Любовь холоднее смерти - Анна Малышева

Сперва она немного посидела в кресле, потом, когда ее начало клонить в сон, осторожно прилегла на постель – поверх покрывала, не раздеваясь. Время от времени она приоткрывала глаза и следила за неподвижной фигурой в кресле. В том, что хозяйка была жива, сомневаться не приходилось. Ее сдавленное хриплое дыхание было слышно даже на другом конце комнаты.

Постель была мягкой, подушка приятно пахла какими-то цветочными духами. Лида слегка поерзала, поджимая ноги, и вдруг на удивление быстро уснула. Кошмары ей в ту ночь больше не снились.

Каждое пробуждение от сна подобно воскрешению. Мы ошеломленно выходим из тени в свет, как будто репетируя последнее воскрешение, которое однажды наступит раз и навсегда.

Глава 10

Девушку разбудил запах крепкого кофе. Открыв глаза, Лида и в самом деле увидела дымящуюся чашку на столике у изголовья. В первый миг она не поняла, как тут оказалась и кто это принес ей кофе в постель. И тут же, вспомнив все, стремительно села. Вера Сергеевна как раз ставила на столик тарелку с бутербродами.

– Ешь, – еле слышно сказала она. – Тебе пора завтракать.

На ней был пушистый голубой свитер с высоким воротником и светлые брючки. И возможно, она бы выглядела весьма элегантно, если бы не растрепанные волосы и не усталые, все еще покрасневшие глаза.

– Как вы себя чувствуете? – осторожно спросила Лида, беря в руки чашку.

– Ужасно. Но это не важно. Ты ешь, не обращай на меня внимания.

Лида нашла взглядом часы и убедилась, что первую пару она уже проспала. «Едва успею к большой перемене. Ну что ж, должна же я когда-нибудь опоздать». Ей было как-то неловко обнаружить свой аппетит перед человеком, который несколько часов назад пытался свести счеты с жизнью… Но по утрам она почему-то всегда была очень голодна и теперь набросилась на горячие бутерброды с листьями салата и ветчиной. Вера Сергеевна, усевшись в кресло, закурила. Но эта попытка далась ей нелегко – она тут же начала кашлять и с отвращением раздавила сигарету в пепельнице.

– Вам пока лучше не курить, – сказала Лида, поднимая глаза от быстро пустеющей тарелки. – И как знаете, но хорошо бы показаться доктору.

– Нет, вовсе не хорошо, – хрипло ответила та и задала удивительный вопрос, который заставил девушку забыть о непривычно роскошном завтраке. – Зачем ты это сделала?

Лида едва не подавилась:

– Как – зачем?

– Зачем ты меня спасла? – чуть слышно, но твердо повторила та. – Зачем вынула из петли?

– Но вы же могли умереть!

Ответ был, возможно, и не слишком глубокомысленным, но зато правдивым. Никаких других причин для того, чтобы спасать хозяйку, у Лиды не было. Она вдруг подумала, что, если бы все люди задавали этот вопрос «Зачем?», когда перед ними кто-то погибает, человечество быстро сошло бы на нет.

– Не знаю, заметила ли ты, – прокашлявшись заявила хозяйка, – но я хотела умереть.

– Вы еще шутите! А я так испугалась… Вы ведь не… – Она не знала, в какой форме можно спросить о таком, но все-таки решилась: – Вы ведь не сделаете этого снова?

– Не сегодня, – успокоила ее Вера Сергеевна.

Лида помолчала и снова взялась за бутерброды. Правда, теперь ее аппетит заметно уменьшился. «А вдруг я на днях приду домой, и она уже будет мертва? Что же это делается? Почему мне так не везет?»

– Зачем спасать человека, который никому не нужен? – будто про себя, продолжала хозяйка. Она снова держала в руке сигарету, но уже не зажигала ее. – Зачем ему жить?

– Вы ошибаетесь, – возразила Лида. – Не может быть, чтобы человек был никому не нужен.

– Я-то знаю, что может.

– Вы о себе говорите? Разве вы…

– У меня никого нет, – перебила ее та. – Хуже того – я не нужна тем, кто еще есть…

– У вас просто депрессия, – решительно заявила Лида. Она твердо решила держаться жизнеутверждающей позиции – уж очень не хотелось снова вынимать Веру Сергеевну из петли. – Когда мы к вам переехали, у вас таких мыслей не было. Иначе зачем вы стали бы сдавать комнату? Ну зачем? Это на вас что-то накатило, вот и…

– В самом деле. – Хозяйка снова не дала ей договорить. По крайней мере, одна прежняя привычка у нее осталась неизменной. – Зачем я сдавала комнату все эти годы? Думаешь, ради денег?

Лида вовсе так не думала и теперь поняла, что была права. Хозяйка призналась, что комната вовсе не была для нее источником дохода. Конечно, она не брала бесплатных жильцов, но дело все равно было не в деньгах.

– Я просто хотела, чтобы рядом был кто-то живой. Молодой и живой – молодая пара, например, ну как ты с мужем. Обязательно – парень и девушка, и чтобы у них все было впереди. Если у них уже были дети, я таких жильцов не брала. И одиночек не брала, и двух девушек, и двух парней. Сдавала комнату только молодым семейным парам.

– Вот почему вы нас взяли! – сообразила Лида. – А я-то удивлялась, как это ваша комната пустует? Ведь квитки с объявления были почти все сорваны, когда мы к вам пришли! А комната прекрасная и просили вы недорого!

– И что ты решила?

– Я подумала, что вы отказывали кому-то, выбирали… И выбрали нас.

– Да, я вас выбрала, – подтвердила та. – Я же не могла знать, что твой муж исчезнет.

– Значит… – Лида вдруг поняла смысл ее слов и испугалась: – Теперь я вас больше не устраиваю? Я ведь осталась одна!

Вера Сергеевна встала, подошла к постели и успокаивающе похлопала девушку по руке. Ее пальцы слегка дрожали, но голос прозвучал уверенно и спокойно:

– Он вернется, деточка. Он обязательно вернется. Сейчас я принесу тебе еще кофе.

Лида принудила себя выпить вторую чашку. Аппетит пропал начисто – он никак не сочетался с той острой жалостью, которую она испытывала к этой странной, все еще красивой и уже никому не нужной женщине. «Господи, сколько же на свете уродин, серых мышек, посредственностей, не умеющих связать двух слов! Сколько попросту злых и глупых женщин! И почти все они замужем, у них дети, куча родни, подруги, интересы на каждую минуту жизни! А эта никому не нужна! Что же случилось? Ведь должно было что-то случиться, она не выбирала себя такую судьбу! Она страдает!»

После того как девушка перерезала шелковый пояс, на котором повесилась Вера Сергеевна, она чувствовала себя иначе по отношению к ней. Лида как будто приняла странные роды, перерезав пуповину, на которой теплилась жизнь, вдохнула эту жизнь обратно в ее легкие, вернула ее в мир, который та больше не желала видеть. И теперь, в иные минуты, она вдруг ощущала себя старше хозяйки, ответственней, разумней. И порой начинала соответственно держаться – а Вера Сергеевна, как ни странно, не возмущалась по этому поводу.

– Когда я вернусь, – Лида выделяла каждое слово, застегивая пуговицы на куртке, – вы мне все расскажете.