Князь Владимир — создатель единой Руси - Сергей Эдуардович Цветков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Однако дальнейшее развитие Подола было надолго задержано стихией. По словам летописца, в середине Х в. Днепр подступал к самым «горам Киевским», из-за чего «на Подоле не сидели люди, но на горе», а к Боричеву взвозу можно было пристать на ладье. Разыскания археологов полностью подтвердили летописное сообщение. Оказалось, что Днепр часто затоплял Подол во время весеннего разлива. Особенно высокое стояние весенних паводков пришлось на 913–972 гг. Обнаруженные постройки Х в. — дома, хозяйственные помещения, мастерские и заборы вокруг них — были занесены толстым слоем ила. Наводнения заставляли людей покидать жилища в страшной спешке, бросив домашнюю утварь, украшения, монеты, сосуды и прочее имущество[35].
Во времена княжения Владимира город сильно разросся, окончательно разделившись на две части — Гору, где находился княжеский детинец (замок), и Подол. Гору защищала линия укреплений — вал и ров. Здесь были расположены храмы, монастыри, княжеский и боярские дворы. Подол, лежавший в долине Днепра, был заселен ремесленниками и купцами. Уже в начале XI века в Киеве было 400 храмов (вероятно, в это число входили домашние церкви) и 8 торжищ. Здесь никого не удивляла греческая, арабская, немецкая речь.
Христианское храмоздательство преобразовывало весь образный строй городского пространства. В глазах новообращенного христианина город и храм составляли некое единство, сакральную территорию, отмежеванную мощными укреплениями от хаоса языческих лесов и степей. Замкнутое пространство города, с храмом как его средоточием, с княжеским замком — местопребыванием светских и церковных властей, становилось отныне обителью верных, огражденной от внешней тьмы, земным воплощением Дома Премудрости Божией.
Пройдет еще полстолетия, и германский хронист XI в. Адам Бременский восхищенно назовет Киев «соперником константинопольского скипетра» и «одним из великолепнейших украшений Греции», то есть восточноправославного мира.
Хазарское наследие
Хазары в древности обитали вдоль восточного берега Каспия, от низовьев Волги до Кавказа.
Это были европеоиды северокавказского типа. В середине V в. хазары попали под власть Тюркского каганата, а когда тот распался, обретшие независимость хазары приютили у себя тюркского хана из династии Ашина («волков»). Так возник независимый Хазарский каганат с правящей тюркской династией во главе.
Вместе с династией Ашина хазары унаследовали политические традиции Тюркского каганата с его претензиями господства над всем кочевым миром. В VI–VII вв. хазары подчинили себе волжских булгар и многие народы Северного Причерноморья и Кавказа. Хазарский каганат превратился в крупнейшую державу Восточной Европы.
Для политической системы Хазарского каганата было характерно двоевластие. Верховную власть олицетворяли две фигуры — тюркский каган и хазарский бек (царь). Первый был окружен священным ореолом и пользовался величайшим почетом, однако не обладал политической властью. Жизнь его протекала во дворце в приятном обществе 25 жен и 60 наложниц. Для народа каган оставался невидимым, как и полагалось божеству. Раз в четыре месяца он выезжал из дворца в сопровождении всего войска, и народ на его пути падал ниц, дабы не быть ослепленным величием кагана. Многие соседние народы не решались воевать с хазарами из-за великого почтения к кагану. Случалось, что одно его появление на поле боя вызывало паническое бегство врагов.
Однако с этим сверхчеловеческим существом и поступали бесчеловечно. Если хазар постигала засуха, военное поражение или другое бедствие, народ приносил кагана в жертву. Даже обычное человеческое долголетие не было уделом этого земного бога. Хазары опасались истощения его божественной силы, поэтому каган не мог царствовать больше 40 лет — по истечении этого срока его убивали.
Реальная верховная власть находилась в руках бека. Он объявлял войну и заключал мир, предводительствовал войсками, собирал дани и пошлины, судил и наказывал, словом, был полновластным владыкой в государстве. Вельможа, навлекший на себя его недовольство, обязан был добровольно покончить с собой.
Религиозная история хазар выглядит еще удивительнее политической.
На рубеже VIII–IX вв. перед правящей верхушкой Хазарского каганата с особой остротой встал вопрос о государственной религии. Каждый из двух могущественных соседей Хазарии пытался навязать ей свою веру: Византия действовала через крымские епископии, Багдадский Халифат посылал на Северный Кавказ свои армии. Стремясь обеспечить себе культурную и политическую независимость, хазары выбрали третью религию — иудаизм.
Евреи издавна составляли заметную прослойку населения в Хазарском каганате. Они занимались здесь тем же, чем и всюду, — торговлей и финансовыми спекуляциями. Их вклад в экономический рост Хазарии был весьма велик. Кроме того, раввины и отдельные представители еврейского купечества, как люди грамотные и бывалые, часто привлекались ко двору кагана для исполнения различных государственных поручений.
Поборники независимости в поисках религиозно-идеологического символа суверенитета Хазарии остановились на звезде Давида. Иудаизм стал для них религией, которая обеспечивала хазарам вхождение в круг средневековых цивилизаций и вместе с тем самостоятельное положение между Византией и Халифатом. Основатель иудейской династии хазарских беков носил имя Обадия.
Хазары в большинстве своем обратились по примеру знати в иудаизм. Но кроме хазар, в Каганате проживало еще 25 народов, многие из которых исповедовали ислам. В городах значительным влиянием пользовались христианские общины. Поэтому религиозная реформа Обадии вызвала открытое недовольство. В начале IX в. в Хазарии вспыхнула гражданская война. Противники иудаизма призвали на помощь мадьяр, бек противопоставил им печенежские сабли.
Хазарская смута длилась почти два десятка лет, пока печенегам не удалось оттеснить мадьяр к низовьям Днепра. Византийский император Константин Багрянородный с лаконичностью государственного человека записал ее последствия: правительство одержало победу; побежденные бежали к мадьярам; все, кто не убежал, перебиты. Мятеж был подавлен дорогой ценой. Значительная часть собственно хазарского населения была истреблена, и власть бека, фактически полностью отстранившего кагана от дел, могла теперь опереться только на наемников — печенегов и торков.
Поэтому, когда древняя Русь выступила на историческую сцену, ей оставалось только добить ослабленного врага.
В исторической литературе отношения Руси и Хазарии часто бывают представлены таким образом, что Хазария будто бы только и делала, что совершала набеги на мирных киевских пахарей. Характерен пример Л. Гумилева, который превратил Хазарский каганат чуть ли не в средоточие мирового зла. Но археология и письменные источники свидетельствуют об обратном. Хазары не были жестокими степными хищниками. Соседство с Хазарией способствовало развитию экономики восточных славян, благодаря притоку из каганата арабского серебра. Вятичи, например, настолько свыклись с властью Каганата, что князю Святославу удалось заставить их сменить хазарское
