Время московское - Алексей Фомин

Не прошло и десяти секунд, как в боксе появилась Вера с зеркальцем в руках. Сашке стоило бросить в него лишь один взгляд, чтобы убедиться — да, это он, Саша Ракитин, он же — старший сержант Ремизов.

— Решил удостовериться — ты это или не ты? — рассмеялся Лобов.

Сашка лишь пожал плечами. Все правильно. Он здесь, в Москве двадцать первого века, а Адаш в Норвегии вместе с Тимофеем, вновь ставшим гугнивым, мычащим, пускающим слюни придурком тотчас же после того, как Сашка покинул его тело. Неожиданно для самого себя ему стало жаль того Сашку. Сашку, нежданно-негаданно попавшего в четырнадцатый век и поначалу воспринимавшего окружающую действительность как некое экзотическое реалити-шоу, а впоследствии ощутившего себя настоящим Воронцовым-Вельяминовым, представителем рода, стоящего у самой вершины власти. Ему стало жаль, что он не оправдал надежд Марьи Ивановны и преподобного Сергия, жаль, что не сумел покончить с Некоматом, жаль потерянной Ольгиной любви, жаль, что так и не поговорил по-человечески с князем Дмитрием, жаль, что так и не сумел довести до конца ни одного начатого им дела. Ему стало жаль русских людей, с которыми он там познакомился — Марью Ивановну и преподобного, Адаша и Куницу, Ольгу Тютчеву и великую княгиню, своих братьев Мамая и Микулу, Фленушку, монаха Ослябю и многих других. Ему стало жаль ту Россию, застывшую в священном ужасе в одном шаге от гражданской войны.

— Роман Михайлович, — смущаясь, начал Сашка, — а нельзя ли… Короче говоря, зачем мне неделю отдыхать? Я и сейчас готов, я здоровый, выдержу… Роман Михайлович, жалко бросать ту действительность. Я уже там освоился, акклиматизировался, можно сказать. Может, вы дадите задание, а я начну оттуда, из четырнадцатого века. Ведь мы же не знаем, где точно их надо искать?

— Нет, не знаем, — подтвердил Лобов.

— Ну вот, — вдохновился полученным ответом Сашка, — оттуда и начнем. И будем потихоньку двигаться по направлению к нашему времени, пока их всех не уничтожим. К тому же я теперь все сделаю правильно. Портал создам… Короче, часто буду возвращаться.

— Это рискованно, Саша, — с самым серьезным видом сказала Вера. — У вас попросту могут иссякнуть силы. Я против, Роман Михайлович.

— А вы меня подкормите. Ведь вы же эти девять суток что-то мне кололи?

Вера кивнула, подтверждая сказанное. Роман Михайлович пристально поглядел на нее и наконец промолвил:

— В конце концов, мы должны доверять самоощущению слипера. Если он говорит, что способен на новый полет, то… Почему бы нет? Опять же теперь у нас все-таки будет связь.

— Как хотите, Роман Михайлович, но я умываю руки. — Вера была непреклонна.

— Роман Михайлович, нельзя упускать такой шанс, — затараторил Сашка. — Сейчас я в том мире вхож на самые верха, элита, так сказать. Типа нынешний Абрамович или Дерипаска какой-нибудь. Так у меня больше шансов разыскать заговорщиков. А где гарантия, что после отдыха я вновь сумею занять такое выгодное положение?

— В этом есть смысл, — поддержал его Лобов. — Минуточку. — Он вышел из бокса и через некоторое время вернулся с пачкой фотографий в руках. — Смотри, Саша. — Он разложил перед ним десяток фотографий. — Это верхушка организации. Среди них, как полагал твой отец, находится и руководитель заговорщиков, но, как нам удалось выяснить, его здесь нет.

Сашка внимательно перебрал все десять фотографий, тщательно вглядываясь и запоминая каждое лицо.

— А кто руководитель? — уточнил он. — Вам удалось его вычислить?

— Да, это — Рыбас Юрий Анатольевич, заместитель руководителя федеральной службы стратегических резервов. — Лобов протянул Сашке фотографию.

— Да это же Некомат! — вскричал ошеломленный слипер.

— Кто? — не понял Лобов.

— Некомат Сурожанин, купец. Первейшая сволочь и мой личный враг по совместительству. Он там стравливает моего брата Мамая и великого князя Дмитрия. Гражданскую войну, гад, хочет устроить.

— Саша, ты ничего не путаешь? — засомневался Лобов. — Какая гражданская война? Это ты о Куликовской битве? Так там сражались русские под предводительством Дмитрия Донского и монголо-татары, которых возглавлял Мамай.

— Все не так, Роман Михайлович. Нет там никаких монголов. То, что нам рассказывали в школе, — чушь сплошная и враки. Но давайте не будем отвлекаться от дела. Про историю я вам потом как-нибудь расскажу.

— Что ж… Это действительно большая удача — в первом же пробном полете случайно встретить своего главного противника. Пожалуй, ты прав и тебя надо срочно отправлять обратно.

— А я о чем… — обрадовался Сашка. — Тем более что мне на него Вещая Гота точную наводку дала. Достану гада и выпушу ему кишки.

Вера, до того молча наблюдавшая за происходящим, наконец видя, как эти двое впадают в боевой раж, не выдержала и, громко фыркнув, вышла из бокса. Верина реакция слегка отрезвила отставного подполковника.

— Саша, этот человек очень опасен. Валентин от него еле ноги унес. Правда, есть надежда, что в четырнадцатом веке он несколько слабее, чем сейчас, но все же… Поэтому, Саша, прошу тебя, будь там предельно осторожен.

— Да, мне про него все уже рассказали. Он повелевает духами и стихиями и вообще он не человек.

— И ты туда же… — тяжело вздохнул Лобов. — Нина Федоровна мне уже давно твердит, что они не люди. Кто же он тогда, этот Рыбас?

— Слуга дьявола, — ляпнул Сашка и тут же поправился: — Это так Вещая Гота его определяет. Про духов и стихии — она же. Делая скидку на средневековое сознание, можно предположить, что он обладает климатическим и психотронным оружием.

— Видишь ли, Саша… — В задумчивости Роман Михайлович почесал кончик носа. — То, чем мы здесь занимаемся, — он обвел рукой вокруг себя, — с точки зрения официальной науки даже лженаукой не является. Это — бред сумасшедшего, шаманство, шарлатанство, мошенничество и так далее. Но… это существует. Мы делаем это на практике. А теории нам не хватает. Понимаешь? — Сашка кивнул, соглашаясь. — Для средневековой колдуньи, вполне возможно, термин «слуга дьявола» наполнен определенным смыслом. Он, может быть, предполагает набор определенных качеств, которыми обладает данный субъект. Мне же хотелось бы иметь более, скажем так, научное определение изучаемого субъекта и его свойств. Что такое дьявол? Что такое слуга дьявола? Мы не знаем. Потеряв веру как природную связь со сверхъестественным, мы разучились ощущать действительность, а научных знаний у нас катастрофически не хватает. В конце концов, этого слугу дьявола, может, и невозможно физически уничтожить. Тогда я тебя отправляю на верную смерть.

— Убить его можно, — уверенно сказал Сашка. — Это Вещая Гота знает точно.

Лобов вздохнул и достал из кармана еще несколько фотографий.

— Ну, нынешнего Рыбаса ты уже видел. А это — Клименко Порфирий Петрович, заместитель министра сельского хозяйства. Сопровождает руководителя государства Брежнева в поездке на целину. Тысяча девятьсот семьдесят первый год. — Лобов продемонстрировал следующую фотографию. — Заместитель начальника Главного управления лагерей, руководитель спецстройуправления железных дорог Абрамзон Израиль Борисович на прокладке железной дороги в районе Сталинграда. Тысяча девятьсот сорок второй год. — Еще одна фотография. — Генерал Прозоров Илья Прокопьевич, заместитель начальника Генерального штаба. Тысяча девятьсот тринадцатый год. Дает пояснения государю императору на маневрах в Киевском военном округе. И везде… — Лобов потряс собранными в пачку фотографиями у Сашки перед носом. — Везде твой Некомат. Одно и то же лицо. Меняются только прически и форма растительности на лице в соответствии с модой. Он не становится ни на йоту старше. На всех фотографиях ему 40–45 лет.

— Ну да. И Некомату столько же. Но там он носит эспаньолку и короткие усики, — подтвердил Сашка.

— Вот видишь. И это на протяжении шестисот с лишним лет. Он что же, вечный? Или просто долгоживущий, как Мафусаил? Мы не знаем. А может быть, он биоробот с огромным сроком службы? Мы не знаем. Каковы его стратегические цели? Чего он добивается, в конце концов? И этого мы тоже не знаем. Кстати, обрати внимание — он всегда при власти. При любых режимах. Не на самых высших должностях, но все же…

— А может, он как Горец? Ну как в кино… — перебил Сашка Лобова. — Но вы не беспокойтесь, я это учту и срублю ему башку, чтобы он ненароком не ожил.

— Как бы то ни было, Саша, желательно его не только устранить физически, но и получить от него хоть какую-то информацию.

— Я все понял, Роман Михайлович. Не будем терять времени. Отправляйте меня обратно. Я готов.

Умом Лобов понимал, что не имеет права нарушать им же установленные правила работы со слиперами, не имеет права рисковать чужой жизнью и здоровьем, но сердцем чувствовал, что Саша Ракитин — не обычный слипер. У него сил и здоровья действительно хватит на троих. А с другой стороны, посылать своих подчиненных на смерть — это тяжкая обязанность любого командира во время войны. А в том, что они ведут самую настоящую войну не на жизнь, а на смерть, Лобов не сомневался ни секунды. Эти нелюди, не задумываясь, уничтожили Сашиного отца, полковника Ракитина и точно так же готовы стереть с лица земли Лобова с его командой, как и любого, вставшего у них на пути.