Ленинград — срочно... - Валерий Волошин

Напрасно ты не заглядываешь в медпункт. А почему меня обходишь стороной, особенно на глазах у комбата? Стесняешься? Ревнуешь? Но ведь я тебя пригласила на вальс, а не его. И с нетерпением буду ждать твоего приглашения. Я всегда помню военинженера, который наверняка нравится женщинам. Внимательней гляди на окна!

«…Назови хотя бы одно из того положительного, что может во мне нравиться. Ты не ошибаешься, Нина?..

«…Хотя бы твои глаза. Нет, они у тебя ничем особенным не выделяются. Может, только чуть грустные, но они никогда не лгут…

Прорыв блокады не избавил город от вражеских налетов и бомбардировок. Ночью 26 января 1943 года дежурной сменой «Редута-6» в составе старшего лейтенанта Ульчева и братьев-сибиряков, которые отличились при задержании диверсанта Мухина, был обнаружен фашистский бомбардировщик, шедший курсом на Ленинград. Как только самолет пересек линию фронта, то его сбили зенитчики. Взятого в плен обер-лейтенанта доставили в отдел разведки армии ПВО.

Допросив летчика, полковник Соловьев доложил командующему: противник перебросил в район Пскова на аэродромы Кресты и Карамышево две группы пикирующих бомбардировщиков, которым приказано атаковать Ленинград и наши наступающие войска.

— Пленный показал, товарищ командующий, что немцы изменили тактику налетов. От бомбардировок по площадям они из-за малой эффективности отказались. Каждому экипажу теперь дается конкретная цель. У пленного имелась карта Ленинграда, в качестве объекта для бомбометания летчику был определен Финляндский вокзал, — закончил Соловьев.

— Но для того чтобы прицельно бомбить, нужна хорошая видимость, а бомбардировщик вылетел ночью. Как это понимать? — спросил генерал.

— У немцев есть приказ: для бомбардировок использовать ночь, летают они в ясную лунную погоду. Или в сумерках.

— Что ж, условия и для нас подходящие, — усмехнулся командующий. — Зенитчики доказали. Однако, Дмитрий Васильевич, надо усилить воздушную радиоразведку. Пора нам всерьез заняться наведением наших истребителей на самолеты противника в любое время суток, с помощью установок «Редут». Прикажите подполковнику Бондаренко представить свои соображения на этот счет, учтите мнение летчиков.

Соловьев, не медля, связался с комбатом радиобатальона. Рассказал о разговоре с командующим:

— Берите Червова, Осинина и приезжайте ко мне. Я созвонюсь со штабом авиакорпуса, попрошу, чтобы прибыл их представитель. Вместе будем думать. Время не ждет.

Нельзя сказать, что до этого не стремились выводить точно наши самолеты на самолеты противника по командам с земли. С конца сентября сорок второго года специально для таких целей была выделена установка «Редут-11», развернутая в деревне Коломяги. Ее использовали только для наведения наших истребителей, патрулировавших в воздухе, на самолеты врага. Расчет станции произвел несколько удачных наведений. Особенно отличился старший оператор Егоров.

В ночь с 29 на 30 ноября сорок второго года Егоров засек на экране осциллографа южнее Ленинграда фашистский бомбардировщик, приближающийся к городу. В воздухе в это время патрулировал на самолете «харрикейн» гвардии майор Молтенинов. Егоров передал на командный пункт авиакорпуса данные о местонахождении бомбардировщика. Оттуда их сообщили по радио нашему летчику.

Трудно было предугадать высоту, на которой подкрадывался враг. Однако, хорошо изучив маршруты движения и тактику ночных налетов одиночных самолетов противника, дежурная смена «Редута» выдала информацию и о примерной высоте полета «Хейнкеля-111». Молтенинов не разминулся со стервятником. Бомбардировщик был освещен прожектором. После нескольких атак Молтенинов сбил его.

Было еще несколько удачных случаев четкого взаимодействия летчиков и «редутчиков». Как-то раз, когда две четверки наших истребителей, эшелонированные по высоте, прикрывали Ленинград, группа, которая дежурила ниже, была вовремя предупреждена «Редутом»: «Внимание! К вам подкрадываются «мессеры». Слева, атакуйте!»

Ведущий группы старший лейтенант Шишкань тут же направил свой истребитель в боевой разворот и смело атаковал стервятников. Один «мессер» сразу же был сбит. Второго подбил его ведомый.

В общем у летчиков «Редуты» пользуются авторитетом. Полковник Соловьев достал из стола отзыв командира авиакорпуса генерала Ерлыкина, который ему переадресовал командующий армией. Пробежал глазами строки подчеркнутые красным карандашом: «…Благодаря своевременному предупреждению о налетах вражеской авиации командование 7-го истребительного авиационного корпуса имеет достаточно времени для подъема своей авиации. Донесения «Редутов», при отсутствии других источников разведки и обнаружения в блокированном городе, вполне уверенно используются для наведения нашей истребительной авиации на авиацию противника. Они способствовали тому, что нашим корпусом с октября 1941 г. по ноябрь 1942 г. сбито 342 фашистских самолета… На основе данных станций «Редут» командования истребительных полков и эскадрилий уверенно принимают решения на вылет своей авиации и с благодарностью отзываются о боевой работе радиобатальона…»

Соловьев отложил бумагу в сторону: «Все это так, но…» Но чаще случалось, что наши истребители проскакивали мимо цели. Теперь, с появлением высотных приставок, «Редуты» могли сообщить еще одну координату о нахождении цели и приступать к широкому применению наведений. Но как их лучше организовать? Это наверняка потребует изменений во всей системе радиооповещения и воздушной радиоразведки. А она уже апробирована, хорошо себя зарекомендовала… Такие мысли одолевали полковника Соловьева, пока он ждал представителей радиобатальона и штурманской службы авиакорпуса.

Как и предполагал Соловьев, всевозможных «но» они высказали достаточно. Инженеры Червов и Осинин, испытавшие накануне высотную приставку, сразу же обратили внимание на ряд технических условий, при которых возможно точное и устойчивое наведение самолетов «Редутами». Во-первых, для наведения истребителей недопустимо наличие больших «мертвых зон». Поэтому «Редуты» нужно располагать вдали от зданий, телефонных и телеграфных силовых линий — лучше всего на аэродромах. Это также позволит осуществлять надежную связь между оператором наведения и КП авиаполка, что являлось вторым важным условием успешного наведения. В-третьих, чтобы обеспечить наибольшую точность в определении местонахождения цели, установку необходимо «облетать» своими же самолетами, то есть для данного аэродрома откалибровать шкалу определения высоты. На оповещение о налетах такая установка одновременно работать не сможет и, следовательно, выпадет из общего звена созданного вокруг Ленинграда кольца радиообнаружения.

С этим не мог смириться Бондаренко. Потому что «Редуты», обеспечивающие наведение, тогда надо было передавать в оперативное подчинение летчикам.

— А там, где начинается авиация, там кончается порядок. Я буду закручивать гайки, укреплять дисциплину, а вы… — посмотрел Бондаренко на скуластого майора-летчика с Золотой Звездой.

— Почему у вас такое мнение об авиации?! — вспыхнул майор.

— Не я поговорку придумал, — парировал Бондаренко.

— Посмотрели бы, какой у нас порядок: иначе не было бы побед в воздухе.

— Так это в воздухе, а я говорю о земле.

— Довольно, товарищи офицеры, — вмешался Соловьев и добавил: — В батальоне накоплен немалый опыт двойного подчинения «Редутов». Установка в Кронштадте на моряков замыкается — жалоб на расчет нет. «Восьмерка», «девятка» и «десятка» вообще за тридевять земель расположены, на Волховский фронт работают — однако и о них хорошие отзывы. Будем надеяться, что и с летчиками накладок не произойдет.

…Военный совет Ленинградской армии ПВО принял решение: две вновь прибывшие с радиозавода установки РУС-2 расположить на аэродромах под кодовыми наименованиями «Редут-01» и «Редут-02», оборудовав их высотными приставками. Для прочих «Редутов» вводилась градация по степени боевой готовности. Постоянное наблюдение за воздухом в основных секторах должна была осуществлять половина имеющихся в батальоне установок. Остальные станции будут находиться в резервах первой и второй очереди. Они включаются по приказу оперативного дежурного главного поста для усиления наблюдения на наиболее напряженных участках. Переход из резерва первой очереди на боевую работу — две минуты; из резерва второй очереди в резерв первой очереди — десять минут. Принятые меры не должны были позволить врагу активизировать налеты на город.

Нина стояла у окна комнаты для приема больных: вот-вот, как она знала, появится машина технической летучки. Осинин с начальником радиомастерской собирался ехать на «Редут-5», куда были доставлены с Большой земли две новые установки. Неожиданно дверь резко распахнулась: майор Ермолин с порога крикнул: