Четверо в каменном веке, не считая собаки. Том 1 - Дмитрий Селиванов

начал подниматься. Мужчина крякнул, но сумел встать на ноги. Его немного повело, потом выправился, зашагал к высокому крыльцу. Предстояло подняться почти на два метра.

— Двери открывай, — сказал он другу в полголоса.

Тот молча кивнул и забежал вперёд. Отвыкшие от нагрузки суставы горели. Плечи ныли. Но Михаил донёс и положил жену на диван.

Немного передохнул, потом помог товарищу. Вернулся к себе, раздел Ольгу и сам разделся. Когда устало распрямлял спину, мелькнула мысль, что поменяться бы, а то размеры не совпадают. Андрей высокий и плечистый, а тащил маленькую Иру. Он сам ниже среднего, телосложение тоже среднее. Зато жена — выше других женщин. Ростом их пара получились один в один. Мысль заставила усмехнуться. Потом Михаил возразил сам себе, что каждый тащит свою ношу. И уснул.

* * *

Ещё один день потратили на вторую и третью верши. Так надёжнее — закинуть в разных местах. Если где-то улова не будет, то компенсируется другим. Готовить сразу три снасти не планировали, но по уже отработанной технологии удалось закончить вторую вершу к обеду. Вот и собрали ещё одну.

Других дел, вроде, тоже хватает. Но все несрочные. И парни всё ещё не восстановились после лесозаготовок. Не слабаки, но хотелось сменить выматывающую работу на что-то спокойное. А тут: сидишь, крутишь ремешки, чаёк попиваешь.

Насчёт ремешков. Теперь резать их стало труднее. Посчитали, что несколько дней в чане — этого достаточно, чтобы продубить кожу насквозь, и её надо доставать и сушить. Потом был трудовой подвиг — поднимали мокрые шкуры. Задействовали все восемь рук, изгваздались в растворе, потратили больше часа, но подняли на жердь. Та заскрипела, принимая вес шкуры зубра. Не сломалась — это хорошо. Места для второй шкуры не осталось — это плохо. В срочном порядке нашли куда присобачить ещё одну жердь. На неё и повесили. Со шкурой саблезуба получилось гораздо проще. Хотя не скажешь, что в лёгкую: тяжесть не запредельная, но она есть.

Когда повесили заготовки кожевенного производства, стало ясно, что работать с ними теперь неудобно. Раньше ремешки резали ровненько по доске, прижимая к столешнице — получались одинаковые тоненькие отрезки. Теперь прижимать не получалось. Резали вкривь и вкось, пока Ира не предложила поставить стол вертикально — какая разница, в какой плоскости работать? Так снова стали получаться аккуратные ремешки. Хотя приходилось время от времени перетаскивать стол. Самые толстые места на шкуре хотелось оставить для хороших вещей. К тому же, резать их труднее. Вот и отрезали со всех сторон равномерно. Обкорнали у шкуры зубра все тонкие места, она сжалась, как шагреневая кожа. Зато получили результат.

К обеду — часам к двум, полностью закончили вторую вершу. Доели вчерашние разогретые котлеты с пюре и, не сговариваясь снова взяли в руки ивовые прутья. Уже подготовив несколько стандартных колец, поняли: новой рыбьей ловушке быть!

Глава 11

Рыбалка

— Куда идём мы с пятачком — большой-большой секрет.

— Тоже мне, нашёл секрет. — Хмыкнул Андрей.

— Ну, давай тогда другую дорожную.

— Тебе орать не надоело? Можно же спокойно идти.

— Я не ору, а произвожу голосовой шум. — Михаил важно поднял палец. — У нас в соседях медведица. Есть мнение, что проще предупредить хозяина тайги о приближении, чем убегать, когда он неожиданно выскочит от испуга.

— Вот услышит, затаится, а потом прыгнет.

— Не! Медведь — падальщик. Он из засады не охотится. Хотя вообще — охотиться он умеет. Лошадь догонит, опять же. Но ему проще отойти, чем связываться с орущим человеком. Кстати, человеческий голос почему-то смущает зверей. Они могут выстрела не испугаться, а крика — очень даже. Про медведей — инфа сто процентов.

— Опять какие-то передачи смотрел?

— Угу. Человек по тайге десятилетиями шлялся. Вот про встречи с медведями тоже рассказывал. Фамилию не помню, как всегда. Книжки у него, вроде, о животных. Короче, это действенный способ: идти и разговаривать. Или петь.

— Ок, — согласился Андрей. — Только не про Пятачка.

— Современные я не пою, сам знаешь.

— А современные это…?

— Которые после 2000 года… И не эстрада.

— Ты меня вообще в узкие рамки загоняешь. Арию? Алису? ДДТ? Шнура?

— Остановимся на Арии…

Перед глазами как раз мелькнуло красное рассветное небо.

— «Закат» помнишь?

— Начинай, вспомню.

Я вижу, как закат

Стёкла оконные плавит.

День прожит, а ночь оставит

Тени снов в углах.

Десять или пятнадцать песен спустя перед путешественниками открылся вид на озеро. К самому близкому они не пошли — не стоить дёргать смерть за усы. Медведица определённо привыкла к соседям. Но одно дело — встречаться случайно. И совсем другое — когда ты охотишься на её территории. По всем прикидкам, в зону внимания зверя входят и другие озёра. Но вроде как далеко от логова, а значит — не так стрёмно.

Второе озеро слишком мелкое, третье — окружено скалами. Потому пошли сразу к четвёртому от большой скалы. Почти три часа ходьбы получилось. Верши или морды — как вспомнил Андрей другое название, везли в тачке, вложив их друг в друга. Стоило больших трудов протащить всё через лес — долго и муторно прорубались сквозь кусты. Потом мучились с высокой травой, лезущей в колесо. Наконец, вышли на каменистую пустошь, где росла всякая мелочь. Зато теперь замучило дребезжание по булыжникам и постоянные криуляния из-за объезда крупных камней. Зачем же так мучились? Зачем нужна тачка, если вершу легко в руках унести? Ну, так глаза завидущие, руки загребущие. Хотелось помечтать, что улов будет огроменным. К тому же, это одну вершу нести легко, а три уже тянут прилично. В тачку можно ещё всю тяжесть с пояса кинуть. Копьё, опять же, воткнуть — вроде под рукой и не тянет. Хотя тот, кто в данный момент не тащил груз, предпочитал с оружием не расставаться.

Последнее препятствие — снова густые заросли, которые надо вырубать. И вот она — цель. Гладь озера раскинулась около километра в ширину и на три-пять вдоль линии север-юг. Гладь — это чисто поэтический образ. На самом деле кто-то постоянно взлетал или садился на воду, нырял, плавал. То есть спокойно было только у берегов, которые заросли осокой или чем-то подобным — оба рыбака не разбирались в этом. А дальше от зарослей стоял шум, плеск и гам.

— Кто полезет первым?

Михаил поднял лицо, наслаждаясь ветерком с озера. Пока шли по степи, пока прорубались — взмокли, как лошади. Сейчас ветерок приносил прохладу и наслаждение. А когда вылезешь