Персидская гробница. Не трогай спящих - Джеймс Мэйо

— На дороге, огибающей местечко Мас, в пяти километрах от него развилка. Вы поедете по верхней, там и находится совершенно изолированное поместье. Дорога никак не обозначена. Скажете, что приехали от «Комитета Девяти». Если назовете имя баронессы ван дер Гоот, вам позволят войти.

— Ради Бога, что такое «Комитет Девяти»?

— Мне сказали, это очень влиятельные люди из числа сторонников Загоры. Эта группа пользуется его постоянной благосклонностью.

— Баронесса как-то связана с голландским премьер — министром?

— Это его сестра. Но слова «Комитет Девяти» и имя баронессы служат только опознавательным сигналом. Он должен быть дополнен вопросом, который вам зададут. Звучать он будет так: «Вы хотите принять Учение?». На что следует ответить: «Да — чтобы познать светоносный Путь».

— Понял. — Худ закурил, повторяя про себя все фразы. До сих пор все напоминало достаточно стандартную процедуру. — Очень хорошо, Артур.

Графф произвел на него впечатление. Он должен был подобраться достаточно близко, чтобы получить подобную информацию. Однако выглядел Графф каким-то несчастным.

Худ ещё раз посмотрел на карту. Место выбрано просто идеально пересечение международных автострад на стыке границ трех стран — Италии, Австрии и Югославии, причем буквально рядом — Адриатическое море.

— Очень хорошо, Артур. Возможно, вы мне ещё понадобитесь, тогда я с вами свяжусь. — Худ внимательно посмотрел на Граффа. — Что случилось?

— Откровенно говоря, я не ожидал, что удастся получить эту информацию. И мне это не нравится. Думаю, её мне предоставили с определенной целью.

— Да?

— Вас хотят заманить в ловушку.

— Артур, я должен воспользоваться этой возможностью.

— И когда вы собираетесь туда отправиться?

— Как только вы достанете хорошую машину.

— Тогда поехали в гараж.

Внизу Худ оставил в сейфе Джулио свои документы и отправился на катере на Пьяццале Рома. Из трех предложенных машин он остановился на черном «мерседесе 22 °CЕ». Механик сказал, что его немного беспокоит зажигание, которое следует отрегулировать, и пришлось немного задержаться. Потом Худ сел за руль, попрощался с Граффом и рванул с места.

День был солнечным и безветренным. Проезжая по дамбе, Худ проверил приемистость автомобиля и убедился, что он набирает 80 миль в час за тридцать секунд; совсем неплохо. Потом посмотрел на часы: двадцать минут двенадцатого. До Беллуно он сможет добраться к половине второго — или к двум. Потом минует городок Мас. А после этого останется только найти Куан-т'энг.

В конце дамбы он повернул направо, миновал мост через канал и направился в сторону Триеста, а потом, примерно через милю, свернул налево к Тревизо. Машин было немного. Вдоль дороги стояли толстые платаны, живые изгороди отделяли её от полей кукурузы и овощей. На пыльной местности преобладали серовато-зеленые и желтые цвета, мелькали крытые красной черепицей деревенские дома. Дорогу оживляли только рекламные щиты.

Он доехал до Тревизо, по мосту перебрался через Силе. Остановившись у светофора, пережидал поток машин из аэропорта, и вдруг почувствовал напряжение. Какой-то предупредительный звонок прозвучал в мозгу, сигналя: опасность. Это ему не нравилось.

Худ поехал дальше. Перед самым Витторио Венето он заметил низкий серый «мазерати», не отстававший от самой дамбы. Машина была куда быстроходнее, чем у него. Худ притормозил у сквера. «Мазерати» с двумя мужчинами внутри проехал мимо.

Худ вышел, закурил и направился к газетному киоску. Он купил «Стампу» и «Оджи» и долго разглядывал в них фотографии. «Мазерати» не возвращался. Солнце палило пыльную площадь. Снимки в газетах как всегда показывали изнанку итальянской жизни. Он выбросил сигарету, сел в машину и поехал дальше. Потом повернул направо, остановился у кафе, съел на террасе сэндвич и выпил пива. Нигде не было никаких признаков «мазерати». Худ немного помедлил и двинулся дальше.

Вскоре после выезда из города дорога полезла вверх. Слева крутой откос, спускался к каскаду маленьких озер, тянувшихся от Санта Гроче. На склонах появились сосны. Плодоносная земля резко отличалась от голых каменистых скал, лежавших впереди. Худ подумал, что это очень похоже на подъем на Бреннерский перевал. Потом возле Понте нелли Альпи река Пиав, описав большую дугу, прошла слева под мостом, а он свернул и поехал вдоль долины.

Худ посмотрел вниз. Когда-то бурная река стала печальным серым призраком. Гидроэлектростанции перегородили с обеих сторон её притоки, широкое русло заполнил хаос серых камней с несколькими жалкими протоками в центре.

Он миновал Беллуно. Потом, увидев знак, указывающий поворот к Масу, вдруг обнаружил, что проколол заднее колесо. В багажнике нашелся только старый разболтанный домкрат от «рено», и при замене колеса возникли трудности. Кое-как управившись, Худ вернулся в Беллуно, купил новый домкрат и залил полный бак. Это его немного задержало.

Дорога после Маса не позволяла разогнаться. Лишь ближе к вечеру он добрался до развилки и круто повернул на верхнюю дорогу. На длинном участке дорога шла относительно ровно. Справа тянулся спуск к крутым скалам, поросшим редкой травой. Слева тянулась высокая проволочная изгородь, обтянутая непрозрачным материалом, не позволявшим заглянуть внутрь.

Худ сбросил скорость до двадцати миль. Поверх изгороди он ничего не видел, если не считать верхушек деревьев. Поместье было полностью изолировано. Потом за поворотом появилась каменная арка с высокими деревянными воротами, видимо, въезд. Никаких знаков или табличек не было. Арка была похожа на римскую и казалось, что она была специально доставлена сюда и заново установлена. Это была очень красивая вещь — она указывала на богатого владельца, установившего её на своей земле.

Худ вышел, опустил стекло и нажал клаксон. Ему хотелось, чтобы сигнал прозвучал не слишком агрессивно. Открылась калитка в воротах и появился человек, уставившийся на него.

— Buon giorno (добрый день (итал.) — прим. пер.), — сказал Худ. Учитель Загора ждет меня. Откройте.

Человеку пришлось пригнуться, чтобы выглянуть наружу. Плотный мужчина с густыми черными бровями был совершенно безгубым; не итальянец, — решил Худ, — и не цыган. Хмыкнув, тот закрыл калитку.

Худ оставил мотор на холостом ходу. Ничего не происходило. Он ещё раз нажал на клаксон. И снова ничего. Худ уже собирался уезжать, когда мужчина появился снова, снял болты и запоры и распахнул сначала одну половину ворот, потом — вторую.

Худ включил передачу и нажал на газ, решив проскочить ворота с ходу ехать дальше. Однако под аркой пришлось резко нажать на тормоза, — дорогу перегородил шлагбаум у дальнего конца арки. Позади него мужчина с грохотом захлопнул ворота и начал издавать какие-то нечленораздельные звуки. Худ понял, что он глухонемой.

Под аркой была встроена сторожка. Пока Худ ждал, когда поднимется шлагбаум, в окне за занавеской он разглядел рослую женщину с телефонной трубкой в руках. Видимо, та звонила в замок.

Мужчина прошел мимо машины, вошел в сторожку и немного погодя шлагбаум поднялся. Худ проехал внутрь.

У дальнего конца ворот дорога резко поворачивала и дальше шла между двумя низкими белыми изгородями. Неожиданно Худ почувствовал себя совершенно беззащитным. Что-то в этом приеме заставило его насторожиться, по спине пробежал холодок. Ощущение опасности было таким сильным, что он повернул голову, но никого не увидел.

Теперь он был внутри, но чувствовал, что нелегко отсюда выбраться.

Глава 5

Худ вел машину по дорожке. Слева поднималась отвесная скала. Одолевало чувство одиночества. Через открытое окно не доносилось ни звука. Когда изгороди кончились, дорога повернула налево, обогнула скалу, и перед ним открылся чудный вид на обширное поместье.

Слева вздымались скалы, которые он только что обогнул, в центре дорога вела к зеленому откосу, на которой возвышался большой богатый дом, а справа словно парил в воздухе зазубренный скалистый пик, похожий на клык. Вдали тянулись горные хребты.

Он проезжал лужайки, подстриженные кусты и разбросанные тут и там античные статуи. Вращались поливальные машинки, но нигде не было видно ни души. Над домом он заметил купол. Дорога нырнула в цветущие кусты, повернула вплотную к дому — и Худ затормозил, воскликнув про себя:

— Бог мой!

На широкой террасе, окружавшей дом, он увидел человека, отмахивавшегося от огромной птицы, носившейся вокруг его головы. По фотографиям в досье Особого разведбюро Худ узнал Загору.

Тот был ростом примерно шесть футов пять дюймов и не носил никакой одежды, если не считать кожаной набедренной повязки. Смуглая кожа резко контрастировала с ослепительно белыми зубами. Нестриженные волосы собраны сзади в узел, как это делают сикхи.