Наследник Хаоса - Николай Алексеевич Некрасов

Я почувствовал, как по моему незримому телу бегут мурашки. Как он мог увидеть меня? Меня же нет здесь. Я лишь смотрю фильм. С полным погружением, как в виар-очках. Но я лишь наблюдатель, не участник. Меня тут нет.

Однако он меня видел. Рассмотрел, обвёл взглядом. Ничего не сказал. Едва заметно усмехнулся. По-доброму, по-отечески. И перевёл взгляд на девушку, которая ничего не подозревала.

Они вошли в разлом, держась за руки. Бесстрашные и решительные. Оставляя позади родной мир навсегда.

Всё ещё не пребывая в состоянии лёгкого шока, наконец, осознал, что Адан Мун ушёл не один. Об этом не было сказано ни в одном предании, ни в одной легенде. Видимо, его друг сдержал слово. Передал медальон, передал наставление, но без лишних деталей.

Разлом затянулся. А земля, на которой оставались следы двух ушедших Героев, пока ещё хранила память случившемся. И ветер не развеивал следы. Он просто припорошил их пеплом с тех участков поля, которые Великому Воину не под силу было восстановить даже с медальоном.

— Приехали! — крикнула женщина откуда-то сбоку, и я перевёл взгляд с украшенного пеплом и кровью саженца на лицо миловидной проводницы.

Картинка преобразилась, словно белый пепел растерли на пальцах, выпуская черноту наружу. Всё стало другим. Больше не было ни поля, ни пепла, ни зелени.

— Конечная, — повторила женщина, видя, что пассажир не до конца проснулся. — Мы приехали.

— Приехали… — зачем-то повторил я.

Глава 26

Я вышел в колючую морось, в затянутое тучами небо, в холодный пасмурный день, на мокрый, испещрённый каплями бетон. Со станции люди разбежались кто куда, прячась от непогоды и холодного ветра.

Меня это ни то ни другое никуда не гнали. Наоборот, всё было так, как должно было быть. Ощущение нависающего над головой песца с кувалдой заставляли замедлиться. Это был не страх встречи с самим собой, не страх встречи с психопатом и даже не страх встречи с человеком, который задумал что-то, чего я не понимал. Это было предвестие бури, в которой я окажусь.

Но даже бурю можно обуздать, если понимать принцип устройства. И именно это я собирался выяснить.

Дорогу к заповеднику скоротал в такси. Пожилой старичок не взял чаевых, пожелал удачи и предложил записать номер, на случай, если понадобится машина на обратный путь. Я отказался. Не потому, что чувствовал, что обратного пути не будет. И не потому, что мог использовать Печать Хаоса в любой момент. А потому что не хотел подставлять старичка, если по какой-то причине Алан одолеет меня, вернёт себе тело и решит пройти обратный путь в своей садистской извращённой манере.

Разум говорил, что такой сценарий невозможен. Сердце — что это бред. А чуйка… Чуйка намекала, что самонадеянность может оказаться обманчивой. И когда я вышел из машины, мелкая морось превратилась в настоящий дождь.

Можно было бы поиграть Печатями, защищаясь от ветра и воды, но мне хотелось чувствовать сигналы Вселенной. Слышать её пение, голос и предостережения. Впитать в себя стихию, стать частью большего, чем я сам. Чем то, кем являюсь в данной конкретной точке, в чужом теле и мире, в своём уме и порывах.

— Заповедник закрыт, — прокричал охранник из будки, прикрывая лицо от ветра и тяжёлых холодных капель.

— Но вон же люди… — кивнув в сторону ворот, возразил я.

— Они на выход. Гроза идёт, штормовое объявили. Уже полчаса как всех выводим. Остались единицы, но и тех скоро выведут смотрители. Не тот день для прогулки ты выбрал, приятель.

Не мог с ним согласиться, потому что по ощущениям день был самым что ни на есть правильным. Это для пикника в парке он не подходил, а для того, чтобы выбить всю дурь из обнаглевшего засранца — самое оно.

Мужчины и женщины, кто-то с детьми, что-то в одиночку, грузились по машинам, кто-то перехватил моего старичка в такси, кто-то ещё ждал машину или автобус. Тарифы, наверняка, взлетели до небес. Мало кто захотел бы ехать в такую погоду по стандартной ставке.

Я застегнул куртку по горло, вспоминая, какой обычно бывает весна в Питере. В марте ею ещё и не пахнет, но в апреле погода может быть плюс-минус похожей.

— Стой! — крикнул в спину охранник.

Я переместился сразу за ограждение в один долгий рывок, оставляя позади и будку контроля, и перепуганных первыми раскатами грома посетителей. Свернул на тропинку, уводящую к могучему древу в северной части заповедника.

Ботинки хлюпали по лужам, но я никуда не торопился. Больше никаких рывков, только медитативная прогулка к источнику памяти и силы. И где-то там же был медальон. Его я тоже почувствовал. Как и нечто большее, растворившееся в этом заповедном лесу.

Будто сама земля впитала силы, витавшие здесь во времена Первой Пространственной Войны, а затем рассыпавшиеся по площади мириадами искр, отголосками пяти Печатей.

Прогулка получилась приятной, не слишком долгой, но и небыстрой. Раскаты грома, напугавшие людей на парковке, сместились, так и не перенеся грозу к заповеднику. Верер согнал тучи дальше, однако, дождь не прекращался.

Тропинка вывела меня из начавшего редеть леса к озеру, за которым виднелась поляна, усыпанная бутонами, только начавшими цвести.

Алан стоял под чёрным зонтиком в этом цветущем поле напротив ствола огромного дерева, которое будто бы неумело отмасштабировали, сделав слишком огромным по сравнению с остальными деревьями. Весь лес, казалось, комплектовал перед гигантской секвойей, раскинувшей в стороны хищные обнажённые ветви.

На ней не было ни листочка, от этого зрелище делалось пугающим. Тёмные голые ветви, словно лапы паука, нависали над всем сущим. Не знаю, было ли ещё радо для цветения или дерево в принципе стало безжизненным, но сейчас оно выглядело полноправным проводником в мир мёртвых. Ситуацию усугубляла трещина на стволе, внутренняя чернота которой притягивала взгляд и будто бы была способна затянуть любого, осмелившегося приблизиться, целиком без права сопротивляться.

Алан то ли не видел меня, то ли не обращал внимания. Я пересёк мокрое поле и сам окончательно вымок. Настало время вспомнить, что я Герой и прибегнуть к способностям, порождённым Печатями.

Щелчком пальцев я просушил одежду и обвил себя защитным коконом.

Нас разделяло около пяти метров, и теперь Алан соизволил обратить на меня внимание. Он медленно развернулся, не выпуская из рук зонта.

Честно признаться, по коже пошёл мороз. Не от страха, не от неожиданности. Хотя о какой неожиданности можно говорить, если знал, что встречу чужака в своём теле? И всё-таки это произвело сильное впечатление.

— Не думал, что ты придёшь один.