«Коламбия пикчерз» представляет - Татьяна Полякова

– Может, к родственникам уезжала?

– Никуда она не уезжала, брата не оставишь, а с ним… уж года два даже в город не ездит, в больницу. Если надо, в Снегирево ходит, тут недалеко. И родни у них никакой… – вдруг смешалась она и замолчала.

– Ну и что? – уже в комнате сказала Женька. – Предположим, Маша с братом у всех на виду, а Слава? Кто знает, в лесу он или за тысячу километров отсюда? И где он сейчас шастает – вопрос.

– Знаешь, что меня удивляет? – сев на кровать, спросила я. – Почему трое охранников из восьми остались здесь? – Подружка поначалу моего вопроса не поняла и нахмурилась. – Все восемь солдат были не местные. После службы пятеро разъехались по разным местам, а трое остались.

– Ну, – отмахнулась Женька. – Остались и остались. Влюбились в местных девок, вот и все. Отец Кошкиной тоже на Машину мать глаз положил, но у них не сложилось, а этим, может, повезло больше.

– Нет, тут что-то не так, – покачала я головой. – Четверо солдат в тот день были в монастыре. Предположительно, они монастырь и взорвали. По идее, им надо бы держаться от этих мест подальше.

– Ничего подобного. Убийц, как известно, тянет на место преступления, вот и эти здесь осели. Отец Кошкиной уехал, и это, между прочим, спасло ему жизнь. Не до него было. Но когда близкие родственники конвоиров стали убывать, вспомнили и о его детях, наверное, потому, что брат Кошкиной появился в Рождествене. Такую возможность грех упустить, и с ним тоже поспешили разделаться.

– Вот-вот, что ему тут понадобилось, интересно? И самой Кошкиной тоже.

– Она хотела проверить слухи о проклятии, – напомнила Женька недавнюю версию.

– Хорошо. Брат тоже хотел проверить? И зачем отец Кошкиной приезжал сюда с сыном и внуком? Нормальный человек поспешил бы забыть о том, что тут произошло. А он по пьяному делу любил предаваться воспоминаниям. Такое впечатление, что монастырь их притягивал, – произнесла я и задумалась, почувствовав тревогу, как будто догадка рвалась наружу, но что-то ей мешало. Так бывает, когда не можешь вспомнить нужную фамилию, она вертится на языке, а не ухватишь. – Маша сказала, незадолго до взрыва ее отец приходил домой, был чем-то обеспокоен. Собирался что-то рассказать матери, но не успел.

– Заподозрил, что их хотят убить? – подсказала Женька, но я не ответила. – Не понимаю, какие у тебя могут быть сомнения? – бегая по комнате, говорила она. – По мне, так все совершенно ясно.

– Это я уже слышала.

– Что делать будем? В город ехать уже поздно, если только там заночевать.

– Зачем тебе в город?

– Поговорить с ментами.

– Давай дождемся результатов вскрытия. Если это убийство, то…

– А если нет? – буркнула Женька и села рядом. – Анфиса, а вдруг это правда какое-то колдовство? Я вот думаю, толкнуть человека в яму, конечно, можно и утопить или, к примеру, деревом придавить. Но молния… как-то это слишком. Я бы даже могла допустить, что все эти смерти и правда случайны, но ведь кто-то написал цифру «25» на памятнике, а еще волки выли…

Я посмотрела на Женьку с несколько ошалелым видом, потом ткнула в нее пальцем и произнесла:

– Надпись появилась после гибели Натальи?

– По крайней мере в ту же ночь или утром. А что?

– Предположим, некто знал, чья она внучка, и очень хотел, чтобы ее смерть выглядела как очередная расплата за грехи отцов.

– То есть… – медленно произнесла Женька. – Он хотел скрыть истинную причину убийства?

– Если это все-таки убийство, – сочла нужным поправить ее я.

– Не зли меня. Конечно, убийство. Но за что ее могли убить? Наследство и прочее смело можно исключить, Ребенок? А что? Возможно, люди, взявшие на воспитание малыша…

– Не увлекайся. Ей вряд ли сказали, кто они такие. Искать надо в монастыре. Почему-то она продолжала оставаться там, хотя ее телесная чистота под сомнением. И почему-то после войны охранники остались здесь, – пробормотала я. – Возвращаемся к исходной точке. Нам надо найти ее любовника.

– Хорошо, – легко согласилась Женька. – Давай идею.

– Попробуем поговорить с художником.

– Сейчас пойдем? – воодушевилась Женька.

– Пожалуй, уже поздно. Назад возвращаться придется в темноте. Хотя можно переночевать у Полины Ивановны, она нас в гости звала.

– А если попросить Илью нам помочь? Наша машина там не пройдет, – озарило Женьку. – А на его тачке до деревни доедем за десять минут. Думаю, он не откажет.

– Как ты ему объяснишь, что нам в Прохоровке понадобилось?

– Скажем, знакомую навестить решили. Ну так что? Идем, – решительно позвала она.

Мы поднялись на второй этаж и постучали в тринадцатый номер. Женькина манера открывать дверь, не дождавшись разрешения, всегда меня возмущала. Вот и сейчас, стукнув раз, она распахнула дверь и сделала шаг. Илья стоял в джинсах, держа рубаху в руке. Женька замерла с открытым ртом, а я поначалу смутилась и даже покраснела от досады за допущенную бестактность. Потом челюсть у меня тоже отвисла. И причиной тому были вовсе не достоинства фигуры Ильи, хоть там было на что посмотреть. Все дело в его руках, точнее, в татуировке. От локтей шла затейливая вязь и сходилась под лопатками. Впечатление было, что это два темных сложенных крыла.

Итак, мы замерли в дверях с открытыми ртами, а он спокойно набросил рубашку на плечи и, застегивая пуговицы, спросил:

– Опять что-нибудь случилось?

– Да вроде нет, – ответила Женька.

– Две минуты – и я готов.

– Что это у тебя за татуировка? – спросила я, решив не церемониться.

– Нравится? – улыбнулся он. – Мне тоже понравилось. Кстати, мне ее делал очень известный мастер.

– Не сомневаюсь. И где обретаются такие известные мастера?

– В Москве. Могу дать адрес.

– Можно взглянуть на крылья поближе? – расцвела в улыбке Женька.

– Давай выберем другое время, – подмигнул он ей, но, решив, что шутка не прошла, молча расстегнул рубаху. – Любуйтесь на здоровье. За вами ответный стриптиз.

Мы изучали рисунок, забыв о приличиях, Женька водила пальцем по спине и рукам Ильи и вынесла вердикт:

– Это руны.

Я согласно кивнула.

– Что это? – заинтересовался Илья.

– Руны. – Женька сразу же принялась хвастать своими познаниями. – Древние письмена с символическим значением.

– Да что вы говорите? – удивился он, глядя на нас с усмешкой. – И всю эту фигню на мне можно прочитать?

Женька уставилась на меня, как будто всерьез ожидала, что я в самом деле на такое способна. Я попыталась вспомнить хоть что-нибудь, ткнула пальцем в знакомый знак «зиг», столь популярный у фашистов, и бодро сообщила:

– Это символ солнца, считалось, что он защищает от демонических существ. Вот этот знак «жизнь» одновременно является символом и счастья и несчастья, это знак «турс», его использовали в колдовстве, а вот этот «белка» – символ скота и богатства.

– И что получилось? – необыкновенно заинтересовался Илья.

– Ничего, – буркнула я. – Что может получиться, если я помню всего несколько знаков?

– Ты сумела произвести впечатление, – серьезно кивнул он. – Потому что я ни одного не знал, кроме свастики, конечно. Из-за свастики сомневался, стоит ли выбирать этот рисунок, но мне объяснили, что это символ солнца у древних славян.

– Хочешь сказать, ты знать не знал, чем себя украшаешь? – возмутилась Женька.

– Что я должен был знать? – удивился Илья. – Для меня это просто красивый рисунок. А для вас нет?

– Анфиса считает, что с такими вещами не шутят. Когда мы в Норвегию ездили, я хотела сувенир купить, подвеску в виде бубна саамского шамана, тоже с рунами. Но Анфиса меня отговорила, потому что энергетика сильная, и когда нет ума понять, как все это можно использовать, лучше не соваться.

– Должно быть, у меня тоже ума нет, – пригорюнился Илья. – Потому что я даже представить не могу, что этим вообще можно как-то пользоваться. Надо будет в Интернете пошарить, глядишь, найду что толковое и научусь, к примеру, оборачиваться волком.

– Почему именно волком? – насторожилась Женька.

– Хорошо, вороной. Вы не против? А теперь, с вашего позволения, я надену рубашку. Нас ждут к ужину. – Он надел рубашку, прошел к двери, распахнул ее перед нами и сказал: – Прошу.

За столом Женька все больше молчала, а когда я попыталась обратиться к Илье с просьбой отвезти нас в Прохоровку, так пнула меня ногой под столом, что едва его не опрокинула.

– Я не понял, что должен сделать для вас? – спросил Илья.

Я торопливо ответила:

– Нет-нет, ничего, – и послала Женьке благодарный взгляд.

– Как вы смотрите на то, чтобы скоротать вечер за приятной беседой? – задал вопрос Илья, когда ужин подошел к концу.

– Не сегодня, – выжала из себя улыбку Женька. – Надо поработать над статьей.

– Жаль, а я на это рассчитывал, – улыбнулся он и посмотрел на подружку со значением. Она тяжко вздохнула, разрываясь между двумя желаниями: узнать, каков этот тип в постели, и разгадать местные тайны. Тайны победили.