Мое ходячее несчастье - Джейми Макгвайр
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Трентон, Тэйлор, Тайлер и Томас.
Они по очереди кивнули. Пожалуй, для одного раза у Голубки было многовато впечатлений. Я почти не рассказывал Эбби о своей семье, и тут перед ней предстали сразу пятеро таких, как я: это могло обескуражить кого угодно. Многие даже пугались при виде нас.
Пока мы росли, соседские мальчишки предпочитали с нами не связываться. Правда, как-то раз один из них все-таки имел глупость нарваться на ссору с нами, со всеми сразу, и мало ему не показалось. Мы могли цапаться друг с дружкой, но, если надо, вставали на защиту стеной. Это было понятно даже тем, кого мы не собирались устрашать.
— А фамилия у Эбби есть? — спросил папа.
— Эбернати, — ответила она, вежливо кивнув.
— Рад познакомиться, Эбби, — улыбнулся Томас.
Голубка не могла этого знать, но мой старший брат никогда не показывал того, что на самом деле творилось у него в голове. Сейчас он, никак этого не проявляя, тщательно анализировал каждое слово Эбби, каждое ее движение. Он всегда зорко следил за тем, кто мог намеренно или невольно перевернуть нашу и без того неустойчивую лодку. Волны были нам ни к чему.
«Папе это не понравится» — так он обычно говорил. И ни один из нас, младших братьев, не решался спорить. Если мы влипали в какую-нибудь историю, то шли прямиком к Томасу, чтобы он все разрулил, прежде чем узнает отец. Необходимость воспитывать четверых хулиганов раньше времени превратила нашего старшего брата из подростка в мужчину. Мы все, включая отца, уважали его за это. Правда, годами исполняя обязанности нашего защитника, Томас иногда проявлял авторитарные наклонности. Ну а Эбби сейчас стояла и улыбалась, не подозревая о том, что наш семейный диктатор держит ее под прицелом своей наблюдательности.
— А уж я-то как рад! — сказал Трентон, оглядывая Голубку так, что любого другого на его месте я бы убил.
Отец дал ему подзатыльник.
— Что я такого сказал? — вскрикнул Трент, потирая ушибленное место.
— Садись, Эбби. Посмотри, как мы сейчас обчистим Трэва, — сказал Тайлер.
Я выдвинул для Голубки стул, она села. На мой угрожающий взгляд Трентон только подмигнул. Наглая морда.
— Вы были знакомы со Стю Унгером? — спросила Эбби, указывая на запыленную фотографию.
Я не поверил собственным ушам. У отца загорелись глаза.
— Ты знаешь, кто это такой?
Голубка кивнула:
— Мой папа тоже его поклонник.
Отец встал и указал на соседний снимок:
— А вот Дойль Брансон.
Эбби улыбнулась:
— Папа один раз видел его за игрой. Это было потрясающе.
— Дедушка Трэва играл как настоящий профессионал. Покер для нас очень серьезное увлечение, — с улыбкой сказал отец.
Раньше Эбби не только не говорила о том, что разбирается в карточных играх, но и ни разу не упоминала о своих родителях.
Я постарался забыть тот взгляд, который Трентон бросил на Голубку при знакомстве, и стал смотреть, как он тасует колоду. Разумеется, Эбби не могла не произвести впечатления: длинные ноги, легкие, идеально пропорциональные изгибы фигуры, большие глаза, — ну а то, что она еще и знает, кто такой Стю Унгер, должно было и вовсе сразить моих родственников наповал. Я приосанился. Вряд ли кому-то из братьев удастся привести домой девушку, которая затмит Эбби.
Трентон приподнял бровь:
— Может, сыграешь с нами?
Голубка покачала головой:
— Думаю, не стоит.
— Не умеешь? — спросил отец.
Я наклонился и поцеловал ее в лоб:
— Соглашайся, я тебя по ходу научу.
— Прощайся с денежками, Эбби, — рассмеялся Томас.
Голубка поджала губы, достала из кошелька две пятидесятки и, протянув отцу, стала терпеливо ждать, когда он обменяет их на фишки. Трентон улыбнулся: ему не терпелось воспользоваться самоуверенностью Эбби.
— Я рассчитываю на то, что Трэвис окажется хорошим учителем, — сказала она.
Тэйлор хлопнул в ладоши:
— Черт, тогда я сегодня точно разбогатею.
— Для начала сыграем по маленькой, — сказал папа, бросая на стол пятидолларовую фишку.
Трентон роздал. Я помог Эбби разложить веером ее карты:
— Ты когда-нибудь играла?
— Случалось, — кивнула она.
— «Лови рыбку»[4] не в счет, Полианна,[5] — сострил Трентон, разглядывая свои карты.
— Заткни фонтан, Трент! — прорычал я, бросив на него еще один угрожающий взгляд. Потом переключил внимание на карты Эбби и стал ей объяснять: — Нужно собрать комбинацию карт высокого достоинства, следующих друг за другом по порядку и, если уж совсем повезет, одной масти.
Первые несколько раундов мы проиграли. Потом Эбби сказала, чтобы я ей больше не помогал. После этого дело у нее быстро пошло на лад, и через три раздачи она запросто утерла всем нос.
— Ну что за дерьмо! — заныл Трентон. — Почему новичкам так везет?!
— У тебя способная ученица, Трэв, — сказал папа, посасывая сигару.
Я отхлебнул пива с таким чувством, будто я король мира:
— Голубка, я тобой горжусь.
— Спасибо.
— Кто сам ничего не умеет, учит других, — ухмыльнулся Томас.
— Очень смешно, придурок, — пробормотал я.
— Принеси девушке пива, — сказал отец с веселой улыбкой на одутловатом лице.
Я охотно вскочил и, достав из холодильника бутылку, открыл ее о край и без того достаточно облупившейся столешницы. Когда я поставил пиво перед Голубкой, она улыбнулась и тут же сделала фирменный богатырский глоток. Потом вытерла рот тыльной стороной кисти и стала ждать, когда отец сделает ставку.
Еще через четыре раздачи она допила третью бутылку и пристально посмотрела на Тэйлора:
— Дело за тобой. Будешь мелочиться или сделаешь серьезную ставку?
Я с трудом сдерживал восторг. То, как Эбби шутя обыгрывает моих братьев и даже отца, старого покерного ветерана, здорово меня заводило. Впервые в жизни я встретил такую сексуальную женщину, и она оказалась моей подругой!
— Хрен с ним! Была не была! — сказал Тэйлор, выбрасывая на стол свои последние фишки.
— Что у тебя, Голубка? — спросил я, улыбаясь.
Я чувствовал себя как ребенок накануне Рождества.
— Тэйлор? — поторопила она.
При этом ее лицо абсолютно ничего не выражало. Тэйлор расплылся в улыбке.
— Флеш! — объявил он, выкладывая пять карт одной масти.
Мы все посмотрели на Эбби. Она изучила лица сидящих за столом и с размаху выложила свою комбинацию:
— Плачьте, ребята! Три туза, две восьмерки!
— Фул-хаус? Ни хрена себе! — вскричал Трентон.
— Ну уж простите! — сказала Эбби и, посмеиваясь, сгребла свои фишки.
Томас прищурился:
— Это не просто везение новичка. Она умеет играть.
Я посмотрел на него: он не сводил глаз с Эбби. Я тоже перевел на нее взгляд и спросил:
— Ты раньше играла, Голубка?
Она собрала губки и, пожав плечами, мило улыбнулась. Я запрокинул голову и расхохотался. Хотел было сказать, как горжусь ею, но мешал смех, сотрясавший все мое тело. Я несколько раз стукнул кулаком по столу, пытаясь успокоиться.
— Черт! Твоя девчонка оставила нас без штанов! — возмутился Трентон, указывая на Эбби.
— Да уж, ничего себе! — простонал Томас, вставая.
— Отличный план, Трэвис, — привести к нам настоящую карточную акулу, — сказал отец, подмигивая Голубке.
Я замотал головой:
— Я не знал!
— Чушь собачья! — отрезал Томас, не переставая препарировать Эбби взглядом.
— Честно, не знал! — оправдывался я.
Тут Тайлер сказал:
— Не хотел бы тебя расстраивать, братишка, но я только что влюбился в твою девушку!
Я резко перестал смеяться и нахмурился:
— Надеюсь, это была шутка?
— Ну ладно. Я жалел тебя, Эбби, а теперь хочу вернуть свои деньги, — заявил Трентон.
В следующих раундах я не участвовал. Просто смотрел, как парни пытаются отыграться. Голубка снова всех сделала. Не кокетничая и не притворяясь, будто уступает им.
Когда мои братья остались без цента в кармане, отец объявил игру оконченной. Эбби раздала по сотне всем, кроме папы: он не взял.
Я за руку отвел Голубку к двери. То, как она разгромила моих родственников, очень развеселило меня, но я был несколько разочарован тем, что она вернула часть денег.
— В чем дело, Трэв? — спросила Эбби, сжимая мои пальцы.
— Голубка, ты только что отказалась от четырехсот баксов!
— Если бы мы играли в «Сигме Тау», я бы этого не сделала, но мне не хотелось ограбить твоих братьев в первый же вечер нашего знакомства.
— Они бы на твоем месте оставили деньги себе!
— И совесть меня бы не мучила, — ввернул Тэйлор.
Краем глаза я заметил, что Томас по-прежнему рассматривает Эбби из своего кресла в углу гостиной. Не часто я видел его таким молчаливым.
— Продолжаешь пялиться на мою девушку, Томми? — не выдержал я.