Обычная злая сказка - Александра Первухина

Девушка понимающе покивала, чтобы не расстраивать малышку, так старательно пытающуюся ей всё объяснить, и решила про себя, что обязательно попробует вернуться сюда. Потому что хоть она и не смогла выяснить, почему ей удаётся попадать в это место, но зато узнала, что другие люди и жрицы, кроме неё, на это не способны. По крайней мере, по утверждениям девочки, никто больше не слышит их обеих, чего бы это ни значило. А ещё получалось, что хоть она и попадает в это место во сне, но оно вполне реально, и, значит, дети не плод её больного воображения и действительно существуют, нуждаются в помощи…

Снеара проснулась как от толчка – и тут же со стоном прикрыла глаза, защищаясь от яркого света Эссара, бьющего прямо ей в лицо. Первым впечатлением было то, что у неё не болели руки, – значит, она была без сознания достаточно долго, чтобы сила богини успела залечить её раны, и неизвестно – радоваться этому или нет. Вторым – что вокруг неё люди и её куда-то везут. Это уже внушало опасения.

– Уже видны стены Илоссы, мы почти добрались до города… – услышала жрица отрывок разговора и ещё больше насторожилась.

Необычайно яркий сон мгновенно вылетел у неё из головы: сейчас следовало заняться более насущными вещами, чем удивляться выходкам своего подсознания, пытавшегося её убедить в реальности собственных фантазий.

– Хорошо, – прямо над головой девушки раздался голос Литари, и Снеара заставила себя открыть глаза, резонно рассудив, что пленнику не будут сообщать, как скоро они доберутся до места назначения, да ещё так уважительно. Значит, пока она была в обмороке, ничего страшного не произошло.

Юноша увидел, что жрица пришла в себя, и с радостным возгласом наклонился к ней, заслоняя, к её огромному облегчению, своей головой Эссар, который она, забывшись, иногда называла солнцем.

– Как ты? – осторожно прикоснулся парень к её лбу, отбрасывая с него спутавшиеся волосы.

– Нормально. – Девушка поморщилась от особо резкого толчка повозки, удивляясь, как парень может так легко удерживать равновесие, сидя на бортике, свесив ноги над дорогой, и тихо добавила, внимательно наблюдая за выражением его лица: – Нам надо поговорить, и желательно без свидетелей. Это возможно?

– Возможно. – Принц довольно усмехнулся. – Ты сейчас в караване в большом почёте, и если я попрошу оставить нас одних, они это сделают.

– Они что – знают, кто я? – Снеара даже приподнялась.

– Да. Во время боя капюшон слетел, и они увидели татуировку. – Юноша бросил быстрый взгляд куда-то за её голову и тихо добавил: – Отрицать было бесполезно. Этот признак жриц знают все, он упоминается во всех сказках. – Пришлось признаться и попытаться повернуть ситуацию в свою пользу.

– Ясно. – Девушка не знала, как теперь себя вести, чтобы соответствовать званию меча богини, и чего можно ожидать от людей, внезапно обнаруживших в своём караване ожившую легенду, и самое главное… – И как нам незамеченными пройти через Илоссу? Они же расскажут обо мне при первом же удобном случае.

– Я просил их этого не делать, но ты права: вряд ли они удержатся от того, чтобы не поведать такую занимательную новость всем желающим. Поэтому не знаю.

Снеара увидела, как принц поморщился и опять покосился на возницу, который демонстративно насвистывал себе под нос, давая таким нехитрым способом им понять, что совершенно не прислушивается к разговору. Почему-то в то, что он действительно не слушает их беседу, верилось с трудом. Девушка поняла, что обсуждать сейчас их дальнейшие планы не имеет смысла: они немедленно станут известны всем, кто захочет о них узнать, и просто любопытствующим. Следовательно, новость о том, что придворный маг сменил тактику и пытался уничтожить жрицу, путешествующую с Литари, придётся оставить на потом.

Голова всё ещё кружилась после отчаянной схватки и последовавшего после неё болезненного избавления от яда, больше напоминающего пытку, но кое-что следовало выяснить немедленно:

– Где мой меч? – Снеара напряглась, готовая услышать, что её оружие осталось на дороге в туше убитой твари и ей придётся довольствоваться двуручником, который в некоторых ситуациях был очень уж неудобен, да и не всегда…

– Вот он. – К удивлению девушки, принц выудил откуда-то из-под одеял её полуторник в ножнах и положил его так, чтобы она могла дотянуться рукой до рукояти. – Они вытащили его из трупа и отмыли в вине.

– Спасибо. – Жрица тут же стиснула оружие в ладони и облегчённо вздохнула: в последнее время она чувствовала себя очень неуютно, оказавшись без своего клинка, словно меч стал частью её тела, причём крайне необходимой. – С тобой всё в порядке?

– Всё нормально, – улыбнулся юноша, услышав её вопрос, и весело добавил: – Я опять обязан тебе жизнью и благодарен за то, что ты меня спасла.

– Каждый из нас делает то, что может. – Снеара почувствовала себя неловко из-за того, что Литари вновь благодарит её за действия, являющиеся практически единственным способом для неё хоть как-то помочь человеку, который постоянно рискует ради того, чтобы она смогла попасть в Древний Исс. А ведь ему было бы гораздо безопаснее путешествовать с Тенирой, не отвлекаясь на проблемы свалившейся ему на голову девчонки из другого мира. – Моя заслуга только в излишней выносливости и способности выжить после смертельных ран.

– Что?!

Девушка удивлённо приподняла голову, услышав искреннее возмущение в голосе своего собеседника, но не успела выяснить, что его так расстроило в её словах. В конце концов, она просто сказала правду, и только…

Их прервал испуганно-растерянный караванщик, который подъехал к их повозке и, склонившись в седле, полушёпотом затараторил, явно пребывая в восхищении от оказанной ему чести и при этом побаиваясь разговаривать с мечом богини – ожившей легендой:

– Простите, что прерываю вас, но там, у ворот, ждёт Верховный служитель храма Древний Исс и требует, чтобы вы с ним поговорили.

На мгновение Снеара замерла от неожиданности и услышала, как рядом принц выдохнул сквозь стиснутые зубы, как всегда делал, когда пытался не произнести слов, не принятых в приличном обществе. Ситуация начинала напоминать чью-то неумелую шутку. Тенира всерьёз сомневалась, что её вообще допустят в храм, а служители станут с ней разговаривать, – и вот пожалуйста. Не простой служитель, а Верховный, который подчиняется только настоятелю главного храма в столице и своей богине, желает с ней пообщаться и для этого сам выехал к воротам, вместо того чтобы потребовать от них нанести ему визит. Что происходит-то, в конце концов?