Спасти футболиста (ЛП) - Гудмен Рейчел

— Пари есть пари, Фитцпатрик. Может, в следующий раз ты бросишь на триста ярдов, как мы и договаривались, — злорадствовал Крис, опускаясь на колени на пол, чтобы почесать живот Оливке, чтобы потом угостить ее свежеиспеченными угощениями, которые я принесла. Оливка не отходила от Криса с того момента, как они появились вместе этим утром — и я сомневалась, что она вообще когда-нибудь оставит его.

— Да, пошел ты, Лалонд, — Бен передал пыхтевшего и уставшего Вафлю Донне — бедняга достиг своего предела по части волнения несколько часов назад, хотя Вафля со своими острыми торчащими ушами в самом деле выглядел роскошно в бейсболке с медведем боксером. — Мы уничтожили the Chiefs. Этого должно быть достаточно.

— Не злись, Фитцпатрик, — Крис поднялся и отряхнул свои джинсы. — Просто пусть это будет уроком для тебя, чтобы ты никогда не ставил против меня. Правда, Хейзел?

Он бросил на меня самодовольный, удовлетворенный взгляд, и мне захотелось стереть эту ухмылку с его лица. Своими же губами. Вместо этого я ограничилась тем, что бросила на него сердитый взгляд.

Я сделала ошибку, поспорив с Крисом, что он ни при каких обстоятельствах не сможет собрать всех своих товарищей по команде вместе для того, чтобы позировать полуголыми с дворнягами из приюта — я думала, что большинство профессиональных спортсменов обладают хоть каплей достоинства и самосохранения — но Крис просто улыбнулся и сказал: «Посмотри на меня».

Оказалось, что он связался с моим дядей, а потом я узнала, что Крис собрал двенадцать парней для съемок для календаря. Если хотите знать мое мнение, то Крис жульничал. Он по-прежнему не сказал мне, что я должна ему за проигрыш, но я надеялась, что это было связано с нами двумя в темной комнате.

— Не будь слишком уж самоуверен, Лалонд. Все возвращается на круги своя, и теперь у меня есть мотивация, — Бен скинул с плеч звездно-полосатый пиджак и бросил его в груду ненужных вещей, на покупке которых настояла Пенни для сегодняшнего дня.

— Тем более, — сказала она. — Или мы могли бы просто выйти в тех неоновых зеленых обтягивающих трусах из спандекса. Что ты выберешь? — я решила согласовать костюмы.

— Прошу прощения, Крис, — Донна постучала его по плечу. — Твоя фотосессия следующая. Пойдем со мной. Прическа и макияж для тебя готовы.

— Ну, если ты настаиваешь… — он подхватил Оливку на руки и последовал за Донной в другую сторону студии. Я закатила глаза. Что за придурок. Сексуальный, соблазнительный придурок, но, как бы там ни было, все равно он придурок.

Пока Крис наводил красоту, я снова наполнила миски водой и вывела остальных собак наружу, чтобы они могли передохнуть. Укладывая Мороженку обратно в конуру, я едва не уронила ее прямо мордой вниз, когда увидела Криса, выходящего из гардеробной зоны в одной лишь шляпе с веточкой омелы и коротких боксерах с рисунками карамельных тросточек, так что для воображения не оставалось никакого пространства, Оливка трусила следом за ним.

Крис встретился со мной взглядом, и какие бы эмоции он не разглядел у меня на лице — похоть, жажду, безысходность — но от этого его губы изогнулись в дьявольской ухмылке. Все внутри меня подскочило вверх, и медленная, тяжелая ноющая боль растеклась по мне. Боже, как я хотела ощутить этот рот, порхающий надо мной, прижимающимся к шее, покусывающий внутреннюю поверхность моего бедра. Прямо здесь и сейчас. Тем вечером в доме моей матери Крис сказал «скоро», но это «скоро» так до сих пор и не наступило, и я отчаянно хотела, чтобы он снова коснулся меня.

Крис подхватил Оливку, поправляя огромный красный бант, повязанный вокруг ее шеи, и направился к декорациям для Мистера Декабрь, напоминавших зимнюю страну чудес.

— Ладно, где нам встать? — спросил он фотографа, который протянул Крису коробку в блестящей оберточной бумаге с надписью: «ОТКРОЙ МЕНЯ, Я НЕПОСЛУШНЫЙ». И снова это было предложением Пенни.

— Пока вы с Оливкой еще не так сильно увлечены, то возможно стоит включить какие-то мелодии. Может, лучшие хиты Диснея? — спросила я, двигаясь к столу, заваленному реквизитом, и схватила колонку, которую прихватила из приюта.

— Мне нравится твой ход мыслей, Грант, — сказал Крис. — Мы с Оливкой работаем лучше всего, когда нам поют серенады.

Отрегулировав настройки на своей камере, фотограф нахмурился и сказал:

— Как вам угодно. Вы здесь начальники.

Я включила музыку, и пространство заполнили знакомые аккорды из песни «Не могу дождаться, когда я стану королем» из «Короля Льва». Очень подходяще.

Следующие десять минут фотограф делал снимки Криса и Оливки в самых различных позах — стоящих рядом с елкой, украшенной цветными огоньками и узорами, сидящих в санях, заполненных подарками, играющими в снежки — они вдвоем развлекались на камеру.

В конце фотосессии, Крис радостно подбросил Оливку в воздух, и когда он поймал ее, то был атакован ее поцелуями в щеку, и несколько раз ее язык касался его губ. И, черт бы меня побрал, если это не было самым очаровательным зрелищем, что мне доводилось видеть.

— Знаешь, я планировал сегодня привести домой одну дерзкую блондинку, — сказал Крис, одаривая меня злобной усмешкой, как будто вокруг нас не было людей, — однако возможно эта стеснительная и милая малышка присоединится ко мне вместо нее. — Он прижал Оливку к себе, и ее язык коснулся уголка его рта, пока Крис почесывал ее за ухом.

— Трудная замена, — я покачала головой. — Я не уверена, что Оливка готова к тому, чтобы получить все, что предлагает от Крис Лалонд.

Он поставил Оливку на пол и посмотрел на нее сверху вниз, как будто она была настоящим подарком небес.

— Тогда я внесу изменения, — Крис встретил мой взгляд, и напряжение, исходившее от него, заставило мое горло сжаться. — Моя девочка стоит того.

Его девочка.

Искренность в его голосе, обожание в его глазах — от этого сердце сжималось у меня в груди. Впервые в жизни, я хотела принадлежать кому-то. И не просто кому-то, я хотела принадлежать Крису. Осознание этого должно было ужаснуть меня. В моей жизни было достаточно агрессивных, деспотичных мужчин, но Крис больше походил на мягкое место для посадки.

— Ну, что скажешь, Хейзел? Могу я оставить ее себе?

— Не все дни будут хорошими и легкими, Крис, особенно зная историю Оливки, — сказала я, вынужденная предупредить его о том, какой становилась жизнь, после того, как кто-то из приюта попадал в зависимость от тебя. — Изменить свое мнение — это не вариант, даже если будет сложно.

— Как я узнаю что-то хорошее, если не будет трудностей? — спросил он, пристально глядя на меня, как будто понимал, что мы вели два разговора одновременно. — Я полностью согласен. Надеюсь, что ты подпишешь одобрение.

— Да, я сделаю это. Конечно, я сделаю, — я с трудом сглотнула. — Оливка любит тебя.

Мои слова повисли в воздухе, и я подумала, чувствовал ли Крис тоже самое, что и я, но не могла признаться в этом вслух. Но потом после небольшой паузы, он нацепил свою мегаваттную улыбку и сказал:

— Хорошо, довольно уже этой ерунды. Присоединяйся к нашему веселью.

Не споря с самой собой по поводу того, что это могло быть плохой идеей, я просто пошла.

Когда я вышла на площадку, на которой всюду был искусственный снег, Крис обнял меня за талию и притянул к себе.

— Я поймал тебя под веточкой омелы, — приподняв пальцем мой подбородок, он прижался своим ртом к моему.

Сначала Крис целовал меня медленно, потом раздвинул мои губы своим языком, углубляя поцелуй. Его сердце билось под моими ладонями, в то время как мое собственное старалось биться с ним в такт. В одно прекрасное мгновение все вокруг нас двоих исчезло. А потом он отстранился, и на его лице появилось задорное выражение.

— Что? — спросила я, все еще немного ошеломленная и запыхавшаяся.

Крис наклонился и схватил один из бутафорских снежков, которыми был усеян пол. Прежде чем я смогла осознать, что происходит, он бросил в меня снежком, размахивая кулаком в воздухе и исполняя небольшой танец, когда он с глухим звуком ударил меня прямо в грудь.