Дневник летучей мыши - Наталья Александрова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Леня сел на корточки в углу камеры и тупо уставился в темноту.
И в этот момент где-то впереди раздался грохот, треск, глухой шум, и стена, на которую смотрел Леня, на его глазах обвалилась.
На какую-то секунду Леня вообразил, что началось землетрясение и его сейчас завалит каменными обломками и сырым глинистым грунтом, но уже в следующий момент он увидел, что из пролома стены показался смятый автомобильный капот…
А еще через секунду прямо к нему в камеру съехала помятая, покореженная машина, в которой с огромным трудом и при наличии очень богатого воображения можно было узнать замечательную, элегантную, гламурную дамскую машинку, которой совсем недавно гордилась Лола!..
А еще через несколько секунд Леня увидел и саму Лолу – перепачканную, измученную, с огромной ссадиной на голове и растрепанной прической, да еще и одетую в платье горничной…
Лола сидела за рулем своей машины и тупо пялилась в темноту перед собой. Ах ну да – сам-то Леня был в очках ночного видения, а несчастная Лолка была в полном мраке…
Леня включил фонарик, посветил перед собой и проговорил:
– Лолка, ну когда ты наконец научишься по-человечески парковаться?
Лола захлопала глазами, заслонилась рукой от света и наконец сообразила, что перед ней не кто иной, как Маркиз.
Она откашлялась, вытерла лицо грязным передником и хриплым от пыли и усталости голосом проговорила:
– Машину заказывали?
Через несколько минут Лола пришла в себя, рассказала Маркизу о том, как ошиблась со Скорпионом и как едва не поплатилась за эту ошибку жизнью.
Леня со своей стороны поведал ей о том, что происходило на развалинах памятника, и о том, как он попал в ловушку.
Опустил он только свои панические мысли, сообщив, что уже почти выбрался из подвала, когда она появилась.
Лола с заметным недоверием выслушала его слова, но не стала возражать – она слишком устала от всех сегодняшних событий и была потрясена (в самом буквальном смысле этого слова), прямо на машине провалившись под землю…
Как бы там ни было, сейчас первоочередной задачей компаньонов было выбраться из подвала.
Впрочем, это было не слишком сложно: Лолина машина проломила свод и стену, и сейчас сквозь образовавшийся пролом смутно виднелось тускло светящееся ночное небо.
Леня полез вверх по груде камней и глины, образовавшейся на месте обрушенной стены. Лола последовала за ним, бросив напоследок грустный взгляд на свою обожаемую машину. Она была в таком виде, что о ремонте можно было забыть. Лола даже всхлипнула от расстройства.
– Что ты там пыхтишь? – спросил Маркиз, оглянувшись на свою боевую подругу.
– Сам ты пыхтишь! – обиделась Лола. – Ты черствый, равнодушный человек, как все мужчины! Я потеряла, можно сказать, друга… или подругу… а тебе нет до этого никакого дела!
– Это о ком ты? Неужели ты поссорилась со своим косметологом Розой Тиграновной?
– Типун тебе на язык! Я о своей машине! Я была к ней очень привязана!
Маркиз почувствовал угрызения совести: как-никак это он втянул Лолу в историю со старухиными дневниками, значит, на нем лежит вина за погубленную машину…
– Не переживай, Лолка! Я куплю тебе новую, какую захочешь…
– Легко говорить! Я была привязана именно к этой машине… разве можно заменить старого друга новым? Допустим, если бы ты потерял Аскольда… или я потеряла Пу И…
Она на мгновение замолчала, потрясенная такой ужасной перспективой, но после небольшой паузы с живейшим интересом спросила:
– А купишь мне двухместную спортивную «БМВ» с откидывающимся верхом?
– Зачем тебе откидывающийся верх в нашем климате? – проворчал Маркиз, взобравшись на самый верх каменной осыпи.
Отсюда можно было дотянуться до проломленного каменного свода, а там уже совсем близко была поверхность земли. Леня привстал на цыпочки, потянулся к каменной арке… но щебень под ним заскользил, и он, как горнолыжник или сноубордист, плавно съехал на другую сторону осыпи и снова оказался в подвале, правда, в другой его части.
– Ленька, ты куда делся? – раздался у него над головой голос Лолы.
Он не успел ответить, потому что сверху на него посыпалась земля, мелкая щебенка, и в облаке пыли к нему съехала сама Лола.
– Рекордное время в скоростном спуске показала спортсменка Чижова, Российская Федерация! – прокомментировал Леня эффектное появление своей боевой подруги.
– Ну вот, – проворчала Лола, отряхиваясь, – придется начинать все сначала… а счастье было так близко! Кстати, о счастье… что ты там сказал насчет откидывающегося верха в нашем климате? Как всегда, пытаешься отмазаться? Нет уж, обещал любую машину…
– Тсс! – Леня сделал страшное лицо и прижал палец к губам.
– Да что я тебя, не знаю… – продолжала Лола. – Пытаешься отвлечь мое внимание…
Леня показал ей кулак, и она поняла, что он не шутит.
Теперь и сама она, прислушавшись, расслышала раздающиеся где-то рядом приглушенные голоса.
Леня поправил съехавшие на лоб ночные очки и огляделся.
Они находились примерно в таком же подвале, как тот, в котором Маркиз был заперт полчаса назад. Единственным отличием этого подвала от первого было то, что в дальнем его углу на высоте чуть больше человеческого роста имелось квадратное отверстие. Из этого отверстия пробивался слабый неровный свет, и оттуда же доносились те самые голоса, которые заставили Леню насторожиться.
Один голос был холодным и сухим, как сброшенная змеиная кожа. Он мог с одинаковым успехом принадлежать и мужчине, и женщине, а скорее всего бездушному автомату. Причем не безобидному автомату для продажи кофе или жевательной резинки, а, скажем, автомату Калашникова, если бы тот вдруг заговорил.
Зато второй голос Леня узнал с легкостью: это был голос его пожилой и весьма подозрительной заказчицы, представившейся ему как Саломея Леонардовна Задунайская…
– Интересненько!.. – проговорил Леня и, подкатив к стене большой круглый камень, вскарабкался на него, чтобы заглянуть в слуховое отверстие.
Заглянув в него, он увидел еще одно подвальное помещение, значительно больше первых двух. По стенам этого подвала располагались массивные деревянные стеллажи, на которых были в несколько рядов разложены потемневшие от времени дубовые бочки.
Посредине подвала, на невысоком каменном возвышении, стояла горящая свеча, едва озарявшая помещение тусклым колеблющимся светом.
И по разные стороны от этой свечи стояли две женщины.
Одна – Саломея Леонардовна, она же Софья Закоркина, другая – невзрачная, худощавая особа, известная Лоле в театре под именем Лены Потехиной.
Саломея Леонардовна держала в руке пистолет. Ее собеседница на первый взгляд была безоружна, но Леня не обманывался на ее счет: твердая, свободная стойка, цепкий взгляд и точные, экономные движения говорили о том, что эта женщина сама является оружием, причем оружием безотказным и смертельно опасным.
– Так вот ты какая! – проговорила пожилая женщина, разглядывая более молодую. – А ты на него чем-то похожа…
– Это неудивительно! – прошелестел в ответ неживой голос. – Как-никак он был моим отцом!
– Да, отцом! – подхватила старуха. – А я… я вполне могла быть твоей матерью!
– Ха-ха-ха! – не рассмеялась, а проговорила вторая женщина холодно и зло. – Трогательная семейная встреча! Сейчас разрыдаюсь! Что же мне – мамочкой теперь тебя называть? Да я тебя назову как угодно, если ты уберешься с моей дороги!
– Надо же… – продолжала Закоркина, – мы с тобой – враги? Согласись, девочка, что это глупо! Мы ведь обе его любили! Что нам делить?..
– Как – что? – прервала ее собеседница. – Деньги! И кроме того, с чего ты взяла, что я его любила? Он не сделал мне ничего хорошего! Отдал меня ребенком чужим людям, навестил меня всего два или три раза… Что я ему «спасибо» должна говорить за свое счастливое детство?
– Тем не менее, девочка, давай в память о нем помиримся, поделим наследство и разойдемся по-хорошему…
– Ишь как ты заговорила, «мамочка»! Думаешь, я поверю тебе хоть на минуту? Я ведь прекрасно знаю, как ты расставляла ловушки, чтобы поймать меня, как забрасывала приманку…
– О чем ты говоришь? – обиженно проговорила Софья. – Какие ловушки? Клянусь, у меня и в мыслях ничего подобного не было!
– Ну да, как же! Ты ведь у нас добрая мамочка! Прямо ангел небесный! А кто подсунул этому дураку Алику свои дневники? Думаешь, я не понимаю, для чего ты это сделала?
– Не понимаю, о чем ты…
– Очень даже понимаешь! Ты увидела на руке у Алика татуировку – скорпиона и поняла, что он связан со мной. Нарочно положила на виду тетрадки… ты была уверена, что он клюнет на них и выведет тебя на меня. И вовсе не потому, что ты мечтала об этой трогательной встрече: просто ты знаешь только половину папочкиного секрета и хотела выведать у меня вторую половину…
На мгновение в подвале наступила тишина, потом Потехина продолжила:
