Украинско-российские взаимоотношения в 1917–1924 гг. Обрушение старого и обретение нового. Том 2 - Валерий Федорович Солдатенко

Коммунисты Украины в решении многих неотложных задач стремились использовать опыт РСФСР, но в чем-то это делалось бездумным, без учета региональной специфики копированием (как в свеклосеющей области), а в чем-то, увлекшись нереальными, оторванными от жизни проектами (в РСФСР совхозам и сельхозартелям выделялось несравненно меньшее количество земель, чем это было сделано в Украине). Всем вместе осуществляемый курс еще больше ограничивал объем площадей, непосредственно передающихся крестьянству.

В то же время не оправдывала себя практика форсированной организации коллективных сельских хозяйств, натолкнувшаяся на упрямую крестьянскую инерцию. И все же сами по себе имеющиеся статистические данные способны произвести впечатление: выбирая из различных сведений те, которые в силу своей обоснованности оказываются ближе к средним показателям, следует обратить внимание на такие цифры – более 1300 совхозов и около 700 артелей[377].

Однако к общественной обработке земли большая часть украинского крестьянства была не готова ни экономически, ни политически, ни профессионально (дефицит хоть сколько-нибудь подготовленных кадров). Вместе с нарастанием общего недовольства аграрной политикой это обещало немалые осложнения для нормализации жизни в республике.

Не все было просто в сфере продовольственной политики, в осуществлении продразверстки, что вело к ограничению частной собственности, сворачиванию товарно-денежных отношений и натурализации хозяйственных, уравниловке в распределении продуктов среди населения. Не удавалось наладить и достаточно широкий, эффективный прямой товарообмен на селе. Конечно, существенно сказывался здесь (да и, собственно, был важнейшей причиной) товарный дефицит. Следовательно, приходилось концентрировать усилия на человеческом факторе – командировке в села отрядов агитаторов и заготовителей.

Хотя план продразверстки на 1919 г. для Украины был определен в 139 млн пудов (ровно половина излишка)[378], выполнение его оказалось делом непростым. Владельцы хлеба, естественно, оказывали значительное сопротивление (добровольная сдача, подчинение государственной дисциплине вообще происходили в исключительных случаях). Поэтому увеличивалось количество отрядов, которые отправлялись из городов. Достаточно высоким был удельный вес отрядов, отправленных из пролетарских центров РСФСР. Только из Москвы в конце 1918 г. – весной 1919 г. в южные губернии России и в Украину было направлено 210 продовольственных отрядов, в которые вошли свыше 6 тыс. рабочих[379]. В 1919 г. в республике действовало 87 отрядов из Петрограда, Москвы, Иваново-Вознесенска, Кронштадта, Шуи, Владимирской, Нижегородской, Смоленской и других губерний РСФСР, которые насчитывали свыше 2,5 тыс. человек[380].

Весной 1919 г. началось формирование рабочих продовольственных отрядов и в Украине. Вскоре они были созданы на Донбассе, в Екатеринославской, Киевской, Николаевской, Одесской, Харьковской, Черниговской и других губерниях Украины. Уже в первом полугодии 1919 г. партийные и профсоюзные организации Украины отправили в продовольственные отряды 5 тыс. рабочих[381].

В ответ крестьяне начали организовываться для противодействия. Их инициаторами были преимущественно кулаки, на которых ложилась основная часть выполнения планов продразверстки. Они, конечно, использовали свое влияние (в первую очередь экономическое) на селе для обороны корпоративных интересов, привлекая к сопротивлению властям значительные слои тех сельских жителей, для которых продразверстка и не несла, собственно, экономической угрозы или же сказывалась в очень ограниченных масштабах.

Все это создавало крайне напряженную ситуацию в украинском селе. Она все больше обострялась с наступлением белых армий Деникина. В прифронтовой полосе к заготовке хлеба привлекались воинские части, которые, как правило, игнорировали любой учет.

Совсем не с целью хоть как-то оправдать советскую сторону, а лишь для фактологической констатации следует вспомнить, что и другие субъекты военных действий (Добровольческая армия А. И. Деникина, армия УНР С. В. Петлюры, повстанческие отряды разных атаманов) прибегали в зонах, приближенных к боевым действиям, к неограниченным своевольным реквизициям. Многочисленные документы свидетельствуют, что у крестьян часто отбирался весь посевной материал, все продукты питания, фураж и, особенно, все сколько-нибудь пригодные для работы лошади[382].

Очевидным фактом Гражданской войны остается то, что, не имея возможности получить надлежащее материальное снабжение, продовольственное обеспечение (никакие органы не успевали за стремительным перемещением линий фронтов), военачальники, командиры прибегали к созданию собственных институтов с реквизиционными функциями и пользовались результатами их действий. Иногда между крестьянами и военными складывались такие отношения, как между побежденными и победителями[383]. Журнал «Продпуть» сокрушенно заметил по этому поводу «Красную Армию встречают с восторгом, а провожают озлобленно по карточкам и реквизиционным квитанциям»[384].

Да, собственно, не справляясь с задачами обеспечения армии всем необходимым, правительство УССР и само было вынуждено пойти на передачу заготовительных функций военному ведомству. Так, уже 20 февраля декретом СНК была создана чрезвычайная комиссия по снабжению Красной армии с широкими правами – вплоть до осуществления самостоятельных реквизиций[385]. По сути дела, она становилась полновластным хозяином в заготовительной отрасли. Согласно подписанному 14 апреля 1919 г. соглашению между начальником центрального управления по обеспечению Красной армии РСФСР И. И. Межлауком и наркомом военных дел УССР Н. И. Подвойским, было решено иметь единый план поставок для обеих армий. В случае же невыполнения плановых заявок за военным ведомством оставалось право по соглашению с Чрезвычайной комиссией по снабжению «осуществлять самостоятельно невыполненную часть заказов»[386].

Это не только усиливало роль военных продовольственных организаций в Украине, но и вело к увеличению объемов продовольствия, которое изымалось на нужды обеих армий, а также к усилению роли военных продовольственных организаций в Украине, по сути милитаризовало продовольственное дело.

Можно согласиться с выводами современных исследователей, что в первой половине 1919 г. большевикам не удалось создать действенный аппарат для реализации выработанной продовольственной политики. В частности, различные заготовительные организации, снаряжавшиеся без всякого учета, часто действовали по собственному усмотрению, нарушали законы (их мало кто и знал) и моральные нормы[387]. В результате они не только не помогали укреплению советской власти, не способствовали решению насущных проблем, а объективно больше вредили, отрицательно влияли на имидж социалистической государственности.

Поэтому результаты осуществления продразверстки в Украине оказались далекими от запланированных. По некоторым подсчетам план был выполнен не более чем на 14 %[388].

Не имея возможности получить продовольствие из урожая предыдущих лет (крестьяне просто не успевали в связи с наступлением А. И. Деникина собрать хлеб 1919 г., хотя на это обращали особое внимание), Совнарком Украины 2 июля 1919 г. ассигновал советским хозяйствам на сбор и обмолот урожая 100 млн руб. Наркомзем с этого займа направил: в Подольский губземотдел 20 млн руб., Полтавский – 18, Волынский – 15, Херсонский – 15, Киевский – 10, Черниговский – 10, Одесский – 5. В резерве осталось 7 млн руб.[389]

Для координации работы органов советской власти на уборке урожая, 3 июля была создана Всеукраинская чрезвычайная межведомственная комиссия (ВЧМК), состоящая из представителей наркомзема, наркомпрода и Укрсовнархоза, а на местах – губернские комиссии. Комиссия приступила к разработке системы подготовительных мероприятий для обеспечения