Клыки вселенной - Константин Мзареулов

— До завтра управитесь? — уточнил Кумран.

— Даже сегодня к вечеру. Монтажники уже ставят броневые плиты.

Заслышав его типично неместное произношение, аборигенки корчили презрительные гримасы и делали вид, будто не понимают человеческого языка. С горя Кумран завалился в уютное кафе, где почему-то не было мясных блюд, а только сладкое. Заказав пирожные и кофе, он подключил свой видеофон к Интернету. Глобальных новостей в планетной Сети оказалось совсем мало, искать же земные порталы — можно до вечера провозиться, а там и связь оборвется.

Естественно, результатов чемпионата Эльдорадо тоже не имелось, а ведь вчера играли «Динамо» (Тувия) и «Океанские буйволы» (Джеддак). Помянув недобрыми словами диких сепаратистов, Кумран заглянул на сайт «Острова сокровищ».

В свежем выпуске появилась очередная статья Багиры о торговцах оружием, а в конце заглавной страницы был помещен убойный анонс: в следующем номере читатели получат сенсацию — Багира Тарбани раскроет загадку «межзвездной любви», о которой почти месяц говорят на всех населенных людьми планетах. Рядом красовалась фотография Кумрана с подписью: «Кто он, таинственный землянин?»

— Вот стерва!

На него стали оглядываться. Расплатившись, эльдор поплелся в «Глорию», но чудеса продолжались: в вестибюле гостиницы он столкнулся с Багирой.

Настоящего скандала не получилось. Он не мог долго сердиться на эту женщину, а потому возмущение выразил в очень мягкой форме. Потрепав его по щеке, Багира сказала примирительно:

— Не бойся, дурачок. У нее продвинутая семья, жениться не заставят.

— Все равно неприятно, — проворчал смущенный ее догадливостью эльдор.

— Плюнь. — Она дернула роскошным плечом. — Ты ведь не собираешься навещать планету диких клонов?

— Замнем. А ты здесь каким ветром?

Оказалось, что Багира вышла на след очередной сенсации, поэтому через пару часов должна встретиться с очень важным свидетелем. Сообщив об этом, она вдруг прищурилась и проговорила разоблачающим тоном:

— Между прочим, я поняла, почему показалось знакомым лицо пилота «Волчьей стаи». Знаешь, кто прячется под именем старика Берданова?

— Уже знаю.

— Он этого не скрывает?! — Багира схватила эльдора за руку.

— Он этого просто не афиширует.

— Не подскажешь, где он сейчас?

Узнав, что Стальной Хосе живет в этом отеле, Багира затрепетала и взмолилась устроить интервью, обещая любые блага вплоть до отзыва статьи о космических влюбленных.

— Лучше уж натурой, как в добрые недавние времена, — развеселился Кумран. — Только не знаю, согласится ли он. Свирепо сверкая глазами, она пригрозила:

— Пусть только посмеет отказать. Я изнасилую тебя, его и всю «Волчью стаю»!

— В таком случае, само собой, вся «Волчья стая» даст тебе в том числе и интервью, — признал эльдор. — Мало кто откажется.

Лежавший на диване Круль, отложив книгу, буркнул:

— Это ж та самая телка с Каре…

Танталов сидел за монитором, поглощенный надиктовкой текста, и не сразу понял, чего от него хотят. Идею побеседовать со скандальной журналисткой он принял без энтузиазма, но и возражать не стал. Приветствовав Багиру как старую знакомую, отставной маршал попросил Кумрана организовать легкое угощение и разрешил задавать вопросы.

— Я не отниму у вас много времени, — скромно начала Багира.

— Спрашивайте сколько угодно. — Танталов усмехнулся. — Я свободен до субботы.

— Тогда начнем! Чем вы занимались после отставки?

Экс-президент поведал, что за двадцать четыре года сменил много занятий. Преподавал в Академии госуправления, читал курс глобальной стратегии в разных военных вузах,был советником президентов нескольких малых негуманоидных народов.

— В последнее время стал космическим пилотом, — закончил он. — Прекрасная работа. Здорово успокаивает нервы. Багира напористо продолжила допрос:

— Как бывший президент, вы получили статус Почетного Сенатора. Почему же пренебрегаете этой обязанностью и не посещаете сессии Сената?

— Не совсем так. Я регулярно бываю на Земле, выступаю с законодательными и политическими инициативами. Просто обо мне забыли и не обращают внимания — все-таки в Сенате больше тысячи душ, за всеми не уследить.

— Намерены ли вы вернуться в большую политику?

— Не уверен. Я стал президентом в уникальной ситуации, когда человечество, переживавшее тяжелый кризис, было окружено врагами. Галактический Союз в любой момент мог быть уничтожен или, по меньшей мере, раздроблен на нежизнеспособные обломки. Наша цивилизация нуждалась в диктаторе, который был бы способен принимать и доводить до исполнения жестокие непопулярные решения, дабы остановить развал и катастрофу. Тогда мне удалось указать верную цель, воодушевившую многих, и привести человечество к этой цели. Однако, выполнив свою миссию, я стал более не нужен, и человечество предпочло других, не столь эксцентричных лидеров.

— Хотите сказать, что ваше время ушло безвозвратно?

— Безусловно, то время ушло. Не обязательно безвозвратно.

— Допустим, Стальной Хосе все-таки решит вернуться в большую политику. Как бы вы оценили шансы своей партии на успех во время парламентских или президентских выборов?

— Очень высоко. Впрочем, то же самое вам скажет любой политик. Даже лидер партии, состоящей из двух человек.

— Какими будут ваши действия в случае возвращения во власть?

— Моя программа общеизвестна.

Тактично улыбнувшись, Багира намекнула, что за четверть века человечество сильно изменилось и вдобавок общество продолжает развиваться, а потому сомнительно, чтобы кого-нибудь сегодня прельстили старые рецепты Стального Хосе. Танталов ответил равнодушно и снисходительно:

— Какие там четверть века… Наш вид и за тысячу лет изменился разве что физически. Люди стали выше ростом, крепче здоровьем. А вот в плане этичности, интеллекта или психологии эволюция, увы, незаметна. Мои рецепты будут пригодны к употреблению еще много веков.

— Вы циник, — осуждающе пробормотала Багира. Маршал услышал ее и флегматично уточнил:

— Я прагматик. — Затем он заговорил, задумчиво глядя в звездное небо:

— Здоровый цинизм — полезное качество, синоним здравого смысла, не замутненного предрассудками. Побудительные мотивы у людей те же самые, какие были в двадцать втором или двадцатом столетиях, в средние века, в античную эпоху. Большинством управляют приоритеты, мало отличимые от примитивных инстинктов: деньги, власть, секс, голод, честолюбие. Лишь немногие действуют во имя чистой идеи, но и это не ново. Социум в целом также подчиняется хорошо известным законам, которые сохранились в неизменности с незапамятных времен. Общественные процессы покорно ползут по спирали, раз за разом повторяя замкнутый цикл: диктатура — демократия — анархия — диктатура. Или, если вам так больше нравится, демократия — анархия — диктатура — демократия…

Он сделал паузу, подошел к бару, налил себе сок, добавил коньяка и отпил половину стакана маленькими глотками. Вернувшись к собеседнице, маршал сел в кресло и продолжил:

— Возьмем другую сферу. В динамичном, прогрессирующем государстве доминируют простые искренние отношения, энтузиазм масс и отдельных личностей, свободная любовь. Когда начинается застой, сразу появляется институт чрезмерно крепкой семьи, растет социальная усталость, входит в моду нигилизм. Власть вынуждена принимать массу мелких и совершенно ненужных законов, чтобы цементировать рыхлые связи, которые еще недавно были прочными и не нуждались в искусственных подпорках. Наконец приходит эпоха упадка, которой неизменно сопутствуют фактический переход власти к неформальным структурам, всеобщее озлобление, массовая апатия, расцвет половых извращений, кризис всех форм отношений между индивидами, обществом и окружающей реальностью. Это анархия, гибель государства, и тогда приходят властители, которые дают уставшим от безобразий согражданам высокую цель и железной рукой ведут к ее достижению.

Багира, словно ждавшая такого поворота, немедленно спросила:

— Вы полагаете, что земная цивилизация приближается к упадку?

— Вы не правильно поняли либо не хотите понять, — с неудовольствием заявил маршал. — Человечество по уши увязло в упадке и анархии. Сами посудите: половина депутатов Сената лоббируют интересы не своих планет, но олигархов или организованной преступности. В периферийных мирах стремительно растет сепаратизм. Вот, к примеру, планета, на которую нас занесло. От таких вольностей недалеко до развала державы.

— Преувеличиваете, — легкомысленно отмахнулся Кумран.

— Ошибаетесь, юноша! — Взгляд отставного диктатора сделался строгим. — История знает такие прецеденты.

— И что прикажете делать? Не применять же против них силу.