Я ее забираю (СИ) - Ковалевская Алиса

— Ко мне?! — отшвырнув штаны, навис над ней и дёрнул вниз трусики. — Ко мне, стерва?!

— К тебе, — всё так же нагло повторила она и потянулась к моим шортам.

Я отшвырнул её руку, сам спустил их и презрительно усмехнулся, заметив, что она разглядывает меня. Смятый шёлк белья приоткрыл лобок с узкой тёмной полоской, и это стало последним, что отпечаталось в моей памяти. Эта узкая полоска… Кружево затрещало под пальцами, шёлковая кожа была такой нежной, что мне казалось, будто лучше этого я не чувствовал ничего в жизни.

Она потянулась ко мне, но я отпрянул. Нет, сука! По-твоему здесь не будет. По-своему забавляйся с мажорами своего круга, а здесь правила устанавливаю я. Обхватив тонкое запястье, я сдёрнул Марику с дивана и, развернув к себе спиной, толкнул обратно.

— Ты с ума сошёл?! — вскрикнула она, упираясь раскрытыми ладонями в кожу сиденья. Волосы её качнулись, рассыпались, накрывая изящные руки, тонкими змейками легли на плечи. Она попыталась встать, но я толкнул обратно, надавив на плечо.

— Ты же ко мне пришла, — просипел, склонившись к ней. — Ко мне?

— К тебе, — ответила тихо, после судорожного выдоха.

Не знаю, чего я от неё ждал, но слова её лишь обострили во мне всё, что и без того было до предела острым: жажду обладать ею, ярость, раздражение, бессилие перед ней и черноту, что буквально выстлала моё нутро.

Впившись пальцами в её бедро, я с нажимом провёл вниз, потом вверх и с тяжёлым шлепком опустил руку на ягодицу. Марика вскрикнула, я же тронул губами её плечо. Шумно втянул запах, прошёлся до позвоночника, поднялся к шее.

— Зря, девочка, — возле её уха. — Твой братец…

— Мой братец тут ни при чём, — услышал жаркий шёпот. Новый укол ярости. Ни при чём?

Невесело усмехнулся, жадно, в каком-то ненормальном исступлении поглаживая её по боку, чувствуя изгиб бедра, талии, рёбра. Накрыл маленькую аккуратную грудь и с удовлетворением и пониманием, что мне всегда будет этого мало, но это всё, что я могу позволить себе, сжал. Она отозвалась стоном, изогнула спину, подалась бёдрами ко мне, не боясь ни моей ярости, ни того, что я могу сделать с ней. Мне от самого было не по себе, а она…

Взяв за бёдра, подался к ней. Узкая, влажная, готовая, она обхватила меня, и всё, что ещё оставалось во мне цельного, взорвалось. Обломки разлетелись во все стороны, превращая меня в ведомого одной лишь жаждой безумца. Крепко держа, я сильно, до упора входил в неё, желая только одного: чтобы это никогда не кончалось. Стоны её звучали у меня в ушах, в самом сознании, скребли нервы, звучали в голове. Моя и такая чужая. Чужая, чёрт подери, и как же мне её мало!

— Ма-а-акс! — запрокинув голову, застонала она, подаваясь ко мне. Шлепок тел, новый рывок…

— Зачем?! — склонившись к ней, я обхватил её одной рукой за шею. Подтянул себе. — Какого хрена, Марика?! Что тебе нужно?! — толчок, а вместо ответа — её стон. Её волосы, щекочущие моё предплечье.

— Ты, — чуть повернув голову, приоткрыв глаза. Влажное, тяжёлое дыхание.

— Сука! — резкий толчок, новый шлепок бёдер и ненормальное, безумное желание вдавить её в себя, сделать частью себя самого. Чтобы никогда больше… Чего? Не отпускать? Не видеть?

Рыча, я вколачивался в неё. По вискам бежал пот, спина её стала влажной и я, склонившись, слизал капли с маленьких бугорков позвоночника. Солёная и сладкая… Шёпот на итальянском, в незнакомых словах которого я мог разобрать лишь одно «si» и что-то ещё, что, кажется, она уже когда-то говорила мне…

— Пожалуйста, — застонала она, ускоряясь вместе со мной. — Макс, пожалуйста… — всхлип, мои натянутые канатами мышцы, остатки меня прежнего. На кой чёрт она появилась в моём казино?! Какого дьявола тут, в моей жизни, в моём мире?! Почему именно эта?!



— Марика… — резкий выпад бёдрами. Обхватив её под грудью, я снова и снова брал её до тех пор, пока не почувствовал, как она дрожит. Голова её болталась в такт движениям, волосы раскачивались, елозили по дивану, запах кожи, цветочный аромат смешивался с запахом пота и секса. Эта адская, дурманящая хлеще любой наркоты смесь, заполнила меня, намертво впечатываясь в подкорку. Моя… Чужая…

— Моя, — словно бы желая исправить реальность, я вогнал в неё член до упора. Напряжение, свёрнутое, сжатое, со свистом захлестнуло меня, накрыло. Я кончал в неё и чувствовал, как она дрожит в моих руках. Прижимался к ней, держал её и, не находя в себе сил остановиться, насаживал на себя, продляя один на двоих фееричный финал. Финиш, чёрт подери! Разрушительный, выжигающий, оставляющий за собой чёрное пепелище…

— Макс, — всхлипнула она, обессилено обвиснув в моих руках. Пульсируя, сжимаясь вокруг меня, она стонала и потихоньку поскуливая, всё ещё ловя ускользающие секунды удовольствия. Локти её подогнулись, коленками она упёрлась в край дивана. — Ты… — выдох, тихий, замолкающий стон. Лбом она упёрлась в сиденье.

Отпустив, я, по-прежнему злой, опустошённый, отошёл к столу. С размаху ударил кулаком о стену и, выдвинув первый ящик. Достал бутылку крепкого виски. Сколько лет он пролежал тут? Свой первый бой я не помнил, как не помнил и многие другие. Только слова человека, отдавшего мне её после со словами: «Это хороший виски, Макс. Выпей его по стоящему поводу. Только по действительно стоящему». Стоящий ли был повод сейчас? Обернувшись, я посмотрел на девчонку. Совершенно растрёпанная, та сидела на диване и не сводила с меня взгляда. Поморщившись, я откупорил бутылку и, поднеся к носу, принюхался. Действительно хороший… Глотнул.

— Нам надо поговорить, — с некой надменностью, даже вызовом, заявила Марика.

— Нам не о чем говорить, — ещё один глоток. — Тебе пора.

— Макс! — она вскочила, абсолютно голая. Я лениво проскользил взглядом по её телу, чувствуя, что ещё немного и… На груди её остались следы от моих пальцев, на бёдрах — тоже. Остановился на лобке, снова поднялся к лицу и повторил:

— Нам не о чем разговаривать.

— Ошибаешься, — процедила она и сделала ко мне шаг. — Есть о чём! И ты…

— Пошла вон! — так же, как она, зло, сквозь зубы.

— Ты выслушаешь меня! — подлетела она ко мне едва ли не вплотную. Ноздри её раздувались от гнева, глаза сверкали. — Мой брат — это мой брат, а ты…

— А ты точно такая же, как он! — я с грохотом поставил бутылку на стол и, схватив её за худое плечо, как следует встряхнул. Прикосновение тут же оставило ожог на пальцах, на сердце, ошпарило нервы и душу. Тряхнул снова и проговорил чётко: — Ты такая же. Белая кость, голубая кровь. А у нас тут пот, грязь и кровь, ясно тебе?! — последнее проорал так, что она, вырвавшись, попятилась.

Кадры прошлого всплыли в памяти, как нельзя кстати: моя мать, драящая плиту в огромной кухне дома Куратовых, мы, пацаны, коих она порой брала с собой и стоящий в дверях сын хозяина. Его взгляд: надменный, презрительный…

— Убирайся! — рявкнул, подлетел к ней и, схватив с пола джинсы, швырнул в руки.

— Я не уйду, пока ты меня не выслушаешь! — воскликнула она в ответ. — Ты должен…

— Я нихрена тебе не должен, ясно?! — сквозь зубы, зло. Должен?! На губах моих появилась злая усмешка. — Если ты не уберёшься через минуту, я прикажу вышвырнуть тебя как есть. Будешь ты к этому моменту одета или нет — меня не волнует. — Она стояла не двигаясь, глядя на меня. Мне показалось, что взгляд её из надменного стал… Чёрт! Чёрт-чёрт-чёрт! — Пошла! — заорал я что есть мочи. — Пошла отсюда! — Майка, как и прежде джинсы, полетела ей в руки.

Судорожно вдохнув, она быстро натянула её. Отвернулась и принялась за джинсы. Те никак не поддавались. Не в силах смотреть на это, я взял бутылку и один за одним, сделал несколько глотков. Виски драл горло, но легче не становилось. Сука! Проклятая сука! Услышал тихий всхлип, шорох. Что-то упало на пол, снова… Чернота уже не просто устилала нутро, она поглотила меня. Сердце ныло, но в мозгах было чёткое понимание: всё правильно. Кухня, моя мать, драящая плиту…

— У тебя осталось несколько секунд, — перечёркивая, вытравливая воспоминания, я глянул на девчонку. Та всё-таки влезла в свои обтягивающие штаны и теперь стояла, держа в руках туфли. Красивая… Какая же красивая, чёрт возьми. Красивая, недоступная и чужая. Чужая мне, чужая моему миру.