Спецназовец. Сошествие в ад - Андрей Воронин

Люди напирали со всех сторон. Стоял несмолкаемый гул, отовсюду доносились вопли и визги. Горячо ругались мужчины и громко плакали женщины.

Якушев, сжав зубы, упрямо лез вперед, не обращая никакого внимания на возмущенные возгласы. Однажды даже поднял вверх автомат и выстрелил несколько раз в воздух. Люди от него тут же отшатнулись. Образовался коридорчик, по которому гуськом, с опущенными головами быстро прошли до смерти напуганные и донельзя уставшие школьники.

Продравшись к самым воротам, Якушев схватился руками за решетку и требовательно заорал полицейскому, остановившему на нем невозмутимый взгляд, словно все происходящее было в порядке вещей и не стоило почем зря ломать копья:

– Я гражданин Российской Федерации! Мне срочно нужен посол!

– Это невозможно, – равнодушно сказал полицейский и собрался отвернуться, но Якушев крепко схватил его за рубашку.

– Слушай ты, рыцарь закона, – яростно прошептал он. – Это конфиденциальная информация международного значения. Если ты сейчас мне откажешь, то это будет последний день твоей службы. Гарантирую.

Данные слова, произнесенные угрожающим тоном, возымели эффект.

– Стой тут, – неохотно ответил полицейский, не желая прилюдно показывать, что он испугался чьих-то угроз.

На Якушева со всех сторон уже сыпались отборнейшие ругательства. Собравшихся около посольства возмутила его наглость, с помощью которой он протиснулся к самым воротам.

Юрий сдерживался, не реагируя на провокации. Ему было не до того, и тем более он не собирался доказывать, что он не верблюд. Больно уж несерьезные противники, которые тут же заткнутся, когда он устроит показательное воспитание какого-нибудь наглеца.

Школьники не отходили от него ни на шаг. Якушев чувствовал, что они прониклись к нему уважением и симпатией, что в его интерпретации означало лишь еще большую ответственность за их судьбы.

Назад полицейский вернулся не один, а вместе с пожилым послом в щеголеватом сером костюме из отменного английского сукна. Посол Российской Федерации шел нарочито неторопливо, словно приехал на какой-нибудь Каннский кинофестиваль и хотел насладиться променадом по красной дорожке.

Якушева так и подмывало сказать ему пару ласковых, чтобы ускорить вальяжную походку этого государственного мужа.

На вид послу было около шестидесяти. Лицо было сытым и ухоженным. Кончики пышных седых усов чуть топорщились кверху. Под самым горлом был образцово завязан розовый галстук. Взгляд посла был меланхолично-ленивым. Казалось, что он смотрит на людей с укором, мол, вечно отрывают его от важных государственных дел ради какой-то сиюминутной мелочи, с которой можно справиться и без его участия.

Подойдя к самой решетке, посол равнодушно посмотрел на Якушева, как на рядового просителя в своем кабинете.

– Ну, что вы от меня хотите? – с аристократичной небрежностью спросил он.

Якушеву так и хотелось ответить, что хочу, мол, поучить вас уму-разуму и человеческому отношению к людям, но он подавил эти неуместные мысли и высказался иначе:

– Нужно срочно эвакуировать этих детей в Россию. Я их сопровождающий.

– Покажите документы, – так же безразлично потребовал чиновник, словно Якушев был каким-то автоматом, с которым не нужно было разговаривать.

– Какие документы! Тут люди гибнут!

Чиновник даже не посмотрел в его сторону.

– Без документов ничего не получится.

– Как это «не получится»? Вам известно, что сейчас происходит в городе?

– Молодой человек, – холодно взглянул на Якушева посол, – от меня абсолютно ничего не зависит. Есть законы, правила и инструкции, которыми я обязан руководствоваться в своей деятельности. Не тратьте зря мое и свое время.

«Ишь ты! Еще с ним миндальничать надо, – раздраженно подумал Якушев. – В былые времена съездил бы по морде прикладом. Сразу бы мозги встали на место. Вот и прячутся такие крысы за правопорядком и законностью. Для них имеет значение только соблюдение всяких там бумажек. Чтобы в случае чего не получить по шашне от своего начальства. Куда там до простых людей с реальными проблемами!»

Якушев отбросил автомат, подошел ближе и схватил левой рукой посла за шею, прижав лицом к самой решетке.

– Ты хоть знаешь, кто я такой? Я числюсь в международном розыске! И я готов сдаться. Эвакуируете этих детей, и я ваш. Откажешься – мне все равно терять нечего. Я вгоню в твою тушу пару пуль, и ты сдохнешь прямо здесь, как последняя собака.

– Это противозаконно, – шипел, морщась от боли, посол. – Я буду жаловаться.

– Считаю до трех, – жестко сказал Якушев. – Раз… Два…

Увидев рукоятку пистолета, к которой тянулась рука Якушева, посол понял, что он не шутит.

– Три…

– Открывайте ворота! – истерично закричал посол полицейским. – Пропустите этих детей и потом снова закройте.

Посол ткнул мясистым пальцем с внушительным перстнем в сторону школьников, которых уже притиснули к самой решетке.

– Правильное решение, – сказал Юрий и отпустил шею посла, на которой остались отпечатки его крепкого хвата.

Створки ворот лениво поползли в стороны, и полицейские принялись нещадно орудовать дубинками, отгоняя особенно шустрых.

Якушев удовлетворенно вздохнул и, бросив оружие под ноги, вытянул перед собой руки.

– Вы арестованы! – нервно рявкнул посол и скомандовал одному из полицейских, словно дрессированной собаке, показав на Юрия: – Взять его!

– В вашем распоряжении, – усмехнулся Якушев.

Он устал воевать и не хотел думать о том, что с ним будет по возвращении в Россию. Его душу грело спасение этих детей. Он сдержал свое слово. А это самое главное.

«Покойся с миром, Леха», – подумал Якушев и посмотрел на бездонное голубое небо, где кружились многочисленные стаи птиц.

Глава 13

Марина, будучи в душе настоящей шалавой, не стыдилась работать на три стороны, чьи интересы противоречили друг другу. Через всю ее жизнь, мысли и действия красной незыблемой нитью проходил принцип выгоды. От воспитывавшей ее бабушки она накрепко усвоила мудрую народную поговорку, утверждавшую, что ласковое теля двух маток сосет, а бодливое и одной не увидит. Эта сентенция ни разу ее не подводила, благо хорошие внешние данные Марины производили на мужчин столь ошеломляющее впечатление, что из них веревки можно было вить. Марина с мужиками не церемонилась, вела себя капризно и своенравно, ну и, конечно, за свое общество требовала материальное вознаграждение, завуалированное в разных подарках, путешествиях и машинах. Если же ей попадался какой-нибудь скупердяй, то бишь крепкий орешек, она подсаживала его на инстинкт, и постепенно, каким бы крутым он ни казался вначале, довольно быстро мужик превращался в примерного подкаблучника, который ради часа интима был готов на приличные материальные затраты.

В глубине души она понимала, что так вечно продолжаться не может, что когда-нибудь ее золотое время уйдет и ей придется уступить свое место новым красоткам. У нее в запасе было еще лет десять, и поэтому она активно занималась накоплением своих капиталов, в большинстве случаев предпочитая наличные, сочиняя какие угодно басни, только бы пополнить свой банковский счет.

В банк она устроилась работать по протекции Владимира Николаевича Чалова. Ее назначение на хорошо оплачиваемую должность произошло стремительно. Для этого ей в общем-то не пришлось делать что-то особенное. Просто в нужное время она оказалась в нужном месте.

В Москву Марина переехала еще четыре года назад, как только ей стукнуло восемнадцать. В родном захолустье ее ничего не держало, и она ясно понимала, что если не уедет в столицу, то все ее мечты о гламурной и яркой жизни так и останутся мечтами.

Марина не собиралась куда-то поступать учиться или устраиваться на работу. В Москву она приехала не с пустыми руками, прихватив с собой сбережения, которые сумела накопить благодаря регулярному и недвусмысленному сотрудничеству с одним из местных депутатов.

На эти деньги она сняла однокомнатную квартиру в центре столицы и совершила рейд по бутикам, где обновила свой гардероб в строгом соответствии с последними трендами моды. Оставшихся денег хватило для того, чтобы начать свою охоту на живца, которым она и являлась.

«Зачем мне учиться? – изредка размышляла Марина, когда ее пьяную выгружали утром на такси у подъезда и она долго ковырялась в своем миниатюрном клатче, ища ключ от квартиры, который, как назло, вечно где-то терялся. – Только время зря тратить и деньги платить. Проваландаться пять лет, а потом еще сидеть и думать, где взять денег на жизнь. Такой вариант событий мне не очень интересен. Я лучше найду себе достойного мужчину, который будет меня содержать. Главное, себя правильно поставить, подмять его, чтобы он не задирал нос и думал, что он у меня один-единственный».

Дичи в Москве хватало. Марина регулярно, не пропуская ни одной мало-мальски значимой вечеринки, появлялась во всех модных местах столицы. Ее уже превосходно знала местная публика, и фотографы постоянно делали ее снимки, которые можно было потом увидеть в фотоотчетах со светских мероприятий.