Двадцать три раны Цезаря - Тиана Веснина

Тиана Веснина

Двадцать три раны Цезаря

«Я знаю все, но только не себя».

«Ведь это, разумеется, вначале приобретено не без греха?»

Часть I

ГЛАВА 1

В салоне самолета было душно. Кто-то, видя, что он задыхается, положил ему на лицо влажную салфетку. Она только на миг принесла облегчение, а потом вновь — острая, мелкая, рассыпающаяся по всему телу боль. Он пошевелил рукой. Воздух был настолько густ и напоен парами, что пальцы точно собрали ком жидкой грязи. «Нет, — подумал он, — надо как-то выйти из этого страшного умственного и физического оцепенения». Он дернул ногой и услышал, как что-то чавкнуло, а по шее скользнуло что-то холодное, неприятное. Собрав всю свою волю, он заставил себя открыть глаза и пришел в неописуемый ужас: темнота без единого проблеска, точно в салоне погас свет. Он застонал, а потом нечленораздельно пробормотал:

— Лучше бы я уже умер…

И в этот момент ему стало чуть легче дышать, с опозданием он догадался, что кто-то перевернул его, уткнувшегося носом в землю, на спину. Мысль озарила его затухающее сознание: «Андрей! Это Андрей! Он пришел. Он спасет… — Он открыл глаза и увидел лицо… — Это Андрей?!»

Понять не хватило сил. Сознание задавил черно-синий мрак глубокого обморока.

Молодой высокий загорелый мужчина с недельной щетиной на лице закинул автомат за спину, присел на корточки перед растянувшимся на влажной тропической земле человеком и приподнял ему веко, чтобы удостовериться, жив ли еще он. Затем пробежал пальцами по его многочисленным нагрудным карманам. В одном нащупал документы. Вынул удостоверение и присвистнул от удивления. Встал и задумчиво огляделся вокруг. Потом долго смотрел на лицо лежавшего. Досадливо поморщился и потер рукой укус москита. Их здесь миллиарды и часто попадаются такие, что жалят как змеи. Провел мокрой рукой по своему мокрому лбу. Вновь открыл удостоверение. Внимательно изучил его. Сравнил фотографию с подлинником, насколько это удалось, глядя на измазанное грязью лицо, и убедился, что перед ним владелец документа.

Полчища муравьев уже облепили ноги лежавшего и заползли в брюки, быстро поднимаясь к груди. И вот грудь точно задышала от обилия насекомых.

Мужчина выругался, срезал ножом широкий лист буйно растущего кустарника и смахнул с груди несчастного мелких тварей. Совсем немного, потому что те поползли с еще большим напором. Тогда он скинул с плеча рюкзак, вынул из него плащ-палатку, подхватил незнакомца подмышки и переложил на нее. Взялся за два конца и потянул за собой. Идти было тяжело, приходилось работать мачете, прорубая себе дорогу в густо-зеленой массе влажных джунглей. Сражаясь в очередной раз с перекрывшими путь лианами, мужчина оглянулся и посмотрел на своего не приходящего в сознание спутника, а вернее — обременительную ношу.

Он засунул мачете за пояс, подошел к нему, надеясь, что тот умер, и легонько ткнул его ботинком в бок. Лежавший даже не поморщился.

— Ну что ж, — почти весело сказал сам себе мужчина и потянул за край плащ-палатки, чтобы спрятать ее в рюкзак.

— А, черт! Опять дождь! Ну да ладно, без этого я к ночи, в крайнем случае к утру, доберусь до поселения баконго. Там отдохну!

Он подставил свое лицо дождю.

— Один я вплавь переберусь через реку. Если, конечно, не пойду на обед крокодилу. Ну да с божьей помощью…

Он изо всех сил потянул плащ-палатку и невольно взглянул на труп, который с по-прежнему закрытыми глазами, широко открыв рот, ловил сильные струи дождя.

— Жив! Ну надо же!.. — удивился мужчина.

— Да ну его! Брошу! — произнес он, но, тут же покачав головой, сказал: — Чего зря терять время на разглагольствования, ведь знаю, что не брошу. Значит, придется искать брод. Иначе встреча с крокодилами для него закончится плачевно. Чувство самосохранения в последний, самый опасный момент толкнет меня бросить его на съедение этим тварям, а самому удрать.

Он вновь взялся за края плащ-палатки и потянул за собой. Вдали появилась река. Она была не очень широкая, но с сильным течением. Мужчина оставил своего спутника, бессознательно глотавшего дождь, на берегу, а сам пошел искать брод. Он входил в воду, возвращался, зорко оглядываясь вокруг себя. Крокодил может затаиться где угодно. Ненасытная тварь великолепно прикидывается старой корягой или вообще зарывается в тине, а потом бросок с открытой пастью — и все.

Дождь лил с размеренным спокойствием, точно перед ним стояла задача равномерно покрыть всю землю.

Мужчине показалось, что он нашел брод. Он прошел дальше.

— Точно. Есть! — пробормотал он и повернул обратно.

Когда он вышел на берег, то успел сделать всего шагов десять, как его зоркий, привыкший к опасностям, таящимся в джунглях, взгляд увидел неподалеку от своего беспомощного спутника серо-зеленую гадину. Вот сейчас она такая неуклюжая, толстобрюхая, вильнет тяжелым хвостом, откроет пасть и человеку конец.

Замешательство длилось с четверть секунды. Мужчина скинул с плеча автомат и разрядил его в рептилию. Потом подбежал к своему спутнику, который от звуков выстрелов открыл глаза и даже приподнялся на руках, в ужасе глядя на лежавшего почти у его ног мертвого крокодила.

Он ошалело повел глазами, заметил мужчину и позвал его:

— Андрей! Андрей!.. — и опять потерял сознание.

Тот ухватился за плащ-палатку и потянул ее вдоль берега к броду.

Переправившись на противоположную сторону, он втянул своего спутника под густые ветви деревьев и сел рядом с ним. Взглянул на него повнимательнее, дотронулся рукой до лба.

— Ясно. Лихорадка.

Вынул из рюкзака флягу и коробочку, в которой лежали упакованные в бумажки порошки. Приподнял спутника за плечи и попытался его растормошить.

— Эй! Очнись! Тебе нужно принять лекарство, иначе ты умрешь! Эй! Роман! — позвал он его по имени, которое прочел в удостоверении.

Роман открыл глаза.

— Слушай! Надо выпить…

Но Роман ничего не понял. Ему казалось, что с ним говорят на иностранном языке. Довольно забавном. Вроде бы и слова, какие он знает, но только понять их смысл он не мог. Однако догадался, что ему предлагают выпить.

Выпить!.. Подсознательно возникла холодная бутылка «Столичной» и хрусткие зеленые, как крокодилы… «Брр…» — отчаянно замотал он головой… зелененькие, маленькие такие соленые огурчики, пахнущие укропом и чесноком, а потом еще кусочек сала с розовыми прожилками и…

Он ощутил во рту что-то огненное и ему вспомнился «глотатель» огня из детства. После представления в школьном актовом зале Роман со своим приятелем пробрался в комнату, где переодевался «глотатель», и когда тот обратился к нему с каким-то вопросом, почувствовал тошнотворный запах керосина. И вот сейчас его гортань была объята огнем, а рот полон керосина. Он хотел все выплюнуть, но ему зажали рот и нос руками и заставили это проглотить.

Роман немного пришел в себя. Его взгляд проблуждал по, как он определил, потолку… из тростника и по таким же стенам. Он попытался ущипнуть себя, но пальцы не гнулись, попробовал приподнять ногу, но она чуть шевельнулась.

«Нет, видно, я здорово заболел. Наверное, Андрей отвез меня в больницу. Но я еще очень плох. Очень… А может, я еще и не пришел в себя?.. Ведь в больнице должны быть белые стены… Или я сплю? И я еще в самолете?.. Ах, — досада жалкой гримасой скривила его давно небритое лицо, — зачем я вообще сел в этот самолет. Зачем вообще все это?..»

Секретарь партийной организации научно-исследовательского горнорудного института Василий Игнатьевич Мальцев с сосредоточенным видом вышел из своего кабинета и направился в крыло, где находились лаборатории. Он шел, то ускоряя, то замедляя шаг, безостановочно шевеля губами, как бы советуясь с самим собой. Когда его собственная аргументация его же и убеждала, он довольно встряхивал головой и заглядывал в блокнот.

— Точно. Здесь без сомнений. А вот… Нет, не годится. Хотя?..

Он в задумчивости делал шаг, потом другой и таким образом оказался перед кабинетом начальника лаборатории Иванова Павла Михайловича.

— Павел Михайлович, — начал Мальцев встревоженным тоном, — мне сегодня позвонили, — он оглянулся на самим же им плотно закрытую дверь, — из «Главалмаззолота».

— Что?! — во взгляде начальника лаборатории сверкнуло радостное любопытство. — Значит, там действительно?.. — Но когда он встретился глазами с Мальцевым, и взгляд и голос его потухли. — Или… что-то случилось?

— Нет. Насчет этого не беспокойтесь. Мы людей отобрали правильных, — отчеканил тот и после паузы добавил для убедительности: — Верных. Но они требуют еще.