Спецназовец. Сошествие в ад - Андрей Воронин

Оглядевшись по сторонам, он убедился в том, что стоит в кольце врагов и никакой лазейки для бегства нет и не предвидится. Можно только потянуть время, чтобы Сазонов успел как можно дальше увести от школы детей. Если, конечно, его еще не застрелили.

Двое мужчин выделялись среди остальных бандитов в военной форме. Один, коренастый, уверенно отдавал приказы. Другой, худощавый и бледный как смерть, рассеянно смотрел на Якушева.

– Смотри, Малхаз, как это делается, – сказал коренастый и, подойдя к Юрию сзади, ударил его по ногам так, что Якушев невольно упал на колени. – Ну что, сраный Робин Гуд? – с ухмылкой обратился к нему коренастый грузин. – Допрыгался? Сейчас поговорим.

Юрий хотел адекватно ответить, но лишь бессильно задергал руками, запястья которых были крепко стянуты обыкновенной веревкой.

Увидев потуги Якушева, бандиты издевательски захохотали, мол, хочешь – старайся, хочешь – нет, все равно от нас не убежишь.

Коренастый грузин взял в руки кинжал и опустился на корточки перед лицом Якушева, выставив перед собой наточенное лезвие.

– Сейчас я буду вживую снимать с тебя шкуру. Кусочек за кусочком, пока ты весь не истечешь кровью и не сдохнешь. Но, как человек гуманный, я даю тебе право выбрать свою смерть. Скажи мне: есть ли в школе вооруженные люди, где прячутся эти крысеныши и где документы, которые ты свистнул из моей папки?

Якушев понимал, что находится в крайне неблагоприятной ситуации, где он, несмотря на все свое мастерство и боевые навыки, оказался заложником обстоятельств, и что, вероятнее всего, он погибнет здесь геройской смертью еще задолго до того, как сюда приедет местная полиция.

«Что мне терять? – мелькнуло в сознании Юрия, и он сам же ответил на свой вопрос: – Нечего. Умирать нужно мужественно и достойно. Как нас учили еще во времена чеченской кампании. Твои враги только и ждут, чтобы ты начал ползать и умолять их о пощаде, чтобы поглумиться над тобой напоследок и таким образом почувствовать свою силу и значимость. И если ты не даешь им этого сделать, то они продолжают ощущать свое ничтожество и комплекс неполноценности. В любом случае мне не нужно ничего говорить. Если Сазонов выживет, то он сможет воспользоваться этими бумагами и здорово насолит этому козодою».

– Да пошел ты, – тихо, но твердо пробормотал Якушев.

Его попытки вернуться в реальность и сфокусироваться на окружавших его людях и объектах были небезуспешными. Очертания предметов и силуэтов становились все яснее, и вот он уже видел перед собой свирепую небритую морду, с которой не сползала ехидная улыбка.

«Уверен в своей безнаказанности, – подумал Юрий. – Но ничего, и на тебя рано или поздно управа найдется. Всякий беспредельщик должен об этом помнить, но почему-то никто не хочет об этом думать».

Грузин, не говоря ни слова, наотмашь ударил Якушева по лицу. Юрий повалился на землю. Перед глазами заплясали «звездочки».

– Не хочешь по-хорошему, – с холодной яростью сказал коренастый грузин, поигрывая кинжалом в руках, – будет все по-плохому. Сейчас я буду делать из тебя филе для своих собак. Проверим, насколько ты устойчив к боли. Будешь визжать как баба?

Вокруг снова раздался дикий рогот.

– Привяжите этого мудака к дереву. Если он останется живым, покидаем потом в него ножи. Мне давно хотелось развлечься по-настоящему.

Коренастый грузин метил хорошо отточенным лезвием Якушеву прямо в живот, но неожиданно со стороны школы затрещали автоматные очереди.

Все всполошились и трусливо замотали головами, ища надежное укрытие. Коренастый грузин, бросив свирепый взгляд на Якушева, отдал своим молодчикам несколько приказаний.

– Малхаз! – заорал он тому бледному парню, который стоял поодаль с отсутствующим видом, словно ему было абсолютно все равно, что происходит вокруг. – Иди сюда. Я тебя наконец-то сделаю нормальным мужиком!

По всей видимости, эта перспектива не очень-то прельщала Малхаза, и он, тяжело вздохнув, словно поднимался на эшафот, нехотя подошел к коренастому поближе.

Присмотревшись к ним повнимательнее, Якушев наконец-то сложил два и два.

«Это же братья Гогнадзе! – Юрий теперь смотрел на своих врагов изучающим взглядом. Несмотря на сложность ситуации, играть в ящик он не собирался и хотел, как говорится, пожить «подольше и увидеть побольше», а не сдохнуть собачьей смертью в далекой и чужой Грузии. – Очень интересно. На них форма военнослужащих осетинской армии. Только ради чего они затеяли эту провокацию? Трудно поверить, что они напали на школу просто так. Любой вменяемый человек прекрасно знает, что это терроризм и какое наказание за этим последует. Так чего же они хотят? Вооруженного столкновения в этом регионе? В чем же их выгода?»

Якушев с любопытством разглядывал бледного и безучастного Малхаза, которого, создавалось впечатление, насильно заставили принять участие в этом мероприятии. Да, похоже, он не очень-то и горел желанием становиться «нормальным мужчиной», скорее всего предпочитая всему происходящему понюшку кокаина.

О чем вполголоса говорили братья, Юрий разобрать не мог, зато, пока на него не обращали внимания, начал шевелить связанными руками, пытаясь перетереть веревку о шершавый ствол дерева. Ведь со связанными руками мало что сделаешь и далеко не убежишь.

Со стороны школы снова протрещала автоматная очередь. Вахтанг торопливо передал кинжал младшему брату и взглядом полным ненависти окинул Якушева:

– Надеюсь, ты сдохнешь до моего возвращения.

Вахтанг и еще пять человек вместе с ним осторожно двинулись по направлению к школе. С Якушевым остались Малхаз и еще двое бандитов.

Якушев подметил, что Малхаз Гогнадзе неумело держит в руках кинжал и, судя по всему, не сможет нарезать им даже овощи, что уж говорить про пытки пленника.

– Чего стоишь, Малхаз? – усмехнулся Якушев, глядя ему прямо в глаза. – Режь меня. Не стесняйся. Нож заходит в плоть как по маслу. Только кровь сильно будет брызгать. Во все стороны. Может, наденешь какой-нибудь халат, чтобы не испачкаться?

Якушев, тертый калач, всеми способами пытался потянуть время. Он не раз оказывался в безнадежных ситуациях, балансируя на грани жизни и смерти, и вытаскивал сам себя из жутких передряг прямо как барон Мюнхгаузен.

– Заткнись! – истерически выкрикнул Малхаз, не выдержав напряжения. – Я порежу тебя на куски!

Юрий Якушев рассмеялся. Его смех прозвучал жутковато.

– Тебя трясет как осиновый лист. Еще немного – и ты обмочишься. Ты даже боишься ко мне приблизиться.

Малхаз перевел воспаленный взгляд на двух боевиков, которые молча наблюдали за происходящим.

– Что вы смотрите на меня?! – нервно воскликнул Малхаз, взмахнув несколько раз кинжалом. – Думаете, я не справлюсь? Думаете, я не способен? О, вы даже не представляете, что я могу сделать! Уберитесь отсюда куда-нибудь! Я ненавижу, когда на меня смотрят! Понимаете? Не-на-ви-жу!

Якушев предположил, что у Малхаза началась наркотическая ломка, поэтому он не в состоянии себя контролировать. И Юрий прекрасно понимал, что в этом заключается его единственный шанс.

Боевики, неуверенно потоптавшись на месте, бросили на Малхаза несколько злобных взглядов, но вслух ничего не сказали, скорее всего только из-за старшего брата, которому все беспрекословно подчинялись. Им ничего не оставалось, как, закинув на плечи свое оружие, поплестись в сторону ближайшего чахлого леса.

– Что ж, можешь начинать, – кивнул Якушев. – Зрители удалились, и теперь ты способен на все.

– Думаешь, самый умный здесь, да? – раздраженно ответил Малхаз, подбираясь к Якушеву поближе и без толку размахивая кинжалом в целях устрашения.

– Аккуратнее. Не споткнись, дружок. Здесь очень скользко, и можно самому напороться на лезвие. Оно плотно войдет в твое мясо, и ты почувствуешь, как теплая густая кровь напитывает твою рубашку…

Якушев не гнушался использовать психологические приемы, деморализующие противника и заставляющие его потерять самообладание.

«Куда ему! – усмехнулся Якушев, наблюдая за Малхазом, который только сотрясал воздух угрозами и ненормативной лексикой, приближаясь к Якушеву неуверенными шажками испуганного ребенка. – Еще немного – и он обделается. Обычно те, кто так активно пытается показать себя крутым, в жизни оказываются заурядными слизняками без характера, амбиций и настоящего мужского стержня».

– Что с тобой, Малхаз? – иронично спросил Якушев, увидев, что Гогнадзе от страха шлепнулся задом на землю. – Поднялась температура? Ноги не держат без кокаина?

– Тебе никто не разрешал называть меня по имени!

– Я могу и по фамилии, – пожал плечами Якушев, почувствовав, что натяжение веревки немного ослабло. – Например, господин Гогнадзе.

– Заткни свою пасть, урод! Я сделаю из тебя лоскутное одеяло!

– Я жду. Давай! Устал, бедненький, от перенапряжения? – продолжал отпускать ироничные шуточки Якушев, понимая, что Малхаз вот-вот сорвется.