Падает мрак - Маргарет Мерфи

Было слишком ветрено для настоящего мороза, но достаточно холодно для гололедицы.

Несколько мелких аварий замедлили движение, и заторы были еще хуже, чем обычно по часовой стрелке на Сент-Николас-стрит. Рейнер втиснулась в узенький переулок, чтобы свернуть налево, на Уотергейт-стрит, а затем выехать на Силэнд-роуд.

Лора Келсолл посещала курс профессионального обучения в колледже Блэкон. Если Рейнер повезет, она может даже застать ее там этим утром: вторник — один из ее учебных дней. Информация поступила неожиданно от мистера Паркса, бывшего домовладельца Лоры и по совместительству ее случайного секс-партнера. Он предостерег Рейнер, чтобы та не вздумала извещать заранее о своем посещении:

— Если до Лоры дойдет слух, что ее разыскивает баба… то есть, простите, я хотел сказать, офицер Диббл, она по-тихому сделает ноги.

Он знал, какие курсы она посещала, и даже назвал имя ее лучшей подруги. Рейнер была вынуждена пересмотреть свое мнение об этом человеке: возможно, Лора и вправду значила для него больше, чем просто молодое тело и здоровый сексуальный аппетит.

— Почему вы не сказали об этом в прошлый раз? — Сэл была благодарна за информацию, но, если бы она получила сведения несколькими днями ранее, сейчас она бы знала о Лоре все.

Он ответил не сразу.

— Мистер Паркс?

— Не хотел ее расстраивать… Но не может же она быть вечно в бегах, правда?

— Проснулись отцовские чувства, сэр?

Тристрам Паркс рассмеялся:

— Вы правы, но как вы, должно быть, заметили, я достаточно стар даже для того, чтобы годиться ей в отцы.

Он замолчал, но Рейнер была уверена: он что-то недоговорил.

— Сэр?

Тристрам шумно выдохнул:

— Глупо, разумеется. Вряд ли Лоре нужна поддержка старого хрыча, но, может, вы все же передадите, что я здесь, если вдруг я ей понадоблюсь?

Главное здание колледжа было памятником экономике 60-х, выстроенным по лишенному воображения проекту. Бетонные лестницы с обеих сторон вытянутого фасада повторяли и усиливали шум сотен голосов студентов, приступающих к занятиям.

Рейнер остановила девочек, с хихиканьем пробегавших мимо группы мальчишек, у подножия восточной лестницы и попросила указать путь к деканату. Она нашла его на первом этаже в облицованном серым кафелем коридоре, пропахшем политурой и каучуком.

Секретарша сообщила ей номер аудитории, где она сможет найти подругу Лоры. Рейнер обнаружила Уну Шеллиен в лекционном зале. Молоденькая, не старше восемнадцати лет, со свежим лицом, она сидела на конце длинной скамьи, слегка покачивая головой в такт музыке, доносящейся из наушников ее плеера, и время от времени встревала в беседу двух девочек в ряду перед ней.

Рейнер дотронулась до ее плеча, и Уна оглянулась, улыбаясь. Ее конский хвост покачивался в такт ритму.

— Уна?

— Да? — на всю аудиторию спросила она.

— Не могли бы мы… — Рейнер знаками попросила ее снять наушники, и Уна подчинилась с добродушной усмешкой. — Не могли бы мы с вами поговорить?

— У меня сейчас лекция. — Уна впервые взглянула в сторону кафедры, где преподаватель, готовясь к лекции, просматривала слайды. — Она запирает дверь, когда начинается занятие.

— Это очень важно, — сказала Рейнер, не желая без нужды демонстрировать свое удостоверение ее подружкам. Понизив голос, она добавила: — По поводу Лоры…

Румянец разом сбежал с лица Уны, она больше не улыбалась. Кивнула, потихоньку встала со скамьи, и Рейнер удивилась: девушка оказалась высокой и длинноногой, росту ей еще прибавляли четырехдюймовые каблуки. В группе было только три мальчика, и два гетеросексуала немедленно отреагировали, с одобрением провожая ее глазами. Она не обратила на них внимания. Согнувшись в три погибели и выставив на всеобщее обозрение более чем щедрую часть неплохо загоревших бедер, она прошептала на ухо одной из своих подружек:

— Если она запрет дверь, откроешь мне, ладно?

Ее подруга кивнула и возобновила беседу. Они нашли пустую комнату для семинаров и сели рядом в полукруге стульев, расположенных перед большой белой доской. Рейнер положила блокнот на деревянную подставку, прикрепленную к одному из подлокотников, и приготовилась записывать.

Записав адрес Уны и номер ее телефона, Рейнер приступила:

— Вы и Лора были близкими подругами.

Уна добавила:

— Самыми близкими.

— И что вы подумали, когда она рассказала вам, что на нее напали?

Уна явно растерялась.

— Что я подумала?.. Это было так ужасно, чудовищно… то, что он с ней сделал…

— Значит, вы ей поверили?

Уна вскочила со стула, с размаху ударившись о деревянную подставку:

— Я-то думала, вы приехали сюда, чтобы помочь! Думала, вы собираетесь арестовать этого урода!

— Я всего лишь работаю с документами, Уна, — попыталась успокоить ее Рейнер. — Я надеялась, что это вы сможете мне помочь.

Девушка неуверенно потопталась на месте, рассеянно потирая синевато-багровый кровоподтек на ушибленном бедре.

— Я действительно хотела бы докопаться до правды, — добавила Рейнер, решив, что на данном этапе следует воздержаться от упоминания имени Клары Паскаль.

Уна села, на этот раз предусмотрительно подняв подлокотник и усаживаясь на краешек сиденья, будто готовясь к внезапному взлету:

— Что вы хотите знать?

— Просто расскажите мне, как это было.

Казалось, она не знала, с чего начать, пожала плечами:

— Она справлялась — почти до… начала суда. Тогда он был в тюрьме, не на свободе. После оглашения вердикта она все плакала и плакала. Дни напролет. Вам известно, что она бросила курсы?

— Ее тетя сказала, что она не могла находиться среди людей.

Губы Уны сжались в тонкую линию.

— Это было жестоко — то, что он заставлял ее делать, да еще говорить, что она хочет… ну, вы знаете… — Она покраснела.

— И у нее произошел нервный срыв?

— Каждый раз, когда она приближалась к мужчине, у нее случалось что-то… ну я не знаю… будто фотовспышка высвечивала его издевательства…

Рейнер задумчиво хмыкнула.

— Я пыталась помочь! — вскрикнула Уна, будто оправдываясь. Ее рот искривился, она тяжело глотнула и, уставившись немигающими глазами на белую доску, продолжала: — С ней было бы все в порядке, если бы его упрятали за решетку. Но эта женщина представила все так, будто Лора… Ну, будто это она во всем виновата.

— Вы говорите об адвокате Кларе Паскаль?

Уна кивнула:

— Злоумышленница — так она ее называла… — Девушка оторвала взгляд от доски и заглянула Рейнер в глаза. — Лора была самым добрым, самым великодушным человеком, которого я когда-либо знала, а та корова называла ее злоумышленницей! Она просто зачахла, умерла внутри, когда его отпустили.

— А вы знаете, куда она направилась, когда съехала со своей квартиры? — мягко спросила Рейнер.

— Домой, к своему папе. — Уна пожала плечами. — Но он тоже не смог ей помочь. — На ее нижнем веке блеснула слеза, похожая на маленькую жемчужину.

— Ее папа продал дом. А потом куда?

Девушка оторопело уставилась на нее:

— Что значит «куда»?

В один миг детали головоломки словно сошлись воедино, Рейнер на мгновение прикрыла глаза.

— Господи… — выдохнула она. — Она умерла?

Уна кивнула.

Лора мертва… Рейнер знала о ней немного — только то, что рассказал ей Паркс, но почувствовала комок в горле.

— Значит, покончила с собой… — произнесла Сэл, с трудом выдавливая слова.

Еще один легкий кивок. Уну била дрожь. Лора была такой юной! У нее впереди была целая жизнь, а ее довели до самоубийства.

— Как? Когда?

— Напилась снотворного… В понедельник, двадцать четвертого сентября.

Этот день Уна никогда не забудет.

— Мне так жаль! — Рейнер сжала ее ладони.

— Он убил ее! — Уна будто выплевывала слова, отстраняя руки Рейнер. — Если бы не он, Лора была бы жива.

— Понимаю, — сказала Рейнер. — Так и есть.

Она встала.

— Если вы найдете его, постарайтесь, чтобы он за все заплатил…

Сэл сунула блокнот в карман и попыталась придумать, как лучше ободрить Уну, не обманывая ее.

— Я обязательно расследую… — начала Рейнер, отдавая себе отчет в том, как неубедительно это прозвучало. Подняла плечи, словно извиняясь, ненавидя себя, что ввела девушку в заблуждение. Поняв по ее лицу, что та обо всем догадалась, добавила: — Я сделаю все, что от меня зависит, но…

— Ты!.. Сука!

Рейнер стало бы легче, если б девушка выбежала из комнаты, но она стояла, сжав кулаки, с искаженным от ярости красивым лицом, и Сэл была вынуждена ретироваться под ее презрительным взглядом.

— Самоубийство Лоры Келсолл однозначно вводит ее отца в круг лиц, подозреваемых в похищении Клары, — доложила Рейнер.

— Мы, правда, не знаем, жив он или мертв. — В кабинете Макатиера наконец-то стало тепло, и в своем сером костюме он выглядел невозмутимым, аккуратным и подтянутым. — Что по этому поводу сказала мисс Келсолл?