Моряки Зелёного Моря - Deuscreator

Она чувствовала, как нитями протекали бродячие души; их пути оборвались в тёмных подворотнях меж домов. Иногда, когда не было глаз, что могли бы увидеть, прямо на площади. Разили руки тех же, что и защищали. Средь золотых врат, полных славы, тоже текла невинная кровь.

Люди казались оглушенными, но не звуком, а своими чувствами. Чувства кричали о них, и не всегда было понятно, действительно это было или нет.

Кобра несколько успокаивал её, пусть сам этого и не понимал, потому она держалась близ него. А он просто шёл, оглядываясь по сторонам и посматривая на Сову, как если бы она могла потеряться. О нет, она не потеряется, она сама его где угодно найдёт. Вернулась Малина, с удовольствием хрустя пойманной мышью. Сова слегка почесала ей лапки, обрадовавшись за улов подруги.

«Где страха улов, где страх кормится, где пожинает? Где хрустит жуками? Там где жуками хрустят все, там где тесаком отделяют нить меж жизнью и телом».

Они прибыли в жукомясную лавку, где за прилавком стоял багровый хоркбьёрк - смесь орочей и инфернальных кровей - крепкий, мускулистый и клыкастый разумный. Они поздоровались, Кобра попросил показать ещё живых жуков.

Неожиданная просьба, неожиданные гости, в его едином слове много голосов. Голос любопытный, голос жадный, голос хитрый, голос готовый взять побольше денег за ещё не распотрошённый товар.

С хоркбьёрка жиром лоснилось обжорство, каждым своим движением он будто показывал, как тесаком разрубал сочных жуков на части. И жуки тряслись от этого, ибо знали, что происходит с их сородичами, ибо видели это.

- Фам обяфательно нуфно вифеть еду, префде фем есфь? Эфо фтоит по-друфому.

Сове показалось, что именно это и сказал хоркбьёрк, пусть точные его слова всё ещё были замылены и сокрыты от неё, даже без наушников. В его душе клубилась чёрная нить, звенящая хриплым басом – нить жестокая.

Сова почувствовала на плечах Кобры стяжающие цепи отвращения. Они сковывали ему руки, заковывали глаза. Приносили страх… Или, постой-ка, может никакого страха? Может он её защищал? Ей и правда в этом месте было неуютно, она чувствовала плохую кровь, стылую кровь, жестокую кровь.

Они пришли в правильное место, но Сове не всегда нравилось делать правильные вещи. Правильным порой бывает убийство родной крови, что была к тебе добра. Кто может назвать это приятным? Точно не она. О нет-нет-нет!

Кобра – торговая душа, даёт за сотню, три и два гроша. Но хоркбьёрк тоже не пальцем шит, не лыком вышит, не рыбьим, ни жучиным, а иглой, иглой не из злата, но из меди.

Они сказали слова договора. Мясник решил провести их в разделочную, и Сова не могла держать свой глаз ещё шире, ибо сердце забилось птицей. Она вцепилась Кобре в руку, собираясь держаться так близко, как это возможно, словно он был единственным костром средь всепоглощающей белой пустоши хлада.

Тусклые лампы еле-еле освещали помещение с клетями. Напротив находились стальные столы, они казались ледяными. В неясных предметах Сове чудились чьи-то руки, пальцы, крылья… Но лишь смаргивая наваждение, она видела, что это не так.

Тем не менее, чей-то ужас кричал здесь и передавался ей. Здесь очень стойко несло кровью, слизью и разрубленными надеждами. Надеждами на спасенье, отсечёнными одним ударом. Ударом, оборвавшимся хрустом.

- Ты в порядке? - спросил Кобра, посмотрев на неё. Она решительно кивнула, не сводя с него взгляда.

“Вгрызться ему в лицо, зубами сорвать ему скулу, щеку и оголить глаз. Вместе с его плотью даруется и спокойствие его, и уверенность его, и прыть его, и сила его. И за сим, сила наша возрастет”.

«Нет-нет, судьба, предназначение – он сам несёт свой свет, ты помогаешь. Свет заберёшь, судьбу потеряешь, потеряшь судьбу - потеряешь мир, подведёшь себя, свою кровь, богов и Дорианну, что царствует в вечных лесах…»

Она сжала зубы. Вжалась крепче. Кобра зашипел от боли, и она быстро перехватила его по-другому, дабы не впиваться когтями. Даже сквозь транс она научилась теперь это делать - это было маленьким достижением.

- Фе фто сефодня ефть, любуфтесь.

- Приятель, хочешь пару советов с клыками? Выдери те нижние бивни, тебе станет легче. А ещё лучше, развороти дробью свою пасть, может тогда ты наконец перестанешь царапать мои уши.

Сова удивлённо посмотрела на Кобру, легко сказавшего такие страшные слова.

- Ты говоришь кровью, Кобра. Не твой путь говорить кровью. Не говори ему таких вещей, это сделает его лишь темнее, он будет говорить злобой, он будет говорить с нами, - попросила она, глядя на хоркбьёрка, который будто никак не отреагировал на фразу Кобры.

Она моргнула. Кобра, что до этого обращался к хоркбьёрку, моментально повернул к ней голову и теперь смотрел непонимающе. Стены хрустели позвонками, лёгкие стучали своими зубами, сделала вдох, сделала выдох, стало полегче, подул ветерок спокойствия, подобно студёной воде.

- Я ничего не говорил, Сова. Всё точно хорошо? Ты можешь подождать меня снаружи, если тебе тут не нравится.

Она вжалась крепче. Это снова голоса её путали. Они говорили голосом Кобры. Но она не могла уйти, даже если тут голоса становились сильней, о нет-нет-нет, она обещала.

- Твой путь - мой путь, судьба моя, близ тебя судьба - до самого конца. Страшно мужаться, страшно сражаться, страшно рождаться, не страшно только умирать…, - зашептала она.

- Сфтранная офна у тефя, - хмыкнул хоркбьёрк. - Сефтра?

- Нет… «не кровь моя, может душа моя, принял я её, взял – она не пущает; я не отдам, она наше радио, наши души» - сказал Кобра, вглядываясь в клети. - Большую часть времени она безобидна, но «шутки шутить сложно, шутки не понимает, кровавые они», угу?

Сова ничего не сказала. Она отвела взгляд, одной рукой надела наушники. Снялась с белого шума и переставила на станцию. Чей-то голос снова заговорил, но стало спокойней; мир больше не терзал её. Она больше не боялась в нём ошибиться. Они смотрели жуков.

Многие из них жались от света фонаря подальше в коробку. Некоторые почти не реагировали. Кобра прошептал что-то, и некоторые жуки словно ожили, потянулись к нему.

Это снова голоса играли с Совой; она закрыла глаз, погрузившись в чернильную тьму ощущений и звуков. Это всегда было страшно; иногда во тьме могли ждать те, кого ты и в реальности не встретишь, но ей нужно было это сделать. Ведь тогда голоса заберутся к ней в череп