Исповедь Камелии - Лариса Соболева

– Похоже, не врет, Жора то же самое говорит. В автосервисе только чистые автомобили. Пакуй его и возвращайся, на месте с ним разберемся.

– Жаль, а я так надеялся... – сокрушаясь, вздохнул Артем.

– Ладно, ладно, не ной. Ты хорошо поработал.

Артем, положил мобильник в карман, распахнул дверь и – нос к носу столкнулся с Каскадером.

– Можно? – ворвался Вовчик и бухнулся на стул. Он сиял, в отличие от Софии, которая пришла на работу рано, чтоб поменьше встречаться с милицейским народом. – Смотрел, смотрел ваш вчерашний триумф! Вы звезда экрана! Нет, суперзвезда! Вам прямая дорога в кино на главные роли!

– Врешь, да? – косо глядя на парня, сказала София. – Лично мне не понравилось мое выступление...

– Да чтоб я сдох, если вру! – перебил Вовчик. – Вчера весь город замер у теликов, ловил каждое твое слово и любовался твоей красотой.

– Прекрати издеваться. – Но она немного подобрела.

– Да чтоб меня черти жарили в аду прямо сейчас, если я издеваюсь!

А комплименты – вещь приятнейшая, София начала таять прямо на глазах у Вовчика. Вот уже и складка между бровей разгладилась, и глаза заискрились, и губы тронула чуть заметная улыбка.

– Предлагаю отметить после работы, если, конечно, меня не пошлют, как посылают, далеко и надолго.

И ухаживания приятны! Однако...

– Володя... – София легла грудью на стол, сделала знак рукой: мол, наклонись, скажу нечто секретное, что он и сделал. – Тебе сколько лет?

– Скоро будет двадцать пять.

– А мне уже тридцать два, – вздохнула София. – Я старуха, только ты никому не говори.

– Я проверял твои анкетные данные, в отделе кадров дали прочесть за плитку шоколада, меня они не смутили, скажу больше: твои анкетные данные безбожно лгут.

– А меня смущают, – томно опустила она глаза. – Очень.

– Понял и удаляюсь в большой печали. Ой, чуть не забыл! Артем не появился в наших коридорах, я провел следствие.

– А я тебя о нем не спрашивала, – вспыхнула София.

– Я на тот случай, если ты нечаянно забыла спросить. Насчет приятного вечера с интересным парнем, с которым не бывает скучно, то есть со мной, ты все-таки подумай. Пока.

София уперлась руками о стол и озадаченно поджала губы. Есть о чем подумать! Не успела она шагу ступить на новом поприще, а уже оступилась. Если Вовчик сделал выводы, будто она нацелена на Артема, то что же думают люди, умудренные жизненным опытом? Так ведь София дала повод, с мужчины спрос невелик, ее и взяли под прицел. Конечно, легкий, ни к чему не обязывающий флирт между ними имел место, впрочем, даже не флирт, а теплые отношения, но людям не запретишь сооружать пирамиду из догадок и подозрений. А если заглянуть вглубь себя, что там? Ох, лучше не заглядывать! Видимо, все и увидели раньше Софии то, что в глубине спряталось, питалось частыми встречами и могло выйти из-под контроля. Что ж, спасибо глазастым, языкатым, проницательным и умным, впредь София будет держаться от Артема на расстоянии. Она дала повод, не он, она же и должна прекратить пустые слухи. Это неприлично – слыть вешающейся на шею женщиной.

Спасла сверхчувствительность к опасности, так как едва Артем открыл дверь, как Каскадер мгновенно выкинул руку вперед, целясь в глаз. Задел острием ножа скулу под глазом – Артем резко откинул корпус назад, затем без паузы дал ногой Каскадеру в живот, тот отлетел от туалета и упал на спину. Раскладной нож не выпустил, знал, что это – его защита и спасение. Не давая времени ему подняться, Артем налетел сверху и, как ни махал Каскадер ножом, а рука его попала в клещи. Не силен бывший угонщик в схватках, хотя брыкался отчаянно, пытаясь вырвать руку с ножом, злобно рычал:

– Ты навел ментуру на мой сервис, ты!

Артем вывернул руку Каскадеру, который от боли вынужден был перевернуться на живот, затем он схватил угонщика за волосы и окунул мордой в снег рядом с дорожкой, придавил, навалившись всем телом.

– Я не наводчик, я ментура и есть. А теперь слушай, если уши тебе снегом не залепило. За вооруженное нападение на работника правоохранительных органов полагается дополнительное наказание в виде лишения свободы. Понял?

Артем приподнял голову Каскадера, он отплевался и сказал:

– Докажи.

И снова его голова погрузилась в сугроб.

– Все записано и на камеру и на пленку. Но я добрый, цени это. Будешь давать показания, нашу стычку у сортира я похороню. – И приподнял его голову.

– Какие тебе еще показания нужны, мент?

– Об этом позже. – Защелкнув наручники, Артем поставил Каскадера на ноги, хлопнул его по плечу. – Тяжелый же ты. Видно, кости весят больше жира с мясом. Идем?

В кабинете Кима Денисовича Артем прочитал протокол вскрытия последнего трупа, кинул листы на стол, поскреб щетину на подбородке и без слов развел руками. Его возили в больницу, зашили скулу, но по его требованию отвезли не домой, а назад. Шеф налил полстакана коньяка, поднес ему.

– А закуска? – потребовал Артем.

– На конфетку, – протянул и закуску Ким Денисович, Артем выпил, попросил еще конфетку, получил. – Ну и вид у тебя, словно пил беспробудно дня три.

– Каши ел, совесть не позволяла бегать в погреб и загрызать колбасой. А говорят, это полезная пища. Жаль, зря страдал.

– Да, негустой у нас улов, – вернулся к животрепещущей проблеме Ким Денисович. – К нашему делу не относится. Кстати, добавлю к тому, что ты читал. Дружок третьего убитого показал, что маменькин примерный сынок обожал простипом, причем самых дешевых, экономный был. На приличную женщину надо тратиться, ухаживать, цветы дарить, в кино-театр водить, в ресторан, а тут почти даром и без проблем все удовольствия.

– Не знаю, как искать ее, не знаю! – хлопнул себя по колену Артем. – За девочками из зоны наблюдения ведутся?

– Ведутся, – безнадежно махнул рукой Ким Денисович. – Знаешь, что мы подметили? Трупы находим примерно через десять дней...

– Значит, за десять дней она успевает сбыть машину и выходит за новой?

– Пока предположение такое.

– И вы думаете, она выйдет еще ловить лохов?

– По логике, после убийства следует выдержать паузу, затихнуть, чтоб страсти улеглись, а она не затихала. Промежутки между убийствами короткие, значит, ей это очень нужно, но ни один мотив на ум не приходит. Да, Артем, я не исключаю, что в скором времени простипома выйдет опять. Но и гарантии не даю.

Допив коньяк и не потребовав закуски, Артем утер губы тыльной стороной ладони, потом начал считать:

– Машину следует перекрасить, перебить номера производителя на деталях, если это крутой автомобиль, при том надо знать, где эти номера стоят. Сделать на нее документы, вывезти из города и продать – здесь нецелесообразно загонять мокрую машину. Денисович, она не одна работает. Вон даже у Каскадера целый штат мошенников.

Ким Денисович лишь развел руками, мол, не одна, а попробуй – найди банду. Артем вновь впал в задумчивость, а вид у него был уставший донельзя, шеф начал его выпроваживать:

– Ладно, Артем, иди отдыхать, завтра мозгами пошевелим. Кстати, твоя Лика приходила...

– Что ей надо было? – резко обернулся он.

– Тебя искала, волновалась. И София беспокоилась, где ты есть. Ну, иди, чего стоишь? Ребята тебя отвезут.

После напряженных дней и практически бессонных ночей неудача дополнительно истощает силы и просто валит с ног. Артем добрался до машины, а ехал уже спящим.

Ночь... И дивная тишина, не пустая, не тревожная, не изнурительная бессонницей. Наверное, у Софии хроническая бессонница, но странно, она не приносит неудобства, не раздражает. Если вдруг днем охватывает сонливость, достаточно уложить голову на руки, пятнадцать минут подремать в тишине и – активность на долгое время обеспечена.

Тишина... И потрясающее ощущение легкости от общения с самой собой, когда ты есть то, что есть. Днем вступают в силу наслоения из правил морали, оглядок на мнение окружающих, собственных пугающих ощущений, которые глушишь, обманывая себя и всех, а ночью всего этого нет. И когда обнимают руки одного мужчины, а ты, закрыв глаза, представляешь себя с другим именно потому, что иначе уже не можешь, и найдешь тысячу причин улизнуть из постели, неожиданно возвращаются забытые чувства и наступает разрядка, которой давно не было. Но вдруг слышишь:

– Ты другая. Ты изменилась.

Изменилась... Изменила... Мысленно изменила, а никаких терзаний совести тоже нет, ночь разрешает быть собой, и об этом никто не узнает.

Темнота... Когда ничто не мешает, темнота будит столько надежд... Правда, не все они сбываются, но в мечтах человек хотя бы определяется с целями, позже худо-бедно идет к ним, иногда успешно. И София уносилась в будущее, очаровывающее уже тем, что в нем не было места унылым будням, там – яркие впечатления, любовь и счастье, которых недостает в настоящем, там победы без поражений. Темнота – друг, многое прячет, например, лицо и глаза Софии, когда она смотрит на Борьку. Конечно, ничего толком не видит, лишь профиль на фоне окна, но и муж не увидит выражения жалости на ее лице.