Категории
Самые читаемые
RUSBOOK.SU » Проза » О войне » Нас не брали в плен. Исповедь политрука - Анатолий Премилов

Нас не брали в плен. Исповедь политрука - Анатолий Премилов

Читать онлайн Нас не брали в плен. Исповедь политрука - Анатолий Премилов

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 42 43 44 45 46 47 48 49 50 ... 79
Перейти на страницу:

Дивизия все чаще стала вести разведку боем. В одном таком бою пропал без вести боец Иванов. Группа поиска вернулась без него, снова уползла за проволоку, но ничего не обнаружила. Через два дня появилась немецкая листовка с извещением, что боец Иванов перешел к немцам и служит им. Имя и отчество, указанные в листовке, не сходились с данными пропавшего Иванова. Проверили всех Ивановых в дивизии, но такого, что указан в листовке, не было. Мы размышляли над этим фактом и делали вывод, что немцы фальшивят. Дня через два после листовки на переднем крае другого участка обороны наши разведчики обнаружили труп нашего бойца и принесли его. Это был наш Иванов, что пропал без вести. На нем были обнаружены следы пыток и несколько штыковых ран. Стало ясно, что боец попал в руки немцев, они его пытали и убили. Иванова положили для прощания и обозрения в тылу, и мимо него прошли многие бойцы — в первую очередь те, кто еще сомневался, что немцы мучают пленных советских воинов. То, что бойцы видели своими глазами, воспринималось сильнее слов о немецких зверствах.

Немецкая агитация была наглой, грубой, и на нее наши бойцы не реагировали. С самолетов немцы разбросали листовки с призывом переходить к ним. Листовка по внешнему виду была похожа на партийный билет: красная обложка, соблюдены все внешние данные партбилета, даже материал, а внутри вместо листочков для уплаты членских взносов вложены печатные пропуска для перехода к немцам в плен с лозунгом, который немецкие идеологи выдвинули еще в первые дни войны: «Штыки в землю — конец войне!», со словами гарантий, что в плену будет хорошо. И это после Сталинградской катастрофы с армией Паулюса и многими десятками тысяч пленных немецких солдат! Наши бойцы на такую листовку не обращали внимания: их боевой дух после разгрома немцев под Сталинградом стал совершенно иным. В полках усиливалась боевая активность, чаще стали вестись ночные налеты на позиции немцев, чрезвычайные происшествия стали редкостью. Но вот появилась отпечатанная на большом листе именная листовка, адресованная командиру дивизии генералу Латышеву, его заместителю Бикрицкому и начальнику политотдела (мне) с точным указанием не только наших должностей и званий, но имен и отчеств. Эта листовка насторожила командование дивизии тем, что у немцев имеются точные данные о нас — значит, у немцев есть агент, хорошо знающий командование дивизии.

Однажды ночью в штаб неожиданно вызвали заместителя командира дивизии по строевой части, который жил со мной в одной землянке. Латышев объявил ему, что получен приказ о его назначении командиром бригады сибиряков. Он быстро собрался и уехал на другой участок нашего Калининского фронта, в сторону Великих Лук. Там немцы нанесли поражение Эстонскому стрелковому корпусу: образовалась брешь в обороне. Чтобы закрыть ее, срочно перебрасывалась бригада сибиряков, и он был назначен командиром этой бригады. Скоро на эту должность прибыл полковник, который оказался более активен в организации боевых действий. Да и обстановка к этому времени резко изменилась: на участке нашей обороны немцы готовились к отступлению. Латышев проводил занятия с командирами частей, где мне пришлось участвовать на равных с присутствующими началах. Я внимательно присматривался к ходу занятий и немного робел (у меня не было специального военного образования). Но все то, что я приобрел в боях в 1941–1942 годах, помогало мне в решении учебно-боевых задач, выдвигаемых Латышевым, а Боевой устав я изучил хорошо. После нескольких таких занятий Латышев сказал мне, что с военной стороной дела я разбираюсь в достаточном для своей должности объеме. Эти учения очень пригодились мне, когда я стал командиром гвардейского минометного дивизиона.

В день 25-й годовщины основания Красной Армии Верховный Главнокомандующий издал приказ. Мы прослушали его по радио и ждали, когда наша редакция выпустит многотиражку с этим приказом, чтобы разослать его в части и начать работу по разъяснению его среди личного состава. Утром 24 февраля я звоню в редакцию многотиражки и спрашиваю, как идет дело с выпуском газеты. Редактор ответил, что печатание завершается и начато распределение экземпляров газеты по частям. Когда я приехал, редактор дал мне экземпляр газеты. Читаю — и вздрагиваю от неожиданности: под приказом вместо подписи Сталин напечатано «Салин». Говорю редактору: «Вы читали оттиск первого экземпляра?» — «Да». — «Почитайте еще раз внимательно», — и жду. Майор-редактор прочитал и ничего не заметил. Говорю ему: «Подпись под приказом прочитайте». Он почитал и побледнел. Я спросил, куда и сколько отправили экземпляров, и приказал немедленно послать своих сотрудников вернуть газету обратно. «Набор немедленно исправьте, напечатанное всё пересчитайте, до последнего экземпляра тиража, и в присутствии представителя политотдела немедленно сожгите. Тираж печатайте заново, а за беспечность и бесконтрольность за работой типографии будете строго наказаны». Весь забракованный тираж был задержан и полностью уничтожен, никто его не видел, кроме нас в редакции...

Напомню, что за сдачу осенью своих позиций, трусость и панику, проявленные командным и политическим составом дивизии, несколько человек из числа командного состава были осуждены военным трибуналом условно, с правом искупить свою вину в боях по защите Родины. По мере успешного выполнения боевых задач такими лицами с них снималась судимость. Мне пришлось быть свидетелем одного героического поступка осужденного командира. Под Белым наш батальон вел наступление, вместе с пехотой находился командир артдивизиона, который с группой командиров был отрезан от основных сил наступающих. Немцы обошли их с тыла и прижимали к своим позициям. Командир дивизиона принял смелое решение — вызвать огонь на себя. Он точно рассчитал дистанцию до цели от батарей и дал данные на артпозиции. Двенадцать орудий начали обстрел наступающих немцев: огонь был очень метким, всего несколько немецких солдат вырвались из огненного мешка, а основная их часть была истреблена. Наши наступающие успешно продвинулись вперед. За всю войну я видел только этот единственный случай «стрельбы на себя». За этот бой артиллерийский командир был реабилитирован — с него сняли судимость.

Нашей дивизии нужен был пленный из района деревни Веревкино, находившейся на шоссе к г. Белый. Попытки взять пленного своими силами не дали результатов, и для достижения этой цели прислали роту штрафников. Я приехал к ним перед наступлением, чтобы объяснить задачу и рассказать им об особенностях местности, так хорошо мне знакомой. С армейским руководством было оговорено, что в случае успеха со всех штрафников снимут судимость и восстановят им прежние воинские звания. Штрафники заверили, что задачу они выполнят, пленные будут. Они также попросили выдать им перед боем двойную порцию водки — но я сказал, что водку дадут после боя. Среди штрафников были бывшие командиры взводов и рот. И вот там, где наши бойцы не смогли прорвать оборону и захватить деревню, штрафники это сделали быстро и без потерь. Был хороший солнечный день, наст был крепок. Без всякой артподготовки штрафники подбежали к проволочным заграждениям, кто-то накинул на проволоку шинели, и они лавиной ворвались в немецкие окопы и схватились врукопашную с немцами. Только двое из атакующих были легко ранены, а немцев они перебили не один десяток. После боя я объявил им решение ВС армии о снятии с них судимости и восстановлении прежних воинских званий. На это сообщение штрафники ответили громким «Ура!». Им выдали водку, но я предупредил, чтобы не теряли бдительность и усилили свое охранение: немцы коварны, могут сделать вылазку. Но немцы в контрнаступление здесь не пошли — уже начинался их отход с позиций, и налет наших штрафников только ускорил его.

Пленные, что попадали к нам, были уже далеко не теми, что в 1941 году: былое пренебрежение к Красной Армии, слепая вера в Гитлера сменились покорностью, а лозунгом при попадании в плен стало: «Русь гут, Гитлер — капут!» Впрочем, с ними осталась немецкая пунктуальная шаблонность. В нашем клубе в распоряжении Костина был пленный немец. Он выполнял хозяйственные работы: пилил дрова, топил землянки, убирал от снега тропинки. Однажды я увидел забавную картину: наш боец-узбек с пленным немцем пилили дрова; узбек говорит немцу на своем языке, а тот отвечает ему по-немецки. Спрашиваю узбека: «Вы знаете немецкий язык?» — «Нет, но я знаю, что говорит немец, и меня он слушается». Немец был в заношенном мундире, и вшей в нем хватало. Я сказал Костину: «Когда будет баня и все помоетесь, отведи и немца в баню, пусть помоется и он». Костин потом рассказал мне о мытье немца: «Помылись мы все, и я сказал сержанту, чтобы тот направил немца в баню. Сержант привел немца в баню, взял шайку для воды и указал, где горячая и где холодная вода, показал, как ее зачерпнуть. Зачерпнул горячей воды и отдал немцу, тот сказал «гут». Прошло порядочно времени, и Костин сам зашел в баню. Видит: сидит немец и копается в своей шайке: в ней воды чуть-чуть, и немец стирает грязную тряпку, экономя воду, а нижнее белье, грязное и сырое, висит у печки. Костин выплеснул грязную воду и объяснил немцу, что воды можно брать сколько потребуется. Обрадованный немец еще долго занимался стиркой своего белья. Вначале он подумал, что черпать горячую воду можно было только один раз и потому экономил ее в шайке.

1 ... 42 43 44 45 46 47 48 49 50 ... 79
Перейти на страницу:
На этой странице вы можете бесплатно скачать Нас не брали в плен. Исповедь политрука - Анатолий Премилов торрент бесплатно.
Комментарии
Открыть боковую панель
Комментарии
Вася
Вася 24.11.2024 - 19:04
Прекрасное описание анального секса
Сергій
Сергій 25.01.2024 - 17:17
"Убийство миссис Спэнлоу" от Агаты Кристи – это великолепный детектив, который завораживает с первой страницы и держит в напряжении до последнего момента. Кристи, как всегда, мастерски строит