тела, но они не пошевелились, даже когда наг по ним прополз, и не бросились следом с воплями «А ну стой!».
Обычно Ссадаши в темноте видел довольно неплохо, но в этот раз ему чудилось, что он плывёт под толщей чёрной воды. Изредка мимо проплывало что-то похожее на рыб или водоросли, а светящиеся полосы вверху порой изгибались щупальцами.
Чьи-то пальцы клещами впились в локоть нага и потянули его назад. Ссадаши обернулся и мгновенно узнал Дейну. Не увидел, но почему-то понял, что это именно она.
— Ой, у тебя глаза светятся, — дурашливо пролепетал наг.
— Не светятся, — мрачно обрубила хранительница.
— А куда ты меня тянешь? — Ссадаши насторожился, уловив шуршание кожаного ремня и живо представ кнут.
— Там опасно, нам нужно уходить.
— Ты хочешь меня наказать? — низким хриплым голосом вопросил наг и резко подался к женщине.
Отчего-то Дейна, почти невидимая в темноте, казалось невероятно притягательной, и Ссадаши пришёл в неописуемое возбуждением, представив, как разгневанная женщина пытается достать его кнутом. А он с ней играет, играет, а потом утягивает в кольца хвоста и…
Воплощать извращённые желания наагалея в реальность хранительница явно не намеревалась и молча потянула господина в сторону, противоположную той, в которую он полз.
— Ты злишься на меня за мою ложь? — коварно подначивал её Ссадаши. Бушевавшее в крови возбуждение жаждало выплеснуться, но выплеснуться пожаром, грохотом, фейерверком, съедающей изнутри страстью. А гнев — чувство очень страстное!
— Нет.
Холодный голос, впрочем, не остудил горячую кровь нага. Наоборот, ещё больше раздраконил. Качнувшись, Ссадаши навалился на Дейну, прижимая её к стене, и страстно прошептал:
— Ну разозлись на меня самую малость. Иначе зачем ты вытащила его?
Тонкий палец издевательски огладил руку хранительницы, в которой та стискивала кнутовище.
— Дейна, он извращенец, — пропел Шерр.
Он предпочитал стоять в проёме узилища и не соваться в темноту коридора, где ползал озабоченный и явно по голове ударенный наг.
— Я слышу твои мысли, — по-своему истолковал мужской голос Ссадаши. — Что за мужчина живёт внутри тебя? Почему ты позволяешь ему использовать своё тело?
— Нам нужно уходить, — всё тем же холодным голосом отозвалась Дейна. — Сюда сейчас явятся вольные.
— Вольные? — Ссадаши дёрнулся. — Они хотят захватить мир. Нам нужно уничтожить мир раньше них.
Повисла тишина.
— Похоже, он и в самом деле ненормальный, — наконец решил Шерр. — Просто до этого был мирный, а сейчас распсиховался. Может, он из этих… с двумя душами[1]?
Сестра молчала. И если брата её молчание напрягало, то Ссадаши наоборот возбуждался ещё сильнее.
— Я не двоедушный, — Ссадаши поцеловал кудри женщины, — я многоликий. Дейна, почему ты молчишь? — хриплый шёпот разливался по коридору. — Мне рассказывали, что ты ненавидишь лжецов, выходишь из себя и превращается в злого духа. Где мой злой дух?
— Ты его не слушай, — Шерр за нага не переживал. Он просто понимал, что в битве «Змей против Дейны» победителем будет не сестра.
Ответом было пугающее молчание.
— Дейна, не слушай свой голос, — Ссадаши упорно считал, что слышит мысли хранительницы. — Ты ведь хочешь меня наказать?
— С чего мне вас наказывать? Я вас охраняю и вредить не могу, — наконец ответила женщина.
Ровный сухой голос возбуждённого змея не вдохновил и не порадовал. Он раздражённо хлестнул хвостом по стенам, посыпалась отсыревшая штукатурка.
— Я обманул тебя, воспользовался твоей доверчивостью, — уже раздражённо искушал Ссадаши.
— Моя наивность не ваша вина, — холод в голосе хранительницы ещё больше взбесил и без того неадекватного нага.
— Верно, ты сама виновата, что поверила, — ядовито прошипел Ссадаши. — Ты сама решила, что я какой-то там идиот. Я просто не стал тебя разубеждать.
— Ещё и почти теми же самыми словами, — презрительно скривившийся Шерр отлип от косяка и пошёл в темноту: руки чесались набить одну смазливую морду. Не стал разубеждать! Воспользовался чужой наивностью, повеселился за чужой счёт, хотя мог раскрыть глаза.
Шерру до белизны в глазах стало обидно за сестру. Зубы зачесались вцепиться в горло
