Двойник. Арка 2. Том 2 (СИ) - Янтарный Дмитрий

Наступила пауза. Тролль смотрел на нас, но никого не узнавал: его взгляд блуждал где-то очень далеко. Через минуту его лицо прочертили две дорожки слёз, которые эхом отразили во мне ту боль, что он сейчас испытывал. Ещё через минуту тролль сам отстранился от посоха.

— Благодарю тебя, — он низко поклонился орку, — а теперь пошли обратно! И ты иди с нами, орк. Свою работу ты выполнил полностью. И уж мне-то известно, как не любят вашего брата-некроманта многие другие. Я лично прослежу, чтобы тебя как следует наградили. И давайте поспешим! Хорошо, что все сейчас собрались там: мне много есть, что сказать и Ринианду, и нашим советникам…

Глава 7.12

Глава 12. Долг крови.

Бальхиор понимал, что всю эту катавасию пора заканчивать. С каждым разом ему было всё труднее уклоняться от атак Ринианда, который, казалось, уже откровенно забавлялся со своим соперником так же, как это в начале делал храмовник. И при этом он не выказывал ни малейших признаков усталости. Пара мощных вдохов прямо во время боя — и, казалось, сама земля наполняет его новыми силами. Что было и неудивительно, учитывая, кем он являлся. Против храмовника антропоморф всё ещё не мог использовать ничего из атакующего магического арменала, но вот усилить энергией самого себя ему ничто не мешало: Бальхиор по-прежнему никак не мог воспрепятствовать его попыткам использования магии. И вот, наконец, это случилось: не успев уйти от очередной атаки, храмовник принял на себя опустошительный удар, который чудом на месте не выбил из него дух. Он упал, но уже через несколько секунд кто-то поднял его, сорвал шлем и с ненавистью сжал пальцы на горле. Но Бальхиор давно был к этому готов. Он закрыл глаза, готовясь отдать свою душу Создателю, как вдруг…

— Остановитесь! — рыкнул подозрительно знакомый голос.

— Таркус! — властно и сердито ответил кто-то, — как смеешь ты прерывать благочестивый поединок? Какова причина твоего поступка?

Однако Таркус, явно пребывающей в бешенстве, не спешил с ответом. Он подошёл к Бальхиору и Ринианду, с вызовом встав между ними. После чего вытащил и поднял высоко над головой свою страшную находку.

— Это — я нашёл после боя с гарантюгой! — прорычал он. По толпе побежали испуганные шепотки: несмотря на всю репутацию Таркуса, ему явно верили, и верили в то, что такое он выдумать не смог бы. Тот же разъярённо продолжал, — это Звезда матери моего деда! Про которого вы говорили, что он храбро погиб! Про того, кто хоть и не был образцом благочестия при жизни, но умер, отдав свою жизнь достойно!

Теперь Таркус сверлил взглядом трибуну, на которых сидели старые тролли. И я с удивлением увидел, что они не столько возмущены, сколько смущены таким поворотом событий.

— Вы лично говорили всё мне это, старейшина Эвардо! — казалось, Таркус из последних сил сдерживается, чтобы не броситься на старейшин с кулаками, — как вы могли так меня обмануть?! Как вы могли сокрыть такое — и подвергнуть всех нас такой опасности?!

Мгновение спустя он повернулся к Ринианду, который настолько опешил от такого состояния Таркуса, что даже сделал несколько шагов назад. Храмовник кашлял и отплёвывался — кажется, леопард не жалел сил, когда схватил его за горло. Подойдя к магу земли, Таркус обвиняюще указал рукой и на него.

— Как ты мог не поверить моим словам тогда?! — яростно выдохнул он, — как ты мог упустить гарантюгу, которая хозяйничала в наших лесах двадцать лет?! Да как ты смеешь после этого называть себя нашим защитником?!

На Ринианда сейчас больно было смотреть: всегда гордый, с властным, но снисходительным взглядом, сейчас он стоял, опустив голову, и, казалось, даже его шёрстка поблекла, перестав отражать солнечный свет. Он чувствовал, что всё это правда. А, значит, это его личное поражение и унижение.

— Не понимаю, — прошептал он, осознавая, что должен ответить хоть что-то, — за всё это время никто из троллей не погиб от него… от его лап. Иначе я бы обязательно об этом узнал. Я… я не знаю, что тебе ответить, Таркус, — виновато закончил он.

— Мне кажется, я могу немного прояснить ситуацию, — набравшись храбрости, громко сказал я, выходя на середину боевой площадки вслед за Таркусом, — но прежде один вопрос, с вашего позволения. Почтенный Эвардо, прошу ответить: был ли дед Таркуса при жизни магом воды?

— Был, — нехотя ответил старейшина, устало опустившись в своё кресло, — и сила его была не меньше, чем твоя, таисиан по имени Дэмиен. Но, святой Вариликус, какой же у него был омерзительный характер. И, значит, это всё-таки случилось. Хотя обвинения Таркуса и справедливы, мы всё же не были уверены до конца, что это действительно случилось. Мы много молились Вариликусу за его посмертие, но, как оказалось, он всё же успел при жизни перешагнуть последнюю черту.

— Тогда у меня есть этому объяснение, — кивнул я, — в землях эльфов я встречался с подобным… с гарантюгой, которая сохранила разум и воспоминания прошлой жизни. Живому с сильной волей такое дано, хотя и неизвестно, благо ли это. Я думаю, он помнил свою предыдущую жизнь, и потому никогда не вредил своим сородичам, пусть и бывшим. По этой же причине он в своё время отпустил и Таркуса. Он не мог не почувствовать в нём отголосок своего рода. Тому же, что его за двадцать лет не смог обнаружить даже Ринианд, тоже есть объяснение. Он сохранил свою магию, пусть даже и малую её часть, но этого хватило для того, чтобы прятаться. Таким образом, его никак нельзя было обнаружить, если не искать специально.

— Спасибо тебе, Дэмиен, — кивнув, сказал мне Таркус, после чего снова с издёвкой посмотрел на старейшин, — вот, орк-некромант и таисиан-иллюзионист сделали для меня больше, чем сделали остальные сородичи за всю мою сознательную жизнь. И в таком свете я начинаю думать, — желчно продолжал он, — что, хоть каждую расу и есть, за что упрекнуть, благородство нашей собственной сильно преувеличено!

— Ах ты, наглый мальчишка, — разъярённо закричал старейшина Эвардо, вновь вскакивая со своего кресла, — да как ты смеешь…

— Он прав! — пророкотал Ринианд, подняв голову.

— Что? — ахнул Эвардо, — Ринианд, да как ты, зная о том, что случилось, можешь…

— Что случилось, того не изменить, — кивнув, твёрдо продолжил леопард, — но и судить всех по горстке недостойных было неправильно. Что для нас сделали чужаки? Помогли осмыслить себя тому, кому каждый из нас давно уже отчаялся помочь. Избавили нас от угрозы, которая рано или поздно нанесла бы удар и унесла много жизней. Что мы сделали в ответ? Устроили поединок, в котором не оставили выбора своему сопернику. И, святой Вариликус, видал такую справедливость в гробу, дядя! Как бы не поступили тогда с нами люди, укор Таркуса справедлив: сейчас мы ничем не отличаемся от них.

Старейшина, стоит признать, умел держать удар. Кивнув, он тихо ответил:

— Твоя жизнь, твой дар и твоя судьба — только в твоих руках, племянник. И окончательное решение — только за тобой.

— Я пойду за этим таисианом и выполню его просьбу, — громко прорычал Ринианд, так, чтобы его услышал каждый мужчина, находившийся здесь, — этот таисиан и словами, и поступками доказал, что он достоин нашей помощи, и коль скоро он её просит — я ему её окажу…

— Знаешь, Дэмиен, я всё-таки ошибался в тебе, — сказал Бальхиор, когда мы на следующий день отдыхали в отведённой нам комнате, — в самую первую нашу встречу я думал, что у тебя действительно не хватит духу послать на смерть подчинённого в тот момент, когда это будет нужно. Теперь же я знаю: ты сможешь это сделать. И он умрёт за тебя с улыбкой на устах, и душа его потом долго будет тебя вспоминать с благодарностью, потому как будет знать: ты сделал для него всё, что мог, и даже больше.

— Давайте, в конце концов, сменим тему, — сердито ответил я, — смерть и без того проявляет к вам прямо-таки патологическую назойливость. Сначала Кермол оказался во власти этого психопата… потом Фрайсаш едва не отправился на тот свет… теперь ты со своими тайнами рода… вы даже не можете себе представить, как я устал за вас бояться. Самое лучшее, что вы можете для меня сделать — это перестать умирать. Так давайте хотя бы в такие редкие моменты покоя поговорим о чём-нибудь другом.