Исповедь Камелии - Лариса Соболева

– Так-с, так-с...

– Вы довольны? – лукаво улыбнулась она.

А похвалы не дождалась! Виссарион Фомич – известный скупердяй на доброе слово, впрочем, Марго не расстроилась, она видела его повеселевшую физиономию. Он закатил глаза к потолку, поглаживая ладонью поверхность стола, бормотал:

– Весьма любопытный поворот. Значит, Долгополов держал Галицкую ее же посланиями, а Шаров, внебрачный его сынок, выкрал их по просьбе Неверова и за вознаграждение. Стало быть, это и есть услуга, которую господин Неверов оказал Галицкой. Но отец с сыном убиты... – Он опустил глаза на Марго и тоном заурядного сплетника спросил: – И что, Галицкая вот так бесстыдно рассказала вам о своих похождениях?

– Представьте себе! – подалась к нему всем корпусом Марго, давая понять, что и она не прочь посплетничать. – Вики уверяла, будто ее не волнуют пересуды, ибо она будет далеко, но мне кажется...

– Что? – нетерпеливо приподнял он плечи. – Говорите, говорите...

– Мне кажется, Вики преследовала одну цель, рассказывая пикантные подробности из своей частной жизни.

– Какую же? – подхватил Виссарион Фомич, подставив ухо.

– Отомстить, – мило улыбнулась Марго и нарочно замолчала.

– Кому-с?

– Мужу – за то, что навечно отправляет ее в деревенскую ссылку, и Неверову за то, что подло поступил с нею.

– Вы полагаете, она намеренно наводила вас на мысль, что убийца один из них?

– Именно.

– Мотив у Неверова есть с большой натяжкой. Ежели он получил письма до убийства, то Долгополова ему незачем было убивать.

– А вдруг Вики солгала мне? Вдруг Шаров выкрал письма уже после убийства? Разве это не меняет дела?

– Не меняет, – с удовольствием заявил Зыбин.

– Отчего же? – изумилась Марго.

– Голубушка, ваше сиятельство, письма дамочек, которых Неверов с легкостью соблазняет и с такой же легкостью бросает, – недостаточный мотив. А вот оскорбленная честь, униженное достоинство и жажда возмездия и благородных людей толкают на преступление.

– То есть... Галицкий?

Губы Виссариона Фомича расплылись в жабьей улыбке – середина соединилась, а уголки округлились, образовав по бокам две дырки:

– А более существенный мотив у кого? Кто был заинтересован уничтожить Долгополова и Шарова?

– Вы хотите сказать... Вики?

– Да-с.

Он явно дразнил Марго, она же помнила: терпение и терпение, его не переделать. При всем при том Виссарион Фомич пользуется ее услугами, следовательно, нуждается в ней, это то, что нужно Марго.

– Как же тогда привязывается убийство Казарского? – спросила она. – Вики ни разу о нем не упомянула. Ежели б он участвовал в этой истории, она непременно рассказала б, уж поверьте.

– А у вас Казарский привязывается к Неверову или Галицкому? – все тем же игриво-провокационным тоном задал встречный вопрос Виссарион Фомич.

– Нет, не привязывается, – вздохнула Марго и польстила Зыбину: – Я надеялась, вы свяжете... вашим умом.

– Ум мой, сударыня, покуда не соединяет. Мой ум помнит показания девицы легкого поведения: Казарский искал Камелию, а как не находил, приходил в бордель к девице Кислицыной.

– Но Камелия живет у Оболенской, Неверов знает, кто она.

– Однако особа в известном наряде не выходила более от Оболенцевой, сыщики сутками дежурят возле особняка.

– Когда поедете к Неверову?

– Теперь повременю. Прежде я намерен допросить студента Постника.

– Так его нашли?

– А то как же, – снова улыбнулся он. – Мы всех находим.

– Вы позволите присутствовать при допросе?

Виссарион Фомич втянул мясистым носом воздух, при том ноздри его расширились, а переносица сморщилась, словно он готовился выдать Марго порцию ругательств. Она чуточку втянула голову в плечи, не спуская с него коварно-зеленых глаз, а Виссарион Фомич неожиданно пошел на очередную уступку, но с оговоркой:

– Позволить-то позволю... Да только место это не для вашего сиятельства.

– Отчего же?

– Постник в тюрьме пребывает.

– Он совершил преступление?

– Готовился. Против государственного уклада. А нынче ссылки ждет. Ежели вы, ваше сиятельство, тюрьму посетите, ваш муж, граф Ростовцев, думаю, осерчает.

Нашел способ избавиться от нее! Марго поняла, что прогнать ее он не посмеет, посему усмехнулась про себя, а вслух ответила:

– Мой муж приветствует милосердие, а заблудшие души нуждаются в нем, не так ли? Поедемте? Мой экипаж к вашим услугам.

– Что ж, коль вы изволите... – И вздохнул.

Виссарион Фомич нехотя донес свое тучное тело до выхода, надел шинель, картуз, повернулся к Марго и назидательно поднял указательный палец:

– Смею заметить, ваше сиятельство: в нашем деле следует сохранять в тайне все, что слышат уши.

– Ах, Виссарион Фомич, – рассмеялась Марго, – вы уж который раз предупреждаете меня, а ведь ни разу я не дала повода к подозрению в болтливости.

– Оно так, однако лишний раз напомнить не мешает, женщины весьма непостоянный народец.

Вечерело. И похолодало, о чем говорил выдыхаемый пар, клубившийся у лиц. Марго и Зыбин сели в карету, тронулись в путь.

– А все же, Виссарион Фомич, – сказала Марго, – что ежели Вики солгала?

– Да это-то легко проверить, ваше сиятельство, Евгений скажет, когда играл в карты с Шаровым.

Марго с любопытством покосилась на него: она же не договорила мысль, но он ответил, точно умел читать недосказанность. Это означало, что Зыбин хранил в памяти абсолютно все сведения и великолепно ориентировался в них не в пример ей. Если летом у брата она, ведя самостоятельное расследование, довольно легко управлялась с фактами, сопоставляла их и выходила на верную дорогу, то данный случай оказался выше ее возможностей. Разгадка казалась Марго близкой, но Виссарион Фомич отказался от нее – почему? Что его не устроило? Ах, да, Казарский не присоединился к общей картине. А разве исключено его участие? Виссарион Фомич совсем не глуп, чтобы отвергать версии, не подумав.

И вдруг Марго поймала себя на том, что мечтает покорить Зыбина, безусловно, не из любви к нему, а исходя из женского тщеславия. О, заставить уважать себя, считаться и восхищаться, разве за это не стоит побороться? Но мечта практически несбыточная.

14

Спал Артем беспробудно, кажется, даже не переворачивался, так как одна сторона туловища затекла, а разбудил его нос, почуявший запах жареного мяса.

– Доброе утро. – Он вошел на кухню.

– Доброе.

Лика не обернулась, в общем-то, встретила его с прохладцей. Она обиделась. Не чувствуя себя виноватым, он уселся у окна, из пакета налил в стакан сока, выпил. Уложил на стол локти и ждал, когда Лика поставит тарелки, а еще ждал, когда она начнет, ведь атмосфера накалена, как сковородка, на которой жарилось мясо. Артем с безразличием смотрел в окно, там стоял туман, значит, потеплело. А думал о том, что он в более выгодном положении, чем Лика, все же может уйти, когда вздумается, ведь это ее квартира. Хуже было бы, если б она жила у него, тогда пришлось бы идти на всяческие ухищрения, чтобы, не выгоняя (выгонять скверно, не по-мужски), заставить ее уйти. В то же время не так все просто, точнее, совсем не просто.

Год они живут вместе гражданским браком, Артема что-то удерживало закрепить отношения штампом в паспорте. Лику естественно нервировала нестабильность, хотя и со штампом вряд ли появилась бы стабильность, как сейчас думалось Артему. Да, она как раз соответствует его представлениям о жене, матери его детей. И одновременно не соответствует! Потому что у него пропал к ней интерес как к женщине и ничего поделать с этим он не может, бессилен. Это случилось не вдруг, вдруг случается только любовь. И вот, когда Артем решил разорвать отношения, оказалось, что сделать это невозможно. Несколько раз он порывался уйти, Лика не пускала, нашла слабые струны и успешно давила на них. Вот и получается: имея выгодное положение, Артем в кабале морального кодекса и чувства долга, уйти может, но не может. Последнее время он нарочно поступал так, чтоб она сказала: уходи, а она не говорила, при всем при том Лика отстаивала свое место в его пространстве.

– Что у тебя с лицом? – прервала она ход его мыслей.

– Бандитская пуля, – вяло ответил он.

– Зашивал хоть врач?

– Угу.

Лика поставила на стол тарелки и сковородку, положила вилки с ножами, села. Завтракали. Молча. У него-то выдержка железная, потому что подкреплена целью, у нее выдержки в помине нет, однако надо отдать должное – она не скандалила, никогда не скандалила, но сейчас начала:

– Тебя не было несколько дней.

– Я предупреждал, у меня ненормированный рабочий день. Меня отправили на задание.

– Мог бы позвонить.

Да, мог, но не захотел. А ведь она приходила к Денисовичу проверить, где он шляется. Не доверяет, это дополнительно бесило, потому что он отдал ей права на себя и не знает, как их забрать, а она считает вполне законным ревновать. Закатить ему скандал – не выйдет, пробовала. Артем избрал тактику равнодушия, поэтому ответил на спокойной ноте: