Фантастика-1988,1989 - Андрей Платонов

— Понимаю, что ты хочешь сказать, — протянул Саша медленно. Талка не принцесса, у тебя таких было немало. Но если для меня она принцесса?

— Это личное, — послышался тихий ответ, — здесь тебе никто не советчик. Но подумай над другим. Ты идешь по дороге биолога, вступишь на неизведанную тропу: генетическое конструирование живого. Тебя ждут ошибки. Там еще никто не ходил и подсказать не может…

В голосе Леонида слышалось сильнейшее смущение, даже страдание, Саша заглянул к нему и увидел, что тот не решается сказать: есть пути, где другие бывали, где многое ясно… И еще Леонид страшится, что его юный хозяин квартиры по свойственному максимализму вспылит, станет отстаивать право на ошибки, возмутится против подсказки.

— Не страдай, — сказал он грубовато, скрывая запоздалый стыд. Я потому и выбрал тебя, что у меня нет старшего брата. В субботу отмечаем день рождения одноклассника. Будь рядом, комментируй!

Дома Топоров сказал озабоченно:

— Саша, я встревожен твоим выбором. Я надеялся, ты возьмешь ровесника.

— Мои друзья живы, — ответил Саша с неохотой. — А зачем мне ровесник? Леониду 30 лет, он видел многое. Мне он нравится, подружимся.

— Смотри сам, — ответил Топоров с сомнением, провожая глазами ладную фигуру сына, спешившего в школу.

Впрочем, сказал он себе мрачно, если (тьфу-тьфу!) все будет благополучно, то сын пойдет дальше отца. Хватка есть. Взять наставника вдвое старше, пользоваться его опытом, знаниями… Воля к жизни у сына отцовская, а помощник удвоит силы.

Саша добежал до метро «Дзержинская», пересел на станции «Советская» и через несколько минут поднимался по ступенькам в свою школу.

Ребята дни рождения, как и свои пионерско-комсомольские праздники, отмечали в школе. Здесь они наслаждались свободой от опеки родителей. Хотя опеку явно преувеличивали, у старших своих дел по горло, но — «воздух свободы»! Девчонки с азартом и без родительского надзора готовили стол, ребята с жаром обсуждали, какие записи поставить, у кого радиоаппаратура лучше, что можно придумать балдежного, кроме танцев.

Леонид помалкивал, но Саша, заглянув к нему, увидел спокойное и насмешливое взирание на муравьиную метушню. Самостоятельность, по Леониду, разве в том, чтобы, отгородившись от родителей, устроить шумную вечеринку? Вон разве что Сафонов проявил настоящую самостоятельность! После осточертевших уроков он наблюдал за бобрами в заповеднике, собрал богатые данные, написал свою первую — без преувеличений! — научную работу. Да еще Лукашов без нажима родителей выучил три языка, знает досконально историю древнейшей Руси.

Саша смотрел в четыре глаза: свои и Леонида, но видел теперь в сотню раз больше, чем раньше. Даже мурашки пробежали по спине: насколько иначе видится долгожданная вечеринка! Эрудит Сперанский никогда за словом в карман не лезет — просто нахватанный мальчишка, чьи знания никогда не будут глубокими; смешон озабоченностью не потерять лидерство Растворцев; комичен — Костя Сидорович, воинственно растопыривший руки, с его мечтой стать супердесантником и сражаться с динозаврами на других планетах. А чего стоит блистательная красавица Лариса Гельдман, которая ходит в рестораны со взрослыми мужиками, ночует у них, для нее жгучие тайны подростков давно не тайны, школу заканчивает кое-как, свой стиль жизни она уже нашла.

— А вот этот интересен, — прошептал в мозгу Леонид, когда к Саше подошел одноклассник Антон Заблуда. — Даже опасен. Он в маске.

— Приветик, Шурик, — обратился Антон небрежно. — Как поживают твои муравьи?

— А твои водомерки живы?

— Я уже специализируюсь по жукам-плавунцам, — ответил Антон. Знаешь, у тебя вид изменился. Поумнел ты, что ли… Слова произносишь иначе! Двигаться стал точнее. Походка поумнела…

— Может, и поумнела, — не обиделся Саша Топоров.

— Ты мне симпатичен… Хочешь, вместе на речку пойдем? — небрежно спросил Антон. — Позагораем, за муравьями понаблюдаем…

— Только не сейчас, — уклонился от ответа Саша.

Едва Антон ушел, как в голове у Саши зазвучали слова Леонида: «Подружись с ним. Парнишка себе на уме, характер сильный, не расслабляется, все подмечает. Он первый, кто заметил в тебе перемену».

Девчонки уже хлопотали у стола. Саша, преодолевая скованность, открыл пепси-колу, фанту, разрезал торт. Леонид мягко поправлял, советовал, и проклятая зажатость к несказанному облегчению начала испаряться. Все просто, естественно, а его закомплексованность расцвела бы маковым цветом на пустом месте. Раньше он сидел бы в углу и менял пластинки, пока другие отплясывали, за столом бы помалкивал и почти не ел: вилку не так держит, чавкает, неэстетично открывает рот…

Когда он поздно вечером ехал в метро, в мозгу возник голос Леонида:

— Летом на юг?

— Нет. Это мое последнее лето. На следующее — выпускные экзамены, попытка поступить в ХГУ. Конкурс в университете с каждым годом все выше! Весь класс отправится в Эстонию. Там подберу редких муравьев, поработаю.

В мозгу раздался тихий смешок:

— Ты прямо помешан на муравьях. Никогда не думал, что это интересно. А я знал одну биологиню, она называла себя фармакологом… нет, формикологом.

— Формикология — отдел мирмекологии, — пояснил Саша. — Наука о рыжих муравьях Формика. Удивительно, женщины этим почти не занимаются.

— Она занималась, — подтвердил Леонид. — Жанна Кошелева.

— Кошелева? — воскликнул Саша благоговейно. — У меня есть ее книга.

— Она часто ездит в экспедиции, — хмыкнул Леонид небрежно.

— А мне нельзя пристроиться на лето? Разнорабочим, пусть без жалованья, за так. Среди ученых я бы многое перенял, научился…

— Ого! Впрочем, твой одноклассник Никольченко уже опубликовал работу о дрозофилах.

Саша доехал на метро до «Индустриальной», а оттуда рукой подать к улице Багратиона, где жила Кошелева. Дом отыскался в глубине двора.

Саша торопливо взбежал на третий этаж. Дверь квартиры, где жила Кошелева, ничем не отличалась от соседних дверей, словно здесь жил не кандидат наук, специалист по рыжим муравьям, кумир Саши, а обыкновенный инженер или учитель.

Юноша дважды позвонил. За дверью послышались легкие шаги, на пороге появилась миниатюрная женщина, ростом Саше по плечо. Она холодно глянула снизу вверх, спросила отчужденно:

— Вы ко мне?

— К вам, — ответил Саша сдавленным голосом. И молча прошел за хозяйкой в комнату. Мебели немного, но на двух допотопных столах, на широком подоконнике и на полках высились стеклянные ящики. Парень завороженно уставился на муравьев, которые жили под стеклом, таскали корм, охотились, пасли и доили тлей, ухаживали за куколками…