Мигрант, или Brevi Finietur - Марина Дяченко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Крокодил огляделся внимательнее. Нет никаких «товарищей по Раа» в поле видимости.
Подкатил новый вагон. Парень и девушка, взявшись за руки, нырнули внутрь и сразу же о чем-то громко заспорили. Крокодил подождал: нет, из вагона никто не вышел. Чмокнула дверь, вагон растворился в лесу; Крокодил подумал, что развязки в чаще снабжены чем-то вроде моментальных порталов. Иначе непонятно, как вагоны ухитряются возникать и исчезать, и почему не бывает заторов и пробок, и откуда такое разнообразие маршрутов.
Девушка у родника проводила вагон задумчивым взглядом. Потом посмотрела на Крокодила; она была рыжеволосая и голубоглазая, с едва заметным следом от очков на переносице. «Елки-палки», — подумал Крокодил.
— Привет, я Андрей. Когда мне говорили, что придет земляк, я почему-то решил, что это мужчина.
— Шовинист, — девушка бледно улыбнулась, видно было, что ей очень не по себе. — Я Лиза. Из Глазго.
— Что ты помнишь последнее? — Крокодил не желал тратить время.
— В смысле?
— Перед тем как ты обнаружила, что мигрировала, — что ты помнишь?
— Ну… Мы с ребятами в кампусе встречали Новый год…
— Какой?
— Две тысячи одиннадцатый.
— И что было с Землей?
— А что? — Лиза чуть попятилась.
— Никаких катастроф, болезней, войн? Метеоритов? Пришельцев?
— Пришельцев точно не было, — Лиза потерла переносицу. — А катастрофы, болезни и войны — в ассортименте… Ну, как обычно.
— Ты знаешь, почему мигрировала? Причина?
— Поссорилась со своим парнем.
— Что?!
— Поссорилась со своим парнем, — безнадежно повторила Лиза. — Так я сказала в этом… В обращении к себе. Самое интересное, что мы с этим Мэттом под Новый год едва-едва познакомились. Он двоюродный брат моей подруги.
— Слушай, а это правда? Ты в самом деле могла навсегда покинуть Землю из-за ссоры с мужиком? Это в твоем духе?
Лиза снова посмотрела на родник у своих ног:
— Знаешь, вообще-то это я думала тебе вопросы задавать. Как старожилу.
Две рыжие пряди упали ей на щеки. В глазах появились и тут же высохли слезы.
— Конечно, — Крокодил смутился. — Спрашивай все, что хочешь.
* * *Интересно, что Светке он не изменял. По крайней мере те пару лет, что они жили настоящей семьей — в одной квартире, с детской кроваткой, со стиральной машиной, вечно полной белья, и упаковкой памперсов в комоде. Соседка-пенсионерка взялась подрабатывать няней — она гуляла во дворе с коляской, а Крокодил и едва оживившаяся после родов Светка «наверстывали упущенное», утонув в постели, как в облаке. В те годы — или в те месяцы — обоим верилось, что семья все-таки состоится. Светке — потому что она устала и хотела покоя. Крокодилу — потому что Светка после появления Андрюшки сделалась ручной, трогательной, своей. Ему нравилось вдыхать запах пушистой сыновней макушки. Он гордился собой, будто производство сына потребовало от него бог весть какого искусства.
А потом, после Светки, у него было несколько женщин. Ни с кем он не выстраивал долгих отношений — сознательно. Он уважал их, они уважали его, и свобода была важнее взаимных притязаний.
Были случайные связи, на одно свидание, более-менее драйвовые. На пикнике, под Новый год, на корпоративе. Отношения, при которых на следующий день тебе смотрят в глаза отрешенно и просто, а искра, проскочившая между вами, давно улетела в космос и светит теперь другим…
В глубинах аквариума погас дневной свет, и комната освещалась теперь только фосфоресцирующими рыбами с рубиновыми глазами. Лиза, оказывается, давно не спала; интересно, сколько времени она лежала не шевелясь и ждала, пока проснется Крокодил.
— Привет, — он провел рукой по ее затылку, и прикосновение жестких волос к ладони заставило его задышать глубже.
— Привет, — она не ответила, вывернулась из его объятий, отдалилась. — Который примерно час?
— Вечер. Около восьми.
— Я совсем не чувствую времени. Мне все кажется, что я сплю, и никак не могу проснуться…
— Хороший сон, правда? — он снова потянулся к ней, и она снова отодвинулась:
— Не знаю… Ты хороший, да. А сон…
В полумраке она отступила в дальний конец комнаты, в тесную душевую. Крокодил коснулся ладонью плеча: на нем отпечаталось Лизино ухо.
Он вздохнул сквозь зубы.
Лиза не была похожа на Светку. К великому счастью. Она была похожа на утро, на прекрасное солнечное утро в самом начале — когда еще сумерки, холодно, неуверенно, роса…
— Honey, would you like some dinner?
— He надо, — Лиза вышла, полностью одетая, ее рубашка и шорты белели в полумраке. — Не говори так, я все равно ничего не понимаю.
— Это же твой родной язык. Я бы хотел, чтобы кто-то поговорил со мной по-русски.
— А я не хочу. Мне неприятно.
— Я спросил, не хочешь ли ты поужинать.
— Меня ждет ужин в этом… В столовой для мигрантов.
Крокодил сел:
— Ты на что-то обиделась?
— Нет. Что ты. Все хорошо.
— Я что-то не так сделал или сказал?
Она улыбнулась:
— Ты прекрасен.
— Почему же ты уходишь? Оставайся…
Она отвела глаза и некоторое время смотрела в пол, в траву.
— Прости, Андрей, — сказала она наконец. — Я так не могу. Ты мне подаешь руку, потому что я сейчас слабая. Я растерялась… Но я не слабая. Меня не надо жалеть и поддерживать. Я сперва верну свою силу, а потом посмотрим.
Крокодил помолчал, перебирая возможные ответы. Диапазон был от «Ты круглая дура» до «Понимаю, конечно, ты не должна проявлять слабость ни в коем случае, ты же гордая дочь Земли».
— Я провожу тебя к монорельсу, — сказал он, так и не выбрав подходящий ответ.
* * *Во всем лесу горели фонари — искусственные, на солнечных батареях, естественные, под крыльями жуков и бабочек, на удочках лесных удильщиков. Не видимая взглядом мошкара налипала на шарики-фонари, их свет тускнел; тогда какая-нибудь жаба с огромным ртом шевелилась в развилке ветвей, начисто вылизывала свой фонарик и, заново вывесив его на длинном гибком удилище, украшала лес сверкающей приманкой.
— …Так что они правы: мигрантам очень трудно сдавать Пробу. Это почти безнадежное дело. Сам я прошел случайно: оказался в нужное время в нужном месте. И теперь, если честно, не знаю, что с этим делать, с моим гражданством. Зависимого опекают, работу ему, учебу, жилье… А полноправный — крутись как хочешь.
— Они не дадут тебе умереть с голоду, — отрешенно сказала Лиза.
— С голоду никто не умирает, — согласился Крокодил. — Гляди.
Он подвел Лизу к круглой тумбе, увитой лианами-трубками, выбрал красную трубу, легко переломил, протянул девушке: — Попробуй.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});