Непал для братвы - Сергей Николаевич Окунев

Ху еще несколько минут побазарил с Джулмунгом, причем оба активно размахивали руками, тыкали пальцами в разные стороны. Ху даже вынул какую-то местную денежную бумажку и помахал ею перед носом аборигена, который удовлетворенно закивал головой.

– Я объяснил ему, – перевел результат беседы Ху, – что мы должны найти наших коллег, выпавших из вертолета, и что основные деньги у них. У нас осталось немного, я показал их деньгу, примерно равную полдоллара. Он сказал, что за такую бумажку в день он готов предоставить им место спать у очага в глинобитном доме и еду – мясо, молоко, лепешки.

Стас нашел такое предложение приемлемым, ночевать в горах совсем не хотелось, а в ближайшие несколько дней, как он рассчитывал, все прояснится. Кстати, и аварийный запас продуктов тратить пока не придется. Плохо, что спиртосодержащих жидкостей, по его прикидкам, осталось литра два-три, так что впереди маячит несколько дней здорового образа жизни, что печально, но не смертельно. Придется экономить и тратить только в исключительных случаях.

– Ты этому чудику скажи, – резюмировал Стас, – что мы на его условия, пожалуй, согласны, хотя, конечно, поторговаться могли бы просто из принципа. А заодно, если он нас сегодня доведет и разместит, то отдельно дадим ему еще одну такую бумажку, как премию проводнику Абориген тут же согласился и предложил для ускорения процесса (видимо, получения бумажки) положить рюкзаки Стаса и Ху поверх набранных дров, что они и сделали. По малозаметной ответвляющейся тропке караван из трех человек и несколько перегруженного яка спустился еще на пару сотен метров, преодолев оставшиеся километров шесть пути. За ажущимся незначительным возвышением вдруг открылась деревня, состоявшая из пары десятков глинобитных домов; над несколькими подымались жиденькие струйки дыма из примитивных очагов. Немного в стороне у простенького загона из жердей работало не сколько мужчин, восстанавливая разрушенное зимой; пара женщин в головных уборах, напоминающих бараньи рога, обвязанные цветными ленточками, перетаскивала емкости то ли с молоком, то ли еще с чем-то, и мешки с зерном. По деревне бегало большое количество малышни, которая, увидев приближающуюся процессию, чрезвычайно взволновалась; ребятишки тут же сбежались, крича и показывая пальцами на Стаса.

И действительно, было на что поглядеть!

На его фоне любой житель деревни казался недоноском, а детишки, так были ему чуть выше колен. Стас и Ху важно прошествовали к самой большой постройке в середине деревни, где была небольшая площадка и росло чахлое дерево неизвестной породы, к веткам которого были привязаны разноцветные тряпочки, а около ствола сложена невысокая пирамидка из плоских камней.

Абориген объяснил, что это почитаемое племенем дерево и ему надо принести подарок в виде кусочка материи в благодарность за спасение и просьбой о дальнейшей помощи, а заодно пообщаться с наследственным старостой господином Дхауларгом, являющимся к тому же «лхапа» (шаманом, знахарем, в приблизительном переводе «посвященный богам»). Как пояснил Ху, возивший в расположенные неподалеку районы этнографическую экспедицию и наслушавшийся (поскольку переводил) всяких умных разговоров, это соответствует весьма высокому кастовому положению в религии «бон», пришедшей сюда из Тибета.

Стас привязал к дереву случайно оказавшуюся у него в кармане салфетку из цветной материи с яркими, вышитыми золотом вензелями какого-то ресторана, а Ху ограничился ленточкой, видимо, припасенной для подобных случаев. Потом вошли в жилище шамана, коему Джул-мунг – их проводник, приходился каким-то родственником.

Шаман Дхауларг сидел на кошме перед маленьким столиком у очага и, видимо, только что закончил трапезу, но, после короткого вступительного слова своего родственника жестом пригласил гостей садиться. Стас, не привычный к восточному способу сидения, взял какой-то валик типа жесткой подушки, осторожно на него сел и долго старался как-то примостить ноги, чем практически занял все оставшееся свободное пространство.

Женщина внесла каждому большую миску то ли очень горячего чая с молоком и жидкой кашей, то ли жидкую кашу, разбавленную чаем с кусочками жира и пресные лепешки. После целого дня, проведенного на свежем воздухе под холодным горным ветерком, такой напиток был очень даже кстати. «Надо что-то подобное придумать и как фирменное блюда заказывать Литусу, – решил про себя всегда блюдущий общественный интерес Стоматолог. – А как славно это пойдет, к примеру, у нас на зимней природе, особенно после посиделок на следующий день, когда в рот взять ничего не то, что не хочется, а совсем не реально. А организм поддерживать надо». Стасу налили еще одну миску такого напитка, и он с удовольствием ее опорожнил. Потом приступили к беседе.

Староста – лхапа (вождь, шаман и жрец в одном лице) оказался вполне приличным собеседником. Он задавал очень разумные вопросы относительно экспедиции братков, посетовал на то, что вертолетчики отнеслись к маршруту легкомысленно и не провели соответствующее жертвоприношение перед полетом. Боги и духи гор не злопамятны и специально пакостей не делают, но если их заранее не информировать, то отвести опасность или ошибку будет некому. А подобное в горах чревато весьма тяжелыми последствиями. Тем более что их горная гряда находится как бы в двойном подчинении – богов местности и царя обезьян Ханумана, которому поклоняются люди, живущие севернее за поперечным хребтом и проповедующие какой-то свой индуистский вариант буддизма. Тут шаман тяжело вздохнул и попытался разъяснить тонкости различий между своей религией «бонно» и ими, коих он называл варварами. Правда, он быстро запутался в определениях и сменил тему разговора на более актуальную – сегодняшнее положение жителей деревни.

– Сейчас центральные власти начинают нас притеснять, – начал свое грустное повествование староста, – уже двести лет мы осуществляем торговлю с Тибетом, знаем все пути, все нужды населения, и вот в этом году начались неприятности. С китайской стороны пока пограничники смотрят спокойно – запрещенного ничего не везем, нас всех в лицо и по имени знают, на границе всегда им лечебных трав, что в Китае не растут, даем – проблем нет. А на нашей стороне начали требовать документы всякие, потом налог за пересечение границы такой, что всю нашу прибыль перекрывает. Мы, конечно, знаем пути, по которым нас никто не увидит и не задержит, но это лишних пять-шесть дней по трудным дорогам, риск для людей и скота. А еще наши традиционные стоянки внизу, где по вечному договору с племенем гурунги тоже переписали и требуют налог, причем для уплаты центральному правительству в Катманду, которое нам никогда и ничего не делало. Только вот перед вашим приходом к нам чиновник с подобными требованиями явился, еще требует, чтобы его бесплатно тут кормили, поили,