Орхидея съела их всех - Скарлетт Томас

Но вот они – сидят. Флёр – у окна или, если точнее, у двери. Скай – рядом с ней, выставила в проход между рядами свою нелепо острую туфлю на шпильке. На обеих – огромные солнцезащитные очки. Обе выглядят, как победительницы конкурса “Кто нацепит на себя больше вещей за одну минуту”. Прочитали ли они инструкции по безопасности, как их просили? Ну, типа. По крайней мере, Флёр честно попыталась. Там нарисован человек, на которого напала красная стрела, решившая во что бы то ни стало заставить его выпрыгнуть из самолета. Вообще страшноватая картинка. Но, признаться, гораздо интереснее сейчас смотреть на то, как один черный пластмассовый пропеллер вроде бы уже вращается, а второй определенно сломан, и вся эта штуковина все больше напоминает детскую игрушку – кажется, логичнее было бы запустить ее в ванну, чем пытаться на ней куда-нибудь улететь.

Самолет до того маленький, что здесь только одна стюардесса, она же – член экипажа и все остальное, и еще парень с усами, который отвечает за полет. Его зовут Дэйв, а ее – Мэгги. Флёр пересчитывает кресла в салоне: их тридцать шесть. Как такое вообще может взлететь, ну правда? Да к тому же всего с одним пропеллером? А вдруг она по оплошности откроет аварийный выход прямо посреди полета? Вдруг что-нибудь взбредет ей в голову, и она сама не заметит, как откроет дверцу и ВСЕХ ТУТ УБЬЕТ? Самолет выруливает на взлетную полосу. В Хитроу они видели ястреба – тот охотился над лоскутом травы прямо рядом с полосой, на которой самолеты ждут очереди на взлет. А здесь – горы, ну ладно, холмы, и куча самых разных местечек, где ястребам раздолье. И вот – слава Богу – второй пропеллер тоже завертелся. А теперь еще и двигатель заработал, на удивление громкий, так что…

– Малютка мчит довольно бодро, – говорит Скай.

Но Флёр не может ей ответить, потому что взлет вызывает в ней удивительные ощущения, а вместе с ними – легкое чувство тошноты, особенно после всех тех бокалов шампанского, которые она ухитрилась выпить в самолете “Бритиш Эйрлайнс”. Обычно она много не пьет, да и Скай тоже, но, похоже, спиртное помогает переносить перелеты, которые в жизни Скай случаются часто, а вот Флёр не летала с пятнадцати лет – с тех пор как ездила в Мумбай (тогда еще Бомбей) за Пийали. Сродни действию опиума, хотя, честно говоря…

Дэйв поднимает самолет в небо очень мягко и как будто бы даже огибая облака. Это похоже на… похоже…

– Это похоже на велосипед с крыльями.

Появляется Мэгги с тележкой.

– Чашку чая? – предлагает она. – Печенье?

– А вино у вас есть?

– Только чай, к сожалению.

– А это печенье – шоколадное?

– Да.

– Хорошо. Сколько штук нам можно взять максимум?

Мэгги понижает голос:

– Я могу дать вам по две штучки. Только никому не говорите.

– Может, по три?

Мэгги вздыхает и дает им на двоих пять штук. Печенье оказывается похожим на то, которое мамы из семей побогаче клали в детские коробки с завтраками в начале восьмидесятых. По сути, это несколько слоев пенопласта и сахара, облитые шоколадом, который Евросоюз долгое время хотел запретить и называл “веголадом”, поскольку содержание какао в нем было таким низким, что его почти не чувствовалось. Печенье завернуто в красно-серебряную обертку, которая у каждой штучки оказывается наполовину распечатанной.

Когда они пролетают над Аллапулом и небольшим клочком Атлантического океана, облака рассеиваются и становится виден Сторноуэйский паром, неторопливо пыхтящий внизу в том же направлении, что и их самолет. Когда начинается снижение, выясняется, что Скай и Флёр сидят на той стороне самолета, где не разглядишь приближающуюся землю, поэтому они бросают свои места у аварийного выхода и перебираются к противоположному иллюминатору. Остальные пассажиры при этом неодобрительно цыкают и выражают недовольство по поводу того, что теперь в случае аварии некому будет открыть дверь. (Только вот когда случается авария, кто вообще пользуется дверями?) И это так красиво – приземляться на остров, который и в самом деле похож на остров, с резными краями, как у кусочка пазла.

Посадочная полоса в здешнем аэропорту – словно дорожка у чьего-нибудь дома. Понятно, что это дорожка, ведущая к дому какой-нибудь знаменитости, но все равно. Сам аэропорт прекрасно умещается в одной большой комнате. Вообще здорово прилетать сюда в туфлях, как у Скай, или хотя бы как у Флёр. Если вдруг споткнешься на ступеньках трапа, то к тому моменту, когда снова обретешь равновесие, обнаружится, что ты уже ввалилась в дверь зала выдачи багажа, хотя это просто смех, конечно. Ты сама видишь, как твои чемоданы выбрасывают из самолета, подкатывают к специальным воротам и сгружают на багажную ленту, между тем как служащие могли бы просто отдать вещи тебе в руки. Никакого таможенного досмотра тут нет. Флёр покупает открытку с изображением их самолета. А Скай берет двадцать пачек “Мальборо” и коробку конфет с другим, еще более миниатюрным самолетом, который приземляется на пляже острова Барра. Они садятся в такси и сообщают женщине-водителю название отеля. Судя по карте, до отеля от аэропорта минут десять, не больше, но таксистка утверждает, что ехать им минут сорок пять и стоить это будет пятьдесят фунтов. По дороге они видят дома, голые, незатейливые и серые. Еще видят камни. Овец. Цаплю, немного похожую на ту, которую Скай заметила в окне поезда, до того как случилось все, что случилось.

– В отпуск? – спрашивает женщина-таксист.

– По работе, – отвечает Флёр.

– А, ну я как раз и подумала, что вы похожи на… Знаете, что я подумала? Наверное, телевизионщики. У нас тут иногда бывают телевизионщики, но долго не задерживаются и потом уже не возвращаются. Вы с телевидения?

– Нет.

– Кино снимать будете? – Она говорит “сымать”.

– Мы ботаники.

– Ах, вона чё.

Она надолго умолкает.

– Правда ботаники? Тогда, небось, все знаете про орхидеи, да?

– Ага.

– И пальчатокоренник пятнистый знаете? Наш, гебридский род?

– Да, конечно.

– А кто еще сюда приезжает, кроме телевизионщиков? – спрашивает Скай.

– Те, кто любит долгие прогулки. Художники иногда. В прошлом году приезжала писательница. Один писатель у нас тут, кстати, вообще постоянно живет, так что…

На обочине лежит огромный валун. По другую сторону дороги овца жует чертополох. На этом острове нет почти ничего, кроме овец, камней, уродливых домов и чертополоха. Чего-то тут явно не хватает. Чего же? Тут…

– Про шаббат вас, конечно, предупредили, – говорит таксистка.

– Нет.

– По субботам все закрывается. Не ходят ни автобусы, ни такси, ничего. Рестораны закрыты, но вам-то это не страшно, потому что в отеле еду подают целыми днями – только тем, кто там остановился, конечно.

– А, так тут, значит, есть рестораны?

Скай представляет себе симпатичное рыбное местечко с видом на очаровательную шумную набережную, какие бывают во всех странах мира, вот, например, сейчас ей представляется прибрежный район Нюхавн в Копенгагене, где она однажды была, но не помнит, как ее туда занесло. Она представляет себе, как ест дюжину устриц, запивает их шампанским и любуется закатом над Атлантикой. За ближайшим поворотом может оказаться все, что угодно, – например, там может…

– Ну а как же. В Сторноуэе, откуда вы сейчас летели. В отелях. В некоторых пабах подают еду.

– А магазины?

– А чего вам покупать-то?

Туфли, помаду, журнал “Вог”, книги по духовному и/или ментальному развитию, дезодорант, тушь для ресниц. Может быть, носки, а еще трекинговые ботинки, сигареты, когда эти закончатся, лак для ногтей, новую кисточку для румян, чайный сервиз, какие-нибудь интересные обои, предметы искусства, смешные сувениры, этнические коврики и пледы, диетическую колу, вазелин, подушечку для медитаций, подушечку для глаз, зарядку для айфона, зарядку для айпэда, зубную пасту. В том отеле, где Скай останавливалась в последний раз, были торговые автоматы, в них продавалось буквально все – от шампанского до бриллиантовых диадем. Вот это была вещь. А тут что? Как тут с этим вообще? За двадцать миль, которые они уже проехали, им не встретилось ни одного заведения, где можно было бы что-нибудь купить. Не попалось даже завалящей заправки с молоком и сигаретами. Как люди ухитряются тут выживать?

– Ну-у…

– Вообще-то рядом с вами магазинов никаких не будет.

– Отлично.

– Из вас кто-нибудь машину водит?

Скай пожимает плечами. Флёр мотает головой.

– Ну, в таком случае вы будете слегка отрезаны от мира, вы в курсе?

– Ничего, справимся. Спасибо. Вызовем такси, если что-нибудь понадобится.

– Ну понятно, чё ж. Только не завтра, помните?

– Точно.

Сутки в этом отеле стоят больше ста фунтов, но с виду он удивительно похож на клуб, куда Карл и Таш Тернеры ходили по субботам после “Гладиаторов”[38]. Там был почти такой же бирюзово-оранжевый ковер с завитушками. И в баре пахло почти так же, как в здешнем. И никакого камина или чего-нибудь еще привлекательно-туристического. Там, как и здесь, в баре работало радио, первый канал, а в меню были котлеты по-киевски. Вот только двухсот сортов односолодового виски, как здесь, в том клубе не было.