Двадцать три раны Цезаря - Тиана Веснина

— Очень даже касается… — и хотел добавить еще какую-то колкость, как раздался крик.

Все невольно привскочили с мест и переглянулись между собой. В дверях столовой появилась с безумными от страха глазами прислуга:

— Там, там, — указывала она рукой, — Роман Дмитриевич…

— Да что? Что с ним?! — вскричала Марина и помчалась в кабинет. Буквально тотчас раздался ее крик.

Константин с Еленой поспешили туда.

Роман сидел за столом, свесив руки. Голова была склонена набок, глаза открыты…

— Да что же вы?! — первым опомнился Константин. — Отцу плохо, — он сделал нерешительный шаг к столу.

Следом за ним подошла Марина и опять вскрикнула:

— Кровь! Боже, — схватилась она за голову, — кровь!

— Где?! — чуть повернувшись, глянул на нее через плечо Константин.

— Да вот же, на груди!

Константин вздрогнул и остановился.

— Не подходите, — мрачно сказал он. — Надо вызвать милицию.

Елена бросила взгляд в сторону сейфа и ахнула. Дверца была открыта.

— Какой ужас! — прошептала она. — Не может быть! — воскликнула в исступлении и ринулась к сейфу. Заглянула, обшарила сведенными нервной судорогой руками полки. — Подчистую! Все! — проговорила и, подойдя к дивану, повалилась на него, — прохрипев сорвавшимся голосом: — Алмаз украли!

Марина потерянно смотрела по сторонам, пытаясь что-то сказать. Потом прерывисто всхлипнула и заплакала. Константин взял пульт дистанционного управления со стола, открыл ставни и раздвинул шторы. От дневного света лицо Романа стало еще страшнее.

— Алмаз! Алмаз украли! — в отчаянии пробормотал Константин и посмотрел на сестру. — Говорили же ему, — зло мотнул он головой в сторону отца, — продай! Так нет, уперся, как танк. Теперь сидит с выпученными глазами.

— Но кто мог знать?! — воскликнула Елена. — Кто, кроме нас?

ГЛАВА 7

Валерий Приступов с утра был на Петровке у своего приятеля подполковника Бориса Григорьевича Терпугова. Детектив вел одно дело, которое переплеталось с делом, находящимся в разработке отдела, возглавляемого Терпуговым.

Дверь приоткрылась, и в кабинет заглянул капитан Туров.

— Борис Григорьевич, поступило сообщение об убийстве ювелира Уманцева. Ну помните, у которого года четыре тому назад убили жену.

— Серьезно?! — первым откликнулся Приступов. — Да ведь Уманцев мой старый клиент. Все просил меня выяснить, есть ли у его жены любовник. У первой был. А вторая на редкость попалась, то ли глупая, то ли, наоборот, слишком умная. Так как же его и когда?

— Скорее всего, вчера ночью. Может, утром. Огнестрельное ранение.

— Очень интересно. Сначала жену убили, потом его, — покачал головой в раздумье Приступов.

— Так я поехал, Борис Григорьевич, — проговорил Туров.

— Борис, — встрепенулся Приступов, как боевой конь, услышав сигнал к наступлению, — ты не возражаешь, если я взгляну, все-таки мой постоянный клиент.

— Да поезжай! Коли делать нечего, — усмехнулся Терпугов.

Константин с Еленой сопроводили оперативную группу в кабинет отца. Туров подошел к убитому. Но Елена, считая, что отца уже не вернешь, а алмаз еще можно, чуть ли не за руку, беспрестанно что-то говоря, потянула Турова к сейфу. Филипп осмотрел сейф и попросил Елену успокоиться и не мешать ему.

Приступов тем временем наклонился, высматривая, нет ли следов. Затем стал на колени и подполз к столу. Осмотрел половое покрытие позади кресла. Выпрямился, отряхнул брюки и посторонился, пропуская медэкспертов, которые, позевывая, натягивали перчатки.

— Пулевое ранение в грудь, — проговорил медэскперт. — Выстрел скорее всего был произведен из самопального нарезного одноразового пистолета калибра 5,45.

— Редкое оружие, — усмехнулся Туров.

— Зато удобное, — заметил Приступов. — Пронести нет проблем и жертву не спугнешь, достал, к примеру, авторучку подписать какую-нибудь бумагу и выстрелил из нее.

Тем временем следователь прокуратуры обратился к свидетелям, кто первым обнаружил труп?

— Наша горничная, — сказала стоявшая чуть поодаль от всех Марина.

Родственники дружно вытолкнули вперед женщину лет сорока восьми, одетую в серо-голубое платье и белый, отделанный кружевами передник.

— Так, давайте пройдем с вами в соседнюю комнату и там продолжим, — сказал ей следователь.

Все прошли в гостиную. Следователь, расположившись за столом, попросил горничную остаться, а всех остальных выйти.

— Как вас зовут? — обратился он к ней. — Да вы садитесь.

Горничная выдвинула стул и села.

— Лидия.

— Попрошу назвать ваше имя полностью.

— Лидия Ивановна Юрикова.

— Давно вы служите в этом доме? — пока следователь записывал данные горничной, вклинился в разговор Туров.

— Пятый год пошел.

— Как вы попали на это место?

— Моя бывшая хозяйка вышла замуж за американца и уехала, а меня порекомендовала Ирине, первой супруге Романа Дмитриевича.

— Вы живете здесь постоянно?

— Нет. У них никто не живет из обслуживающего персонала. Они не любят посторонних.

— Как вы обнаружили труп?

— Я пришла утром, у меня свой ключ, приготовила завтрак, накрыла на стол. К десяти все стали собираться. Марина попросила меня пригласить Романа Дмитриевича. Я хотела подняться в их спальню, она на третьем этаже, но хозяйка мне сказала, что он, наверное, в кабинете. Я подошла к кабинету, постучала, никто не ответил. На всякий случай нажала на ручку двери, она оказалась незапертой, я осторожно приоткрыла ее и позвала: «Роман Дмитриевич!». Потом открыла пошире, вижу, он сидит при свете лампы, ставни закрыты. Я подошла ближе и, как увидела его глаза, испугалась, закричала и бросилась в столовую. Потом пришли все. Открыли ставни. Вызвали милицию.

— Вы не замечали в последнее время чего-либо необычного в поведении, разговорах между домочадцами? Сам Уманцев находился в спокойном расположении духа или его что-то волновало, он злился, раздражался по мелочам?

По всему было видно, что Лидия силилась что-нибудь вспомнить, но лишь с сожалеющей улыбкой развела руками.

— Нет, я ничего не замечала. Но то, что произошло, ужасно. Я страх как боюсь покойников.

В гостиную зашел Приступов.

— Эксперты закончили. Можно увозить труп. Убийство было совершено приблизительно между одиннадцатью и половиной двенадцатого ночи. Я проверил замки на входной двери. Никаких следов взлома, даже царапин нет.

— В котором часу вы вчера вечером ушли из дому? — спросил Туров у горничной.

— Как обычно. В девять.

— А сегодня утром пришли?

— Тоже в девять.

— Хорошо, — пробормотал Туров. — У тебя есть еще вопросы? — обратился он к следователю, тот кивнул.

Филипп с Приступовым пошли осматривать дом.

— Складывается впечатление, что у преступника были ключи, — принялся рассуждать капитан. — Нигде никаких следов проникновения. Придется отслеживать связи всех домочадцев. Выяснить, кто мог снять слепки с ключей.

Они вновь вернулись в гостиную, когда следователь уже беседовал там с Мариной.

— Слепки с ключей?! — удивленно воскликнула она в ответ на вопрос Турова. — Даже если бы они и существовали, это ничего не меняет. Убийца проник бы в дом, но не в кабинет Романа. Роман всегда, когда оставался в кабинете один, закрывался на ключ. Он бы не впустил постороннего, — сказала она и, помолчав, с изумлением спросила: — Что же тогда получается?

— Выясним, — усмехнулся Филипп. — А что конкретно у вас пропало из сейфа, вы знаете?

— Нет. Роман при мне ни разу не открывал сейф. Драгоценности он обычно хранил в офисном сейфе, а в своем… — она поджала губы. — Константин сказал, что пропал алмаз. Но какой, не знаю, я его никогда не видела.

— А когда в последний раз вы видели мужа живым?

Марина всхлипнула и заплакала.

— Вчера, — проговорила, немного успокоившись, — после обеда мы с ним прошли в гостиную. Он курил трубку, а я просто сидела рядом. Потом Роман сказал, что он должен поработать с бумагами в кабинете. Я поболтала с подругой по телефону и поднялась к себе.

— Вы не спохватились ночью, почему его нет? Простите, вы спали с мужем в одной спальне?

— Да, в одной. Но я сплю крепко. Ночью никогда не просыпаюсь. А утром я подумала, что он остался ночевать в кабинете.

— И часто он оставался там на ночь?

— Нет, только если заработается за полночь, чтобы не будить меня. Дело в том, что я всегда закрываю дверь спальни на замок. Когда собираешься спать, организм расслабляется, и если кто-то войдет неожиданно или раздастся чей-то голос, я пугаюсь. В своей комнате я должна чувствовать себя совершенно спокойно. Однажды, когда я только вышла замуж, Елена ужасно напугала меня. Я находилась в гардеробной, и вдруг чей-то голос и прикосновение руки к плечу, я так испугалась, так вздрогнула, что прямо какие-то конвульсии пробежали по мне… Пришлось обращаться к врачу. Пила таблетки. Проходила сеанс психотерапии, но все равно предпочитаю дверь закрывать.