Ход Снежной королевы - Валерия Вербинина

Я не поверил своим ушам. Однако доктор, похоже, вовсе не бредил.

– Чушь! – пробормотал Ланглуа.

– Ни в какие ворота не лезет! – вторил ему возмущенный Бретель. – Доктор, вы вообще в своем уме? Вы понимаете, что говорите?

– Выслушайте меня, – хрипло промолвил Виньере. – Когда я приехал сюда, то ни о чем таком не думал. Но однажды в библиотеке я нашел старую рукопись. Она была написана на латыни, и интереса ради я взял ее почитать. – Он глубоко вздохнул. – Вы все знаете, что когда-то замок Иссервиль принадлежал тамплиерам, но никто из вас не подозревает, чем они тут занимались. У них была здесь своя алхимическая лаборатория.

– Ну про лабораторию-то нам как раз известно, – буркнул мой брат.

– Простите, – учтиво спросил Ланглуа, – а философский камень – это такая штука, которая превращает в золото все металлы?

– Да, – ответила Амалия. И пожала плечами: – Всего лишь средневековое суеверие.

Доктор Виньере несмело покосился на нее.

– Дело в том, что один из тамплиеров был тайным агентом короля Филиппа, который давно мечтал разгромить орден и присвоить себе его богатства. И тот рыцарь написал королю донесение, что в Иссервиле было сделано невероятное открытие – брат Жак изобрел нечто, что ценнее всего на свете и даже ценнее золота. Копия донесения и была в рукописи, которую я нашел.

– Дальше, – велела Амалия.

Доктор пожал плечами.

– А что было дальше, и так известно всем. Король Филипп уничтожил орден и осадил замок Иссервиль. На его беду, тамплиеры вычислили имя доносчика и убили его, прежде чем королевская армия вошла в замок. Многие уцелевшие рыцари подверглись пыткам, и один из них, не выдержав боли, рассказал, что лаборатория уничтожена по приказу магистра, чтобы ею не завладели люди короля, но чудесное вещество, открытое алхимиком, было спрятано в надежном месте. Кроме того, тот несчастный поведал, что оно – вовсе не камень, как принято думать, а жидкость, которая сулит величайшие блага тому, кто ею обладает.

– И вы поверили в такой вздор? – вырвалось у Матильды.

– Да, – ответил доктор, пряча глаза.

– Нет, – вмешалась Амалия. – Вы поверили в него, потому что нашли в замке нечто, что убедило вас: философский камень действительно существует. Что это было, доктор?

– От вас ничего не утаишь, – с нескрываемой ненавистью проговорил Виньере. Поколебавшись, он сунул руку в карман. – Вот. Я нашел его, когда в левом крыле при перестройке замка обвалился один из потолков.

Доктор бросил на стол кусок пергамента с неровными краями, на котором был нарисован план какого-то сложного лабиринта. В правом верхнем углу последнего красовался небольшой крестик странной формы.

– Похоже на крест с одежды тамплиеров, – буркнула Амалия, внимательно рассмотрев план. – Во всяком случае, пергамент очень древний.

– Да, – кивнул доктор, – да.

В следующее мгновение он вырвал пергамент у Амалии из рук и, подскочив к камину, швырнул план в огонь.

2. Из дневника Армана Лефера

– По-моему, он просто сумасшедший, – сказал Гийом Коломбье после того, как мы с Бретелем не без труда увели упирающегося Виньере к нему в комнату.

– А по-моему, – не согласился его младший брат, – Виньере самый обыкновенный трус. Вон как он испугался, когда Ама… когда мадам Дюпон пригрозила запереть его в чулан!

Гийом поморщился.

– Доктор Виньере говорил мне, что боится замкнутых пространств без окон, – отозвался он. – Я рассказал о его фобии мадам Дюпон, ну а она использовала этот момент по-своему.

– Вы были великолепны! – искренне сказала Матильда Амалии. – Не знаю, что бы мы без вас делали!

– Да уж, – проворчал Ланглуа. – И все же я кое-чего не понял. Зачем Виньере было пугать нас, когда мы и так были напуганы убийствами и к тому же оказались заперты здесь в чертовом замке, откуда все равно не смогли бы выбраться?

– А тут как раз ничего странного и нет, – ответила мадам Дюпон. – Франсуаза «увидела» надпись в сочельник, когда еще не случилось ни одного убийства и снежная буря еще не началась. И вскоре Эдмонда Бретель «увидела» четырех призраков. Игра началась, и отменить ее было уже невозможно. Конечно, Виньере вовсе не предполагал, что следующая жертва его гипноза, Клер Донадье, воспримет все так всерьез и погибнет. Сначала он, вероятно, испугался, но тут ему под руку подвернулся известный своим скептицизмом месье Лефер, и доктор не устоял перед соблазном испробовать свой метод на нем. Рыцари-призраки атаковали учителя фехтования вчера утром, когда еще не было известно об исчезновении лошадей и убийстве Констана. Потом-то, конечно, все были уже так напуганы, что готовы были бежать куда глаза глядят, но в момент докторских «игр» еще ничего не произошло.

– Мадам Дюпон, – пылко проговорил актер, целуя ей руку, – положительно, вы самая умная женщина, какую я когда-либо встречал!

Надо сказать, что его заявление было встречено весьма благосклонно. Наверняка Массильон собирался наговорить прелестной полицейской даме еще кучу комплиментов, но тут Гийом внезапно схватился за голову и упал. Поднялась суматоха, несчастного больного отнесли к нему в потайную комнату, которая уже давно перестала быть потайной, и гостиная опустела. В ней остались лишь я, Амалия и актер.

– Что теперь вы намерены предпринять? – спросил я, поколебавшись.

Амалия пожала плечами.

– Ждать, когда Альбер вернется с подмогой.

– Понятно. – Мне надо было задать еще один вопрос. – Скажите, вы больше не подозреваете меня?

Она улыбнулась и с иронией поглядела на меня.

– Я подозреваю всех, кроме себя. Таково обычное полицейское правило.

– Всех? – озадаченно переспросил я.

– Ну да. Хотя нет, еще я ни в чем не подозреваю Люсьена.

– Вы нашли себе верного пажа, – со вздохом заметил Фредерик. – А я, оказывается, все еще числюсь в кандидатах на роль убийцы, и это – несмотря на мою преданность вам!

Карие глаза полыхнули золотом.

– Мне или Дезире Фонтенуа? – осведомилась Амалия, играя веером. – Мне помнится, вы явились в замок исключительно ради нее.

– Вы до сих пор обижены на меня за то, что я разоблачил вас?

– Полно вам, Фредерик. Вы не ответили на мой вопрос.

Похоже, Массильон понял, что ему не удастся отвертеться, потому что он сказал:

– Дезире я любил, а вами глубоко восхищаюсь.

– Ах, значит, только восхищаетесь! – промолвила Амалия, состроив разочарованную гримаску. – Прощайте, Фредерик! Только что вы разбили мое полицейское сердце. Пожалуй, я пойду убью кого-нибудь, чтобы утешиться.

И она звонко расхохоталась.

– Вы хотите что-то сказать, Арман? – спросила Амалия, видя, что я все медлю и не ухожу.

– Да, мадам. – Я немного поколебался. – Когда доктор показал нам тот план… план лабиринта…

– О, ради бога, – с раздражением промолвила Амалия. – Если вы подбираете себе компаньона для поисков философского камня, увольте меня.

– Я вовсе не о том, – возразил я. – Что, если в лабиринте и скрывается убийца? Что, если Кэмпбелл находится именно там?

Амалия мгновение поразмыслила.

– Что ж, вполне возможно. – Она зевнула и прикрыла рот веером. – Если ненароком отыщете вход в лабиринт, позовите меня. – И она грациозной походкой поплыла к дверям.

– Вы не верите в то, что такой лабиринт существует? – спросил я ей вслед.

Амалия застыла на месте и медленно обернулась.

– Нет, – сухо сказала она. – Я не верю в лабиринты, которые не сумели обнаружить в течение пяти веков. Точно так же, как не верю в привидения и философские камни.

– Но ведь донесение, – вскинулся актер, – которое написал агент короля Филиппа, должно же было откуда-то взяться!

– Совершенно верно, – на удивление легко согласилась Амалия. – И я вам сейчас объясню, откуда. Филипп готов был уничтожить тамплиеров, но колебался. Его пугали возможные последствия этого поступка, и тогда некто, хорошо знавший короля, решил сыграть на его жадности. Не забывайте, что вторым прозвищем короля Филиппа Красивого было Филипп Фальшивомонетчик, и он отчаянно нуждался в золоте. И вот в один прекрасный день он получает известие, что тамплиеры открыли философский камень, о котором в те дни жужжали все алхимики, но которого никто, разумеется, никогда не видел, потому что он попросту не мог существовать. Что бы вы предприняли, если бы у вас не было денег, но вы знали, что где-то неподалеку находится средство, с помощью которого вы сможете добыть их сколько угодно?

– Наверное, попытался бы им завладеть, – заметил я.

– Вот именно! – отозвалась Амалия. – Точно так же поступил и король Филипп.

– Значит, никакого философского камня нет и в помине? – разочарованно (как мне показалось) заметил актер. – А как же план лабиринта, который мы сами видели?

– Ну и что? – фыркнула Амалия. – Где на плане было написано, что крестик в углу обозначает этот самый философский камень? Откуда сие следует?