Двадцать три раны Цезаря - Тиана Веснина

— А вы? — обратился Туров к Константину.

— Ну, Лена старше меня, ясно, она лучше запомнила. Но вообще-то, — он прищурился, пытаясь вызвать в своей памяти однажды виденный камень и сравнить его с изображенным на экране, — я бы сказал, что это он.

— Так, ладно. Вы, Константин, пока свободны, а с вами, Елена, нам предстоит беседа.

Константин вяло поднялся, засунул руки в карманы и медленно пошел к двери.

— Скажите, Елена, в ночь убийства вы были дома? — вновь садясь верхом на стул, спросил Туров.

— Да. Я себя плохо чувствовала, поэтому сразу после обеда, мы обедаем поздно, в восемь, я поднялась к себе и больше не выходила.

— На каком этаже находится ваша комната?

— На втором. Мы с Константином занимаем весь второй этаж. На третьем апартаменты отца и Марины. На первом — большая и малая гостиные, столовая, кабинет отца, спортзал и служебные помещения.

— Вы так хорошо разбираетесь в драгоценных камнях, вы работали вместе с отцом?

Елена медленно усмехнулась, положив руку локтем на стол.

— О, нет. Отец допускал только Константина, строго ограничивая сферу его деятельности. Но Костику пока работать не интересно. Он предпочитает тратить. А у меня свой маленький бизнес: два бутика по продаже бижутерии и всевозможных аксессуаров.

— Скажите, у вашего отца с Константином не возникали трения по поводу его трат? Отец не выражал ему свое недовольство, не грозился сократить его содержание?

— Нет. Отца нельзя было назвать скупым. Просто у него были взгляды на жизнь, не совпадавшие с нашими. И только.

— Вы никого не подозреваете в убийстве вашего отца?

Елена задумалась.

— На данный момент скажу — нет. Все это настолько неожиданно… Просто не укладывается в голове. Не было никаких угроз, не было даже отдаленного предчувствия чего-либо ужасного и вдруг… Сейчас сложно разобраться… Главное, надо найти алмаз! — с надрывом вырвалось у нее. — Отца не вернешь, а алмаз… Он наш!

— Мы приложим все усилия, чтобы вернуть вам камень. Но для этого немаловажно узнать, кто убил вашего отца.

— Да-да, — кивнула она, — кто убил, тот и похитил камень.

— Следовательно, — продолжал Туров, — в момент убийства в доме находились только вы и ваша мачеха.

— Ну да, — немного подумав, — ответила она.

— Не страшно?

— Ой, а чего бояться? Убить захотят, так и в однокомнатной убьют. Вокруг дома забор с калиткой, которая запирается на кодовый замок. Входная дверь бронированная, замки фирменные. На ночь мы закрываем ставни. Деньги в доме не храним. Самые дорогие украшения — в офисном сейфе. Только алмаз был здесь. Я так думаю, отцу нравилось им любоваться. Поэтому всегда и запирался в кабинете.

— Скажите, а не надежнее было бы хранить алмаз в сейфе какого-нибудь банка?

— Банк тоже не застрахован от ограбления, — скептически заметила Елена. — К тому же у него есть дополнительные риски. Он может лопнуть. Руководство же, бросаясь в бега, имеет обычай опустошать сейфы своих клиентов. Да и вообще, мало ли что может произойти в стране? Может, придется удирать, как в семнадцатом. Поэтому сейф в доме удобен: в любой момент открыл, взял ценности и скрылся.

— Но тогда почему алмаз хранился в домашнем сейфе, а драгоценности в офисном? Логичнее было бы наоборот. Ведь драгоценностями чаще пользуются.

— Вот именно, поэтому отец и хранил их в офисе, чтобы мы пореже их надевали, — язвительно усмехаясь, проговорила Елена. — Надо было всякий раз заранее просить его привезти украшение. А он, если считал, что то место, куда я или Марина собираемся пойти, недостаточно надежно охраняется, попросту забывал о нашей просьбе. Да и лишний раз не хотелось его упрашивать. Украшения на самом деле очень дорогие и редкие. Рубиновый гарнитур, например, работы конца восемнадцатого века, сапфировое колье — середины девятнадцатого. Он их приобрел на аукционе в Лондоне. Но кто? Кто мог украсть алмаз? — приложив руку ко лбу, вдруг спросила она. — Ах! — выдохнула с горечью. — Все-таки кое в чем отец был прав, он всегда говорил, нельзя хранить все состояние семьи в одном месте.

Туров задал еще несколько вопросов Елене и отпустил ее.

— Ну что? — обратился он к Приступову. — Какие мысли?

— Интересные. Я так полагаю, что здесь без участия или соучастия кого-то из этой троицы не обошлось. Не открыл бы Уманцев дверь кабинета.

Они вышли из гостиной. Марина пошла их провожать.

— Скажите, а ваша прислуга… — остановился в прихожей Туров, — вы уверены, что она, как обычно, ушла из дому в девять часов?

Марина немного подумала и ответила:

— Полагаю, да. Прежде чем уйти, Лидия всегда заходит ко мне, чтобы узнать не надо ли чего-нибудь еще и уточнить, что именно подавать на завтрак. Вчера, как заведено, мы переговорили, она попрощалась и ушла.

— Но ведь она могла запросто остаться или вернуться, чтобы открыть дверь убийце.

— Во-первых, как я думаю, — тревожно вздыхая, начала Марина, — она должна была знать об алмазе. Но даже мне, жене, не было известно, что Роман хранит его здесь. Я вообще о его существовании узнала только сегодня. А во-вторых, вы же видели сейф, у него помимо ключевого замка еще и кодовый. Как она могла узнать код?

— А кто мог его узнать?

— Это вопрос, на который даже вы вряд ли найдете ответ, — не удержавшись, поддела Турова Марина.

ГЛАВА 8

Туров обо всем обстоятельно доложил Терпугову. Тот, выслушав, взглянул на Приступова:

— Что скажешь, ведь твоего клиента убили.

Приступов мрачно вздохнул:

— Выяснилось одно занятное обстоятельство, оказывается, при отсутствии материального стимула моя мысль не работает.

— И все же? — не удержавшись от смеха, настаивал Терпугов.

— Да что можно добавить к тому, что сказал Филипп? — в раздумье развел руками Приступов. — В момент убийства в доме, если верить показаниям фигурантов, находились две женщины и сам потерпевший. Кто мог открыть дверь, чтобы впустить сообщника? Версия первая: одна из женщин, супруга или дочь. Версия вторая: затаившаяся в доме прислуга. Версия третья: незаметно вернувшийся сын.

— А может, — вступил Туров, — сообщника вообще не было.

— Может, и не было, — согласился Приступов. — Смерть Уманцева выгодна всем: жене, дочери, сыну. Избавившись от него, они стали независимыми.

— Вот только загвоздка, — заметил Терпугов, — кому из них он завещал основной капитал? Сыну?

Туров поморщился.

— Вряд ли. Молодой Уманцев особо не интересуется делами, он, что называется, тусовщик.

— Тогда дочери? — предположил Терпугов.

— Тоже не думаю. Он даже не хотел, чтобы она работала в его фирме. У нее свой небольшой бизнес. Два бутика по продаже бижутерии и всякой дамской мелочи.

— Значит, жене?!

— Она вообще ничем кроме себя не занимается.

— Однако, если Уманцев не составил завещания, то большую выгоду получает жена. Ей причитается пятьдесят процентов. А детям только по двадцать пять.

— Я связался с его адвокатом, — сказал Туров. — Уманцев составил завещание.

— Но ведь он мог об этом никому не говорить, — вставил Приступов. — Или же, наоборот, сказать только кому-нибудь одному.

— Вряд ли, уж очень рискованно, — с сомнением заметил Терпугов.

— Но жена уж больно молода и красива, — покачивая головой и изображая сладострастие во взгляде, проговорил Приступов. — И если на то пошло, то только ей он мог назвать код сейфа… в минуту потери бдительности.

— Ох уж эта минута, сколько через нее неприятностей, — умудренным тоном произнес Терпугов и вздохнул. — Значит, основных подозреваемых трое.

— Надо проверить связи горничной, — что-то записывая в блокноте, добавил Туров.

— Слушайте, — взволнованно сказал Приступов, — мы ведь забываем о главном! Завещание — это само собой. Оно, кстати, могло послужить причиной убийства, если кто-то узнал, кого именно Уманцев решил сделать наследником. «Пусть, — решил убийца, — я ничего не получу по завещанию, но я обеспечу себя алмазом».

— Н-да! — подполковник Терпугов посмотрел на Турова и, немного помолчав, сказал: — Иди, доложишь, когда будут результаты. Пока только версии.

— Я тоже пойду, — поднялся Приступов. — Дело интересное, но материально не обеспеченное. Так что, — слегка хлопнул он по плечу Турова, — здесь я тебе не помощник, несмотря на то, что убитый был моим лучшим клиентом. Вот если бы он позаботился о себе заранее и оставил распоряжение: «В случае моей внезапной кончины обратиться к детективу Приступову, чтобы тот за указанное вознаграждение расследовал ее причины». Вот тогда бы я!..

— Продался Валерий! Продался! — захохотал Терпугов.

— Отчего ж продался? Я, как и вы, в свое время получал зарплату за то, что рисковал жизнью. Но тогда я ее мало ценил, а теперь, когда ее остается с каждым днем все меньше, она становится мне все дороже, — с едва заметной горечью усмехнулся Приступов.