Капитан Филибер - Андрей Валентинов

В связи с этим вспоминается один из «пионерских» проектов по исследованию Ноосферы — «Феникс» (Montauk Project). В ходе экспериментов в Монтауке мозг добровольцев (тоже безработных) облучали высокочастотными радиоимпульсами. Смертность среди испытателей достигла почти ста процентов. Проект в конце концов был заморожен, но не ликвидирован.

Если бы эксперименты ставились на собаках или даже тараканах, какой шум подняла бы пресса! Саргати точно бы распяли. А так… Как говаривал фельдмаршал Шереметев: «Людишков хватает».

Я далек от морализаторства. Миллионы жизней тратятся вообще без толку. Бомжи и алкоголики, испытывавшие Q-чип, не только послужили науке в самом прямом смысле, но и смогли закончить свои дни в достаточно комфортных условиях. Помянул я это обстоятельство, дабы мы, готовящиеся к «погружению», не считали, что приносим какую-то особенную «жертву». За Q-реальность уже заплачено очень дорого, мы все — лишь очередная лепта.

Эксперименты позволили достаточно быстро составить «карту» изменений Q-реальности. Подробности не сообщаются, но можно догадаться, что сперва менялась мощность импульса («удара» по мозгу). Закономерность выявилась простая: чем сильнее импульс, тем глубже «погружение». В связи с этим следует серьезно подумать о «путешествии» на несколько веков назад. Теоретически необходимый импульс рассчитан (он есть на диске с программами), но предупреждение о том, что «возвращение не гарантируется» следует принимать всерьез. «Погружение» на срок больше ста лет сокращает и без того небольшой «остаток» наших дней до минимума.

Первый с его пушкинской эпохой сильно рисковал.

«Географический» разброс был достигнут без подобных жертв. Смещение точки эксперимента достигается небольшим изменением частоты, не влияющим на состояние мозга. Поэтому можно смело «заказывать» в качестве «площадки приземления» Южный полюс.

Столь же несложной оказалась «прописка» в Q-реальности: нужный возраст, внешность, одежда и необходимый минимум вещей. Все это сейчас заранее вносится в программу и без особых проблем «материлизуется». Предпринимались попытки «оптимизировать» личность подопытного, допустим, наградить ее знанием нескольких иностранных языков (или помянутого ниндзюцу). Результат был однозначно отрицательным. В Q-реальность мы берем (если не считать запаса папирос) лишь то, что имеем.

Следует также иметь в виду, что сама Q-реальность адекватна реальности истинной только в момент нашего в ней появления. Уже оно само является нарушением обычного хода вещей — даже если мы еще ничего не успели предпринять. Описанный Брэдбери «эффект бабочки» не проявляется в мгновение ока, но изменения рано или поздно становятся достаточно заметными. Именно это создает эффект Q-Будущего, никогда не совпадающего с реальным.

Вывод по Пункту 7. Мы должны быть готовы к тому, что изменим Историю даже без всякого желания. Насколько серьезно, предугадать совершенно невозможно. Еще более непредсказуемы попытки создать Q-реальность с заранее измененными характеристиками.

TIMELINE QR -90-0 3–3

— Я плохой дипломат, господин Кайгородов. Я не могу называть вас по званию, полученному от Донского правительства. Оно столь же… законно, как и само правительство. Не удивлюсь, если скоро каждая станица начнет раздавать собственные ордена. Это не мелочь, это верный признак катастрофы! Между прочим, я тоже вправе обидеться. Каледин не пожелал меня видеть, прислал вместо себя даже не генерала Назарова, не генерала Попова, а…

— Земгусара, — подсказал я, понимая, что все напрасно. Лишняя встреча, лишний разговор. Мои коллеги, конечно, тихо сошли бы с ума от зависти, но я-то пришел не за материалом для статьи. Нет, даже статьи не напишешь, в реальном мире этой встречи не было и быть не могло. Мой собеседник не приезжал в Новочеркасск 31 января 1918 года. Его ждали, его звали — тщетно. Здесь, в изменившейся Вселенной, приехал сам, только что пользы?

— …Если вы нарываетесь на ком-пли-мент, господин Кайгородов, то скажу сразу: не дождетесь. Дело не в вашей личной храбрости и не в храбрости господина Чернецова. Организация не терпит импровизации. То, что у вас, в Новочеркасске, происходит, трудно назвать даже импровизацией, это, господин Кайгородов, мышиная возня в горящем доме!

Костюмчик в мелкую полоску, солдатские сапоги на ногах… Я уже не удивлялся — форма у них такая. И вообще, тот, к кому меня провели сквозь три караула, оказался слишком уж ожидаемым, хрестоматийным. Знакомое по фотографиям скуластое лицо, короткая пегая бородка, отрывистая резкая речь. Разве что ростом не вышел — макушкой как раз мне до уха. А так Корнилов — как Корнилов. Хоть в кино снимай — в очередной версии «Хождения по мукам». Текст уж точно Алексей Толстой писал.

— Мои условия — вся полнота, вся мощь военной власти. Если вы зовете Добровольческую армию в Сальские степи, этот район должен перейти под полный наш контроль с назначением всей администрации и передачей финансовых и прочих ресурсов. Никаких есаулов Чернецовых и… земгусаров. Ваши солдаты и офицеры будут зачислены чинами в Добровольческую армию на общих условиях…

Захотелось курить. Я попытался вспомнить, курит ли этот фанат организации, поискал глазами пепельницу… Ладно, дотерплю! Но какого черта он приехал? Кого думал искусить своим «полным контролем»? У самого-то хорошо если два полка в Ростове. Не спешат поручики Голицыны с друзьями-корнетами под его знамена. И какие знамена? Если Донское правительство хотя бы выбирали, то у этого Ганнибала — самое настоящее незаконное вооруженное формирование. А сам он — беглый зэк с 58-й статьей за плечами. ГКЧП, понимаешь!

— Можете передать все слышанное слово в слово, господин Кайгородов. И это — мое последнее слово. За сим более не задерживаю…

Руки он подавать не собирался, а я не претендовал. Уже возле самых дверей не выдержал — оглянулся. Маленький человек в клетчатом костюме стоял на давно не метенном паркете, гордо вздев пегую бородку…

Спросить? Не статью, так мемуары напишу.

— Лавр Георгиевич! Одного не понимаю. Сейчас вам предлагают отступать на Кубань. Дело ваше, вам Богу рапорт отдавать. Но почему в Екатеринодар надо идти степью? Почему не сесть в поезд? Зачем вы отдаете большевикам железные дороги? В Батайске у Антонова-Овсеенко не армия — толпа рабочих-красногвардейцев, вы их без труда вышибите. Один полк прикрывает станцию, остальные уходят эшелонами — прямиком на Екатеринодар. Зачем устраивать… Ледяной поход? На хрена, извините, все эти подвиги?

Бородка дрогнула. Тяжелый взгляд ударил, толкнул к двери.

— Судите не выше сапога, господин… земгусар! И позвольте мне самому определять стратегию и тактику… Хивинский, проводите!

Хиви… Кто? На миг я забыл даже о Ледяном походе. Они что, моего Михаила Алаяровича сманили? Не отдам!..

— Прошу!..

Слава богу! Мордатый, с кошачьими усиками, в долгополой черкеске со сверкающими газырями, с кинжалом на расшитом бронзовыми бляхами поясе… Этот не из Зуавов, этот из цирка.

Может, просто ослышался?

Ольга Станиславовна Кленович ждала в пустой приемной у огромного подоконника, на котором бедовал замерзающий фикус. Увидел меня, резко повернулась, взглянула. В глазах — немой вопрос.

— Аллах акбар, мадемуазель! — вздохнул я. — Не лечится. Пойдемте лучше в «Арагви»!..

Благодаря ей я и попал в этот кабинет. Посланца «есаула» Чернецова пускать не собирались, но прапорщик Кленович настояла. Корнилов хорошо помнил ее по 1917-му, по Ударному полку. «Егорий» с «веткой» вручал лично — после страшных боев у Луцка.

…В сжатых пальцах — знакомый платочек, брат-близнец уже виденного. Белая ткань, маленькое красное пятнышко. Отвернуться я не успел. Пальцы дрогнули, платок исчез…

— Обменялись мнениями, — взял ее руку, постарался улыбнуться. — По крайней мере, совесть чиста.

— Вы… Вы не договорились?! Но… Николай Федорович! Николай… Это невозможно! Ты… Вы должны попытаться!..

Мы спускались по широкой лестнице мимо нелепых гипсовых ваз, доверху забитых окурками, и я прикидывал на «ты» мы с ней или на «вы», кто я для нее — «Николай» или очередной знакомый офицер с «ичем». Соратник по борьбе…

О чем-то ином не думалось. Успею еще! Выйду на улицу, взгляну на черную гору в сером небе, рассеченном квадратами и ромбами…

— Кайгородов! Кайгородов, стойте!..

Остановиться не успел — что-то шумное скатилось сверху, что-то крепкое вцепилось в локоть.

— Оленька, не пускайте его!..

Развернули, встряхнули, поставили по стойке «смирно»… На меня смотрел Чудо, то есть, конечно, Чуд Маниту.

— Кайгородов, не вздумайте убегать!

Сопротивление было совершенно бесполезно. Нагнали, схватили, пленили, обездвижили, сейчас начнут уставу учить. Или с лестницы спустят. Чуд Маниту — не из тех, кто шутит.