Арфеев - Даниил Юлианов

— Я выцарапаю ей глаза, когда увижу. — Настя смотрела куда-то в пустоту, думая о том, с каким звоном разобьёт очки секретарши своего мужчины. Своего босса. — Она знает меня и позволяет себе такое! Твою мать, у тебя есть пальцы! Купи грёбанный фаллос и запрись в своей комнате! Но клеиться к… к начальнику… Она совсем сдурела.

Рома не успел что-то сказать, как Настя обняла его, прижавшись щекой к щеке. На её лицу расплылась тёплая улыбка, из-под которой раздалось игривое мурлыканье.

— Ты мой умничка. Я так горжусь тобой! Я давно присматривала за этой сукой, но теперь могу быть спокойна. Я доверяю тебе. Ты честен со мной и никогда не обманешь свою Рапунцель.

Она поцеловала его в губы и на миг задержалась там, что провести языком по нёбу.

— Никогда не обману свою Рапунцель.

16

Он отвёз её обратно домой — слегка задумчивую, но счастливую. Рома видел в этих глазах восхищение и радость, но даже когда Настя раз за разом целовала его, чувствовал он себя отвратительно. Или слегка отвратительно. Он ей соврал. Или не совсем? Может, чуть-чуть. Скорее, не договорил, а не соврал. Но разве от этого кому-то стало хуже? Настя буквально светилась, хоть постоянно и уходила с головой в собственные мысли. С Марией пока ничего не ясно, но и этот вопрос мы решим. Главное — держать всё под контролем. Он же остановился? Остановился! А мог трахнуть её прямо на своём столе и получить от этого хоть и короткое, но дичайшее удовольствие — формы его секретарши были гораздо крупнее и аппетитнее Настиных. Одной повезло от природы, другая же регулярно посещала тренажёрный зал. Обе были бесподобны, но лишь тонкая грань смогла отделить Рому от того, чтобы наброситься на Марию и взять её ляжки в свои руки. Хотел ли он этого? Конечно! Упал ли он сам на стол и, прижав подчинённую к себе, позволил ей лечь сверху? Да. Это он терпел (наслаждался) до того момента, пока её ладонь не надавила на его окаменевший член. О, будьте уверены.

Но он остановился. Он смог это сделать и по праву гордился этим, так что никакой измены не было. Верность Насте сохранилась, его трусы остались на нём. Мария покинула кабинет в слезах, но чертовски возбуждённая, явно не сухая между ног. Рома понял это по её походке и на мгновение захотел догнать её, прижать к стене и попробовать алые губы на вкус ещё раз. Но сдержался. Потому что у него была Настя, которая могла гордиться им.

Тогда почему он себя так паршиво чувствовал?

17

Вторник решил уйти красивым закатом.

Рома смотрел на него, сидя в парке и выпивая оставшееся в бутылке виски. В любом другом городе, когда стрелки циферблатов показывают десять часов вечера, небо уже давно покрыто ночью, но только не в Питере. Здесь ночи наступают поздно и рано уходят. Иногда закатом можно любоваться и в полночь, пока он любуется тобой. Весь мир любуется тобой, когда ты побеждаешь. Побеждаешь природу, побеждаешь инстинкты. Ах да, инстинкты. Наш покойный папочка пошёл у них на поводу и не смог пересилить их. Что ж, плата не заставила себя долго ждать. Но Рома, сын человека-изменника, смог победить инстинкты. Плевать, как устроены мужчины. Плевать, как устроены женщины. Он не трахнул ту, которую хотел, чтобы сохранить верность другой. Этого было достаточно. Сегодняшний поступок вызвал во рту вкус победы, что был лучшим деликатесом на всей Земле.

Рома сидел на скамье под кронами деревьев и, улыбаясь, пил виски.

На этот раз оно не вызвало мигрень.

18

В среду Мария не пришла.

Рома этому скорее обрадовался, нежели огорчился, хотя потеря сотрудника даже на день могла отразиться на счёте компании. Благо, существовали Женя и его сообразительная голова — ещё слегка наивная для взрослого мира, но всему быстро обучаемая, что была чуть ли не самым важным аспектом в бизнесе, наряду с умением думать и «читать» людей. Женя спросил, где Мария. Рома ответил, что она отдыхает и, наверное, не грешил против истины, потому что чем ещё могла заниматься отвергнутая мужчиной женщина.

Точить ножи, подумал он. Точить ножи и продумывать план мести.

Эти мысли развеялись прахом, как только голову заполнил шум офиса, в котором каждый занимался своей работой. Некоторые сотрудники временами бросали взгляд на пустующее у кабинета начальника кресло. Что ж, ребятки, потерпите. На одни сутки нас покинула пара сногшибательных грудей, надеемся, это никак не повлияет на вашу сегодняшнюю эффективность.

Рома с Женей зашли в кабинет. Босс сел в обшитое кожей кресло, подчинённый уместился на стуле.

— Марии сегодня не будет, ты это уже понял. Все её обязанности возложены на тебя. А вчера она не до конца обзвонила всех поставщиков. Вот, пожалуйста, — он достал из портфеля и переложил на стол пару листов, соединённых скрепкой. — Галочкой отмечены те, с кем мы сотрудничаем. Вопросиком — те, с кем мы можем сотрудничать. А многоточием… многоточием отмечены упёртые козлы, к которым нужен отдельный подход. Ты же в курсе, что у моей секретарши сексуальный голос? Именно он мог бы превратить эти грёбанные многоточия в галочки, потому что все директора до единого — мужчины. Но, похоже, эту миссию будешь выполнять ты. Можешь попробовать убедить их своим голосом уверенного во всём самца, но лучше сконцентрируйся на убедительности и добавь в речь искренности, будто сам веришь в то, что говоришь. Представь, что мы на Уолл-Стрит!

Рома рассмеялся и в какой уже раз удостоверился в том, что не зря установил здесь кондиционер. Даже в самые жаркие дни (жаркие относительно Петербурга) в его кабинете царила лёгкая прохлада, а воздух бы всегда свеж. Он установил кондиционеры и в общем помещении для своих сотрудников — правда, более дешёвые. Много кто говорит, что деньги не приносят счастье. Может, оно и так, но зато деньги максимально приближают к счастью и делают его возможным. В любом случае, безденежье точно не приносит счастье.

— Хорошо, я всё выполню. Роман Алексеевич, можно прежде задать вам вопрос?

— Конечно. О чём речь?

Женя сцепил руки в замок. Роме не понравился этот жест. Жест неуверенного в себе человека. Не таким должен быть один из заместителей главы компании.

— Только ответьте честно. Я пойму, что вы врёте, потому что вы меня сами научили всяким приёмчикам.

— Я тебя обучил далеко не всему.

— Тем не менее, — он поднял взгляд, — я хочу честный ответ. Скажите, мы поступаем правильно?

Рома с недоумением