Монтаньяры - Николай Николаевич Молчанов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Кстати, в связи с этой историей уместно описать внешность Марата. Не только контрреволюционная литература, но и благожелательный к революции прославленный Жюль Мишле писал о том, что тот был уродом. Однако этому противоречат не только благосклонность к нему таких представительниц прекрасного пола, как Анжелика Кауфман и маркиза Лобеспан, но и многочисленные свидетельства его современников. Как же выглядел наш герой? Ростом он был невысок: один метр 65 сантиметров. У него смуглый цвет лица, очень темные волосы, орлиный нос, приплюснутый на конце. Красивый высокий лоб, блестящие глаза, способные бросать пламенные взгляды, живые и уместные жесты, мужественный и звучный голос. В минуты воодушевления он был просто обаятельным. В те годы Марат, чтобы не только нравиться своей маркизе, но внушать уважение великосветским пациентам, заботился о своей внешности и одевался элегантно. Другое дело Марат в последние свои годы, когда, скрываясь от преследований, он находит убежище в самых неподходящих для обитания местах и, тогда он обретет облик бродяги, и его лицо неделями не будет знать бритвы. Тогда же болезни обрушатся на него: из-за головных болей он станет повязывать голову платком, притом не очень чистым. Образ жизни клошара и кожное заболевание, естественно, не украсят его. Но до этого еще далеко, а пока Марат переживает пору светских успехов.
Благодаря маркизе Лобеспан и другим аристократическим связям Марат получает 24 июня 1777 года официальную должность врача лейб-гвардии графа д'Артуа (брата Людовика XVI, будущего Карла X) с годовым окладом в две тысячи ливров, не считая выплат на стол и квартиру. Он лечит не только дворян из окружения д'Артуа, но и самого принца крови, выполняет его личные поручения. Итак, за 15 месяцев пребывания в Париже он делает блестящую карьеру. Он живет сначала на улице Кок-Эрон, а затем занимает прекрасную квартиру на улице Бургонь, украшенную коврами, фарфором, хорошей мебелью. Кроме секретаря, он нанимает слугу. Марат носит шпагу, что было привилегией дворянина, которым, конечно, Марат не был. Среди его новых друзей маркиз Буше де Сан-Совер, первый камергер принца. Его стоит упомянуть, поскольку он будет близок к Марату во время революции.
Официальные обязанности оставляли новоявленному придворному медику много свободного времени, и он продолжает частную практику. Растет его клиентура, растут и гонорары. За визит он берет до 35 ливров — месячная зарплата рабочего! С легкой руки маркиза де Гуи он приобретает прозвище «врача неизлечимых». Вопреки контрреволюционным легендам Марат вовсе не был до революции «нищим ярмарочным шарлатаном». Напротив, при желании он мог бы великолепно процветать под сенью Старого порядка. Но стремится ли он к такому процветанию?
Благополучие, обретенное Маратом, не только не излечило его от революционных настроений, выраженных им в «Цепях рабства», но лишь усилило их. В самом апогее своих светских успехов Марат убедился, что, в сущности, это ничего не дало ему для достижения его главной цели — славы, для удовлетворения всепоглощающего стремления к ней. Он решил воспользоваться конкурсом, объявленным Экономическим обществом Берна. Желающим предлагалось представить «полный и детальный план уголовного законодательства». Марат пишет свой «План уголовного законодательства», хотя он не был юристом, не имел ни знаний, ни практики в этой области. Поэтому он и написал не юридическое сочинение, а несколько видоизмененное изложение «Цепей рабства». Он даже прямо использовал не только мысли, но и целые куски из этой работы. Новое сочинение — это не проект уголовного кодекса, как предлагалось участникам конкурса. Марат написал новое разоблачение несправедливого общества. В этом его отличие от «Цепей», где главное — призыв к насильственному ниспровержению деспотизма.
Исходный пункт рассуждений Марата — по-прежнему идеал Руссо. Он и начинает с утверждения, что все государственные учреждения являются результатом не общественного договора, как это должно было бы быть, а насилия: «Все государства были созданы с помощью насилия, убийства, разбоя, и у власти поначалу не имелось никаких иных полномочий, кроме силы».
Марат, как и всегда, исходит исключительно из общих моральных принципов. Никакого намека на попытку выяснить социально-экономическое происхождение государства. Правда, на этот раз он гораздо ближе подходит к этому, проводя мысль, что все законы — орудие господства богатых над бедными, что собственность — результат «первого захвата». Поэтому Марат делает вывод, опрокидывающий любое уголовное законодательство: «Кто крадет, чтобы жить, пока он не может поступить иначе, лишь осуществляет свое право». Мало того, он считает, что в преступлениях повинны не преступники: «Почти повсюду правительство само вынуждает бедняков к преступлению, отнимая у них средства к существованию».
Если в первом своем революционном произведении Марат осуждал глупость, доверчивость, покорность народа, то здесь он проявляет сочувствие, сострадание к угнетенным и униженным. Человек, которому создали репутацию «кровожадного», обнаруживает искреннее чувство милосердия. «Жестокость пыток и казней препятствует соблюдению законов», — утверждает Марат и даже предлагает резко ограничить применение смертной казни. Марат столь же оригинален в оценке так называемых государственных преступлений. Он делит их на две группы: ложные и подлинные. Ложные государственные преступления, которые он оправдывает, — это любое выступление, прямое или косвенное, против несправедливого государственного порядка. Подлинное государственное преступление — это действие представителей властей против народа, ограбление, обман и угнетение народа. Марат оправдывает любое противодействие этому и отстаивает право на «злословие», то есть право разоблачать подлинные государственные преступления: «Во всех тех странах, где закон не держит в узде высокопоставленных злодеев-государей, угнетающих своих подданных, чиновников, злоупотребляющих своей властью, прелатов, нравственность которых подозрительна, — не остается никакого другого средства, чтобы удерживать их в границах долга, кроме внушения страха перед общественным негодованием. Злословие в известном смысле как раз препятствует всем этим лицам злоупотреблять властью, а именно вследствие этого к нему следует относиться с терпимостью. Если страх замыкает все уста, — конец свободе!»
Таким образом, Марат написал не проект уголовного кодекса, а обвинительное заключение против властей. Он сам позднее писал о своем новом сочинении, что оно «может быть, наименее несовершенное из всех, мной написанных», ибо «точка зрения, развитая в нем, поможет установлению царства справедливости».
Именно поэтому Марат и не получил никакой премии на
